Некромант привалился к стене. Его тяжелое дыхание вырывалось изо рта с легким хрипом. К Ивириону немедля подбежал Освир:

     – Господин, вы в порядке?

     Некромант кивнул, с любопытством осматривая полученную рану. Из длинного пореза обильно бежала кровь, перемешиваясь с чем-то синеватым.

     – Интересно. По-видимому, его когти способны выделять яд.

     – Яд? – с ужасом переспросил Освир.

     – Совершенно верно. И я поражен тем, что он способен вырабатывать его даже после смерти, – Ивирион обмакнул палец в синеватую жидкость и попробовал ее на вкус. Не скрывая своего восторга, некромант с удовольствием окунулся в океан агонии, который создал для него яд. Он и правда оказался смертельным. Ивирион был уверен, что за все время, что существовало это создание, ни одна из его жертв не ушла живой.

     Еще одна вкусовая проба, и вот некроманта бросило в жар. Пол под ногами зашатался, а цвета начали терять свою яркость. Затем появились галлюцинации, наводящие неподдельный ужас на многое повидавшего некроманта.

     – Господин! Что вы делаете?! – голос Освира был глух, словно доносился издалека, хотя стоял он всего в трех шагах от Ивириона.

     Некромант с сожалением тряхнул головой: как бы ни был прекрасен и смертелен этот яд, его можно исследовать и попозднее. А место здесь было не самое подходящее. Прикрыв глаза, Ивирион сосредоточился. Отрава распространилась уже по всему его телу, поэтому и уничтожить его нужно было мгновенно.

     По венам некроманта пронеслось пламя, выжигающее все то, что не было похоже не его собственную кровь. Ивириона затрясло, глаза закатились, а ноги в бессилии подкосились, но Хелион не позволил своему хозяину упасть на пол. Через секунду все закончилось: яд был уничтожен.

     – Просто великолепно, – прошептал Ивирион, совершенно игнорируя тот факт, что он был всего в нескольких шагах от смерти. Некроманты так часто шагали на самом краю земель живых, что со временем подобное переставало их волновать. Нельзя было изучать смерть, при этом боясь оказаться в ее власти.

     Освир все еще с беспокойством вглядывался в лицо своего господина, боясь увидеть хотя бы малейший намек на ту боль, что мог испытывать некромант от перенесенного им испытания.

     Ивирион бросил взгляд на костяного паука, все так же стоящего возле дальней стены:

     – Доставить его в лабораторию номер шесть. Но действуйте очень аккуратно. Не думаю, что оно вообще когда-либо будет стабильно, поэтому ни на секунду не ослабляйте бдительность. Для надежности я бы посоветовал взять псов. Составьте словесный портрет, занесите в книги, сделайте рисунки. Пусть лаборанты постараются взять образец его яда, я хочу еще с ним поэкспериментировать, но предварительно пусть попробуют определить степень его смертельности. Она как минимум выше шестой. Определите, есть ли возможность внушения, и поддается ли оно преображению.

     Освир все еще продолжал записывать все распоряжения своего господина, когда Ивирион пошел дальше. Он хотел найти еще несколько экземпляров до того как...

     Помещение залил серый свет. Некромант обернулся и взглянул на его источник. На длинной свисавшей с потолка цепи с крюком висел человеческий скелет, на черепе которого были вырезаны несколько символов, полыхавшие сейчас огнем. Его череп как раз и оказался тем самым источником света, что озарил подземелье. Подобные скелеты были подвешены во всех подземельях и лабораториях Ивириона.

     Челюсть мертвеца заходила ходуном:

     – Пришло время Смерти. Ты призван, Ивирион!

     Последнюю фразу мертвец буквально прокричал, хотя у него не было и намека на те органы, что могли воспроизводить слова. Некромант тяжело вздохнул:

     – Жаль. Я хотел успеть провести исследование. Освир!

     Слуга немедля оказался рядом с хозяином.

     – Сделайте то, что я сказал. Вернусь приблизительно через три часа и хочу увидеть ваши результаты.

