- Вы всю беременность его держали в этой комнате? - поинтересовался врач у Армана.

- Да... - мафиози скривился.

- Какой же вы садист. Это очень жестоко. Неудивительно, что он у вас спятил.

- Это еще не всё... - Арман пересилил себя, рассказывать незнакомому человеку о том, что происходит в этих стенах, очень не хотелось, - Я поставил ему таймер, который отсчитывал, когда Северин должен умереть. Я его планировал убить беременным.

Арман поднял глаза на доктора и тут увидел в его лице столько презрения, отвращения и ужаса, что невольно отвел взгляд.

- Что же вы сейчас его не убили? - психиатр постарался воздержаться вслух от оценок, понимая, кто перед ним.

- Не знаю...

- Простите, а кто отец будущего ребенка?

- Я, - тихо произнес Арман и поднялся, отвернувшись от доктора. Тот молчал, и это стало действовать на нервы мафиози.

- Так как лечить Северина?

- Никак. Это не лечится.

- Но вы сами говорили... - начал было Арман, но психиатр прервал его.

- Пускай он умрет и ничего не почувствует, нежели я его вылечу, а вы с ним расправитесь, когда он всё понимает, - доктор поднялся, - Мне противно с вами иметь дело, просто тошнотворно. Моя помощь скорее нужна вам, а не ему. Вы ненормальный. Убивать омегу на последних месяцах вместе с собственным нерожденным сыном? На такое способно только чудовище.

И, не дожидаясь ответа, психиатр направился к двери.

- Если хоть одна живая душа узнает, что происходит здесь...

- Не бойтесь, не узнает, - врач покачал головой, - Я дал вам расписку. Так что можете свои мерзости творить спокойно.

Арман приходил к Северину ежедневно. Он и сам не понимал, зачем это делает, потому что каждый раз омега в своих мыслях был где-то далеко от этой комнаты. Парень постоянно с кем-то разговаривал, и Арман стал замечать, что то, что казалось бессвязным бредом, на деле, просто куски жизни Северина, которые он снова переживает. Но прелесть ситуации была в том, что пленник говорил обо всем вслух, озвучивая и собственные мысли. Как-то раз мафиози позвонил надзиратель, сообщив, что у омеги истерика. Арман спустился в комнату к Северину.

Тот действительно плакал навзрыд и что-то стонал. Мафиози прислушался.

- Папа, зачем ты предал нас всех, куда мне идти теперь?! - сам того не понимая, Северин рвал в руках простыню и путался в ней, - Он убил вас всех... Убил... Куда мне идти?! Папа, куда мне идти?

Арман сидел рядом, глядя в пол. Мафиози понимал, что Северин сейчас переживает первые дни после гибели родителей и предательство самого альфы. Арман тогда и не думал, каково парню. А теперь мафиози даже чувствовал не то чтобы сочувствие. Досаду, на себя.

Хотелось уйти, не слушать всего этого, но тут пленник резко затих, как будто что-то вспоминая, а, может, прислушиваясь? Мафиози подошел к омеге и тихо позвал его, на что тот вдруг повернулся к Арману и процедил сквозь зубы.

- Истинных пар не существует! Тебе ясно?! Это всё ложь, глупая, идиотская ложь!

И, закутавшись в свою порванную простынь, омега опять расплакался. Арман стоял как оплеванный. Не зная, как быть, он вдруг сам от себя не ожидая, начал тихо шептать Северину ласковые слова, надеясь, что он успокоится. Однако это вызвало у парня только крики.

- Ты меня просто поимел! Из мести! - Северин снова обращался в пустоту, - Я ведь тебе доверился... Ты у меня первый был, а ты мне просто так жизнь испортил. Я теперь не верю вам всем...

Тихо чертыхнувшись, Арман выскочил за дверь, тщетно пытаясь понять, зачем он начал разговаривать с сумасшедшим, да и вообще зачем он к нему ежедневно ходит. Мафиози поймал себя на мысли, что желание убить Северина у него куда-то пропало. А вот близости он бы хотел. Иногда, глядя на бледный очерченный профиль омеги, он чувствовал, как ниже пояса становилось тяжело, но он не мог себе позволить даже прикоснуться к своему пленнику. А еще Арману было интересно слушать весь бред омеги, понимая, что это и не бред вовсе, а его воспоминания. Однажды альфа зашел к Северину и, пользуясь тем, что он молчал, погруженный в себя, тихо произнес.

- Нильс...

Лицо пленника тут же поменялось, стало рассеянным. Он стал ходить по комнате, затем остановился возле того места, где висело табло и стал долго смотреть в стену. Это продолжалось минут пятнадцать, так что Арман уже успел заскучать. Пока, наконец, он не услышал бормотание.

- Скремблер, о боже, черт... Скремблер...

Арман сосредоточился, вспоминая, что незадолго до взрыва действительно включил это устройство. Глядя вопросительно на Северина, мафиози прошептал.

- Ты убил Нильса.

- Нет! - Северин отвернулся от экрана. Его бледные губы дрожали, - Он включил скремблер, сигнал пропал, и бомба сработала автоматически. А я не хотел ее взрывать, пока там Нильс! Это было случайностью!

- Ты радовался, что Нильс умер.

- Нет, Алан, я не радовался... - омега замотал головой, а Арман, который уже из сумбурных монологов омеги понял, кем для него является Алан, продолжал слушать, - Я не хотел, чтобы Нильс умер. Но я не хотел признаваться, что я допустил ошибку. Он думает, что я ничтожество. Но я не виноват, что он включил скремблер.

Затем, схватившись за волосы, омега вернулся к кровати и, сев на нее, стал покачиваться вперед-назад, уже молча. Так, в своем сознании, Северин переживал еще раз свою жизнь, иногда воспроизводя до малейших подробностей те или иные сюжеты. А Арман сидел рядом и всё это слушал. Омега рассказывал всё подряд, не выбирая и не оценивая, он вспоминал своих любовников, смеялся вместе с Аланом, горевал о смерти родителей, о Нильсе, иногда просто о чем-то рассуждал, так, как будто имел перед собой невидимого собеседника.

Однажды мафиози взял Северина за руку и вывел из комнаты. Рядом с особняком был разбит красивый сад, и альфа посадил парня на скамью, перед которой цвела клумба с розами. Северин сразу понял, что находится не в привычной ему комнате, а в каком-то другом месте. Он смотрел то в одну, то в другую сторону, с тревогой в глазах. Тогда Арман сел рядом с ним и чуть приобнял, поглаживая. Это омегу как будто успокоило, и парень затих, снова отключившись, возвращаясь в свой мир.

Чувствуя, что пленник успокоился, мафиози тихонько коснулся губами его шеи, но Северин как будто ничего не чувствовал. Он не шевелился, и тогда Арман повернул к себе лицо омеги и начал целовать его в губы. Но парень был похож на куклу. Только по нахмуренным бровям Арман понял, что тот никак не может соотнести то, что происходит, со своим опытом. Альфа стал целовать Северина всё настойчивее, когда тот вдруг отстранился.

- Давай просто трахаться. Не надо меня целовать, - омега отвернулся, - Целовать нечестно, я начинаю верить, что я нравлюсь, а это не так.