- Это тебе, Мира, - сказал я честно. - Ты сегодня необычайно красива.

Она с румянцем на щеках приняла букет, порывисто ко мне наклонилась и чмокнула в губы.

- Спасибо.

- А вот мороженное, - сказал я и достал из пакета ледяной прямоугольник.

Быстро надорвал упаковку, сложил края и аккуратно ей подал.

- Спасибо, - счастливо улыбаясь сказала Миранда.

- Пожалуйста, - ответил я.

Димка запретил когда-либо отвечать "не за что". Если ты что-то сделал человеку, то надо иметь уважение и принять его благодарность. А иначе выходит, ты ничего не сделал, а он тебя не пойми зачем благодарит. Даже чуть было не поссорились пока с ним спорили, он напрочь отказывался понять, что так просто говорят. Он заявил, что слова, чтобы передавать смысл, а не чтобы воздух сотрясать, а значит они всегда должны иметь смысл.

Мы медленно прогулялись несколько раз по набережной, стало темнеть. Помня поход к Димке, одну линзу выключил и понял, что на самом деле уже сильно стемнело, пора возвращаться. Успели обсудить одноклассников, школьные байки, даже не ожидал, что с ней удастся так свободно и легко общаться, всегда думал, что она заносчивая и особо требовательная особа, но оказалось, что ошибался.

Возле ее подъезда увидели двух полицейских. Пока подходили, они увидели нас и пошли к нам на встречу.

- Миранда Корпок и Артем Евгеньевич Карсилин? - спросил один из полицейских.

- Да, - ответила Миранда испуганно, схватилась за мою руку и подалась за меня.

Прав был Димка, ох как прав. С самого детства я привык воспринимать полицейских как безликих сотрудников правопорядка. Для меня они всегда выглядели как бесконечные копии знаменитого робокопа. Детские линзы мне заменяли их настоящий облик красивой картинкой. Я настолько привык их воспринимать как роботов, что сейчас растерялся. Отключенная левая линза заставила систему всю виртуальность сделать прозрачной. Поэтому сейчас ко мне подошли не два железных, блестящих робокопа, а два человека в темно-синей форме. И к тому же оба неприятной наружности, уж лучше бы им оставаться робокопами. Паучок было дернулся включить левую линзу, но я смахнул его одним из курсоров.

- Вы посылали заявления на трех подростков из-за инцидента в парке? - Спросил тот, что пониже. Злое худое лицо с кривым носом, на такое даже смотреть неприятно.

- Да, - ответил я за двоих.

- Поясните как было дело, - потребовал все тот же полицейский, злобно сверля нас крысиными глазками.

- В заявлении все указано, нам добавить нечего, - произнес я.

- Малец, - ласково произнес более высокий, с редкими волосами и огромным носом, глубоко посаженные глаза кажется как у вороны могут видеть лишь когда повернется какой-либо стороной. - Заявление составлено слишком хорошо, нас интересует не подставлялись ли вы, чтобы оклеветать тех парней.

Я присмотрелся к его шевронам.

- Можно узнать ваше имя товарищ сержант? - поинтересовался я.

Он уставился на меня, будто с ним заговорило полено, а он Папа Карло, что никак не разберет, то ли чудо, то ли пить надо меньше. Я понял отчего такой шок, если бы на мне были обычные линзы, так бы и видел их робокопами.

- Ты нас видишь? - изумился маленький робокопик, система продолжает пытаться отрисовать его как стража правопорядка, но сейчас образ накладывается лишь призрачным контуром.

- Конечно, - с усмешкой ответил я. - Вы же не призраки.

Они переглянулись.

- Нам надо проверить данные, - произнес высокий растерянно.

Я дал доступ к записи, Миранда по всей видимости сделала тоже самое. Они подержали возле нас небольшой прямоугольник. Видно им что-то высветилось.

- Спасибо за содействие, всего доброго и не гуляйте так поздно, - посоветовал высокий.

Они развернулись и собрались было уходить.

- Товарищ сержант я не услышал вашего имени, - потребовал я. - Мне знаете ли стыдно за вас. Мою подругу чуть не сбили три идиота, а потом являетесь вы и заявляете, что она сама чуть ли не прыгнула им под колеса. Очень мне хочется узнать ваши имена и доложить начальству.

Оба начали наливаться кровью, явно их задел.

- Либо, - продолжил я. - Вы извинитесь перед Мирандой за столь гнусные подозрения.

Она была хотела открыть рот, но я дернул ее рукой, она послушно умолкла.

- Запись идет, - пояснил я. - Можете убежать, тогда в вашем 47-ом отделении к которому причислена ваша машина мне подскажут кому жаловаться.

Высокий быстро справился с негодованием, а вот маленькому я как песок на зубах, скрежет мешает закрыть рот, а ходить с открытым неудобно.

- Просим нас извинить, проверяли данные, - ровным голосом произнес высокий.

Маленький ничего не сказал, оба развернулись и пошли к припаркованной машине. Стоило им отойти, как Миранда охнула.

Я обернулся, она еле стоит. Благо рядом возле подъезда есть лавочка, помог ей дойти.

- Ты чего? - спросил я обеспокоенно.

- Ну, ну ты даешь, - на выдохе сказала она. - Я думала у меня сердце выпрыгнет. Как? Зачем ты их заставил?

- А что? - спросил я с улыбкой. - Ты же сама сказала, что я тебе нравлюсь. Помнишь?

Она кивнула.

- Полагаю, можно считать тебя своей девушкой, раз и ты мне нравишься, вроде принято называть таких чудиков парой.

У нее глаза увлажнились.

- А раз ты моя девушка, - пояснил я. - То нечего им тебя подозревать в идиотизме. Никто не давал им права тебя обижать.

Она в порыве чувств кинулась на меня, наши губы соприкоснулись и на этот раз мы поцеловать по-настоящему. Опыта у меня не много, а точнее нет, но вроде бы когда мой язык у нее во рту, то это уже по-настоящему.

Сладкая истома охватила тело, руки плетьми охватