Прикусила, потому как пугать гусей и лис раньше времени никак не следовало. Она вспомнила про Милдака и ещё поёжилась, думая о том что мало ли какая придурь может прийти ему на недоумие, а перейти наискось реку по льду - далеко не так быстро, и вокруг ровным счётом ни единой пуши. Заснеженное пространство от берега до берега казалось очень широким, но белка знала, что там не так уж и много шагов - килоцока за три, учитывая скорость хождения по снегу, осилить можно. На льду постоянно образовывались торосы, отчего ходить по нему на лыжах было практически невозможно, и грызи не ходили - хотя где возможно, вовсю пользовались. Из-за неровности снега, и главное из опасений провалить лёд, паровик и не подъехал к самому острову, оставшись на берегу; предполагалось впрячься в вагон в составе десяти пушей и оттащить его влапную для погрузки.
Самое основное, что Ситрик, пялючись ушами на заснеженные ёлки по берегам и ширь замёрзшей реки, вовсю ощущала красотищу - такую, что хоть ушами мотай. Причём именно она могла более полно раскинуть мыслью об этом, потому как буквально всю сознательную жизнь соприкасалась, так цокнуть, с искусством. Она знала, что когда белка кпримеру рисует пушного камышового кота, то для одних пушей это может оказаться в пушнину, а для других не очень или вообще мимо - а вот Вселенная была в пух всегда. Вообще всегда, что ни делай и куда ни занесёт твой хвост, стоило слухнуть вокруг - и вот оно, счастье! Серая белка довольно помотала ушами под шапкой, хохотать в голос она повременила вслуху всё того же гуселисия и нежелания простудить горло.
После того как Ситрик не без труда отыскала паровик и направила его в нужное место, операция стала подходить к старту. Ещё день грызи потратили на оборудование вагона, приготовление приманок из рыбы с порошком сон-травы и уточнение маршрутов загона; затем, как оно и было предуслышано, вагон на лыжах отцепили, и пользуясь его относительной лёгкостью, на привязи из канатов перетащили через реку. Ситрик сама немало помахала заступом, срывая снег на пути вагона, а закончив это, побежала за следующими цоками к Рыбышу. Грызь цокнул, что теперь - сурковать, и серая была ни разу не против.
С утречка все вспушились, в очередной раз съели еду и собственно приступили. Волчники вывели своих зверей, загодя приведённых в годность, а остальные расходились по цепочкам для устроения облавы.
- Так, Фыш, слушай, - цокал волку белкач, - Гав-гав! Кло?
Фыш уставился на него и рыгнул. Грызь однако не сдавался и начал лаять настолько надоедливо, что волк в конце концов не выдержал и тоже сорвался на лай. Только в отличие от беличьего, аутентичный лай куда лучше действовал на лисо.
- Отлично, теперь пошли, туд! - махнул лапой Рыбыш, и они пошли.
Даже у Ситрик и Броньки, стоявших в загонщиках в далёкой стороне, чуть не закладывало уши от басового лая, так что уж цокать про тех, кто оказался близко. Результаты не заставили себя ждать - из кустов на берегу выломились сразу пятеро лисиц с совершенно обладелыми мордами.
- Эй лисо!! - заорали грызи, - Ну-ка урлюлю!!
Урлюлю подействовало и зверьки побежали не через реку по открытому месту, а вдоль острова. Взрывая снег лапами и подметая следы пушными хвостами, они очень быстро пролетели вдоль берега и скрылись в овражке, как раз где была заготовлена фальшнора.
- В пух, - констатировал Бронька.
- Вот уж поперёк не цоканёшь, - согласилась Ситрик, - Эй!
Ей пришлось как следует пробежаться, чтобы успеть перехватить ещё одно лисо, стреканувшее в не ту сторону. Лишь кое-как белке удалось успеть первой и завернуть зверя куда надо. Не то чтобы лисы боялись грызей, но когда белка вопила и размахивала лапами, у тех не возникало желания проверять, что она имеет вслуху.
- Эу, грызоо! - крикнул кто-то с острова, - Переходим дальше, кло!?
- Кло! - ответили загонщики и стали переходить дальше.
Нескольких зверей поймали просто лапами и в мешках отнесли сразу в вагон, но большая часть забилась в фальшноры, как оно и было задумано: у них было время увидеть эти сооружения и подумать, что это хорошее место для ныкания. Входы заблокировали, передохнули и ослушались, всё ли прошло по плану. Как выяснилось, штук пять лисо всё-таки упустили из облавы, но это было не критично; один из волчников как следует приложился лапой об дерево, когда волк потащил его на поводке, но тоже вроде ничего серъёзного.