     – Будет сделано, повелитель.

     Некромант развернулся и практически бегом покинул подземелье. Его ждали другие, куда более важные дела.

     * * *

     Тяжелые капли срывались со сталактитов, медленно падая вниз и оставляя на поверхности озера десятки кругов. Стая маленьких рыбок, выискивающих себе пропитание, мелькнула на его дне. Летучие мыши, нашедшие себе приют в этом богом забытом месте, мирно спали, свесившись с потолка.

     По периметру озера находилось несколько десятков возвышений, каждое из которых имело в основании идеальный круг. Они были выполнены из камня с такой заботой и тщательностью, что они могли бы послужить завидными произведениями искусства в доме какого-нибудь аристократа.

     Время шло, и вот возвышения начали сиять. Поначалу это было подобно тлеющим уголькам, практически не заметным в кромешном мраке пещеры. Но со временем они становились все более и более яркими, а в самом конце от исходящего из них света становилось больно глазам. А затем они все разом погасли.

     Ни один из собратьев Ивириона не выглядел здесь одинаково. Материальные тела некромантов остались далеко отсюда. Если в обычной жизни они все предпочитали носить темные мантии, то здесь все они выглядели совершенно иначе. Они выглядели уникально.

     Ивирион предстал перед своими товарищами в виде зеленых языков пламени, сплетавшихся между собой в некое подобие человеческой фигуры, в которой иногда даже мелькало его лицо. Остальные были не менее эффектны. Вот Цидариас – некромант, глубже остальных постигший искусство штейгеров, выглядевший словно татуировки, нанесенные на саму ткань мироздания и изображающие диковинное животное. Ардаль – некромант, предпочитавший исследовать не мертвых, а их души, состоящий из длинных кусков ткани, непрерывно перемещавшихся в воздухе. Экраон – старейший и вероятнее всего могущественнейший из некромантов, вылепленный здесь из сотен маленьких косточек, образовавших на возвышении скелет, в высоту достигавший почти два с половиной метра. И это были лишь те, кого Ивирион мог отсюда видеть. Многие собратья некроманта были скрыты тьмой пещеры до тех пор, пока Иеремих не объявит о начале собрания.

     – Начинаем!

     Шепот разнесся по всей пещере, эхом отражаясь от каменных стен. Озеро начало сиять, и вскоре вся пещера стала ясно видима, словно в ней появилось собственное маленькое светило.

     – Братья мои, – заговорила одна из фигур, сотканная из серебристых нитей паутины. – Сегодня мы с вами восхваляем Смерть и бросаем ей немой вызов. Кто хочет первым начать сегодняшнее заседание?

     Наступила тишина. Обычно никто не хотел выступать первым, боясь, что его собственные достижения будут смехотворны по сравнению с тем, чего смогли добиться другие. Впрочем, и оказаться последним мало кто желал.

     Первой заговорила фигура, выполненная из движущихся капель воды:

     – Если вы позволите, то первым буду я.

     – Прошу, Селлион. Поведай нам о своих достижениях.

     Молодой некромант заговорил, голос его был тихим, едва слышимым за звуком падающих с потолка капель, но все равно доносился до каждого слушателя.

     – Недавно, мною были обнаружены останки семьи из шести человек. Три женщины и три мужчины, возрастом от четырех до шестидесяти семи лет. Я провел исследования, позволившие мне выяснить причину их смерти, а затем вернул к не-жизни. После этого, мы отделили объекты друг от друга, распределив их по разным клеткам подземелья. Однако, как мы заметили позднее, все шесть объектов подсознательно тянулись друг к другу. Ими всеми двигала одна цель – объединиться с членами семьи, что были убиты вместе с ними. Вследствие чего у меня появилась теория: даже после смерти у нас остается некая эмоциональная связь с нашими родственниками, которые были нам очень дороги. Конечно, после смерти и возвращении к не-жизни любые внешние признаки стираются, поэтому, видимо, объекты чувствуют близость неким другим способом. После этого мы решили...