Облегчённо цокнув в том смысле, что ничего противохрурного не случилось, пуши продолжили. Крыша фальшноры была разобрана и лисятина загнана в сетки; часть зверьков уже налопались приманок и были полусонные, но остальные проявляли чудесную живость, прыгая чуть не через головы грызей. Благо, сетей имелось достаточно, так что в конце концов все рыжие, рыже-серые и серые организмы были отловлены; таскать их к вагону приходилось на санках, нагрузив как дрова, по два десятка штук за раз - иначе вся возня грозила задержками. Ситрик почувствовала себя пауком, сидючи на санях рядом с сеткой и постоянно прижимая тех зверьков, что начинали рваться или грызть верёвки. Благо, грызи шустро оттащили сани и живой груз оказался где следует.
- Не очень-то они эти тефтели того, - цокнул Бронька, имея вслуху рыбные приманки.
- Ничего, проголодаются - будут того, - заверил Рыбыш, закрывая вагон на засов, - Сейчас ещё две партии сюда, и надо будет отправлять!
- Уи! - хлопнула в ладоши Ситрик.
Следует прицокнуть, что облава с лающими волками подняла на крыло конечно и гусей, которые почти все слиняли с острова - однако практика показывала, что скоро они вернутся, как и те лисы, что были пропущены при загоне. Некоторое количество лис было определённо полезно, подъедая больных птиц, хотя грызи сами следили за здоровьем гусей и резонно полагали, что двух прилапнённых лис с фермы вполне достаточно. Удалить же небольшое количество, переловив силками, это уже совсем другое кудахтанье - теперь главное было не открыть случайно вагон, иначе всё впустую.
Рыбыш, как и всякое обширно думающее грызо, прикинул возможные осложнения и лично ослушал дорогу до берега, чтобы вагон ни при каких условиях не попал в воду. Место, которое показалось ему ненадёжным, пришлось обходить далёкой дугой: это задерживало, зато и придавало уверенности. После того как вагон был оттащен через реку, его немедленно поставили за паровозом и лисятина отправилась к месту постоянного расположения. Как было цокнуто достаточно резонно, подготовить приём такого количества зверей на месте, так чтобы не получилось пухни - тоже надо покрутиться, но этим занимались другие пуши.
- Чувствуется впуховость, - цокнула Ситрик, когда они с Бронькой вышли из избы, дабы вертаться домой.
- Угу, - кивнул грызь, - Хорошо что собрались как следует, а то иногда такое погрызище разводят, хоть не цокай.
- Опять же эти перья, - заметила белка, - Если не будет гусей, нам писать нечем будет! Ну йа с Чейни, мы ещё и кисточками сумеем, а остальные? Так что две стороны палки - и обе туда.
- Дело заворачивает к... ммм...
- К песку? - цокнула Ситрик.
- Вобщем да. К весне, - пояснил белкач, - У тебя с огородом как?
- Ну, репы две сотни штук проращиваю, - хихикнула белка, - Там ещё лещины саженцы, трое, и такие ягоды крупные, чёрные, как их там...
- Жадная рябина?
- Ну да. Из неё настойка самое в пух, - облизнулась Ситрик, - Хочу куста четыре по краю посадить, и ещё...
И она цокнула про ещё, а потом про ещё, и про ещё... когда белка начинает цокать про выращивание - то скорее всего быстро не остановится, это известное дело. Возни, прилагавшейся к огороду, существовало немерянно! Вслуху чего грызи потирали лапы, ну и ясное дело, трясли ушами.
Были правы все те, кто цокал о повороте к весне - морозы ушли, ветер стал сыроватым, а снег если и валил, то большими тяжёлыми хлопьями. Огромные сугробы, наваленные за зиму, стали оседать и тяжелеть прямо на ушах; грызи полезли сбрасывать снег с крыш, где его скопилось особенно много, воизбежание обрушения под весом. Вообще же в это время наступал пик активности всяких перевозок и переносок, потому как в половодье большая часть дорог превратится в непроходимое болото. Основные объекты цокалища были соединены укреплёнными дорогами, где этого сделать было нельзя - просто широкими канавами, по которым немудрено пустить лодку; однако чтобы связать прочными дорогами все избы, гнёзда и промдворы, потребовалось бы вылезти из шкуры, а этого грызи делать не хотели ни разу. И самое главное, что они легко без этого обходились, потому как половодье продолжалось от силы дней сорок, в самом крайнем случае - шестьдесят, а потом всё высыхало и можно было продолжать.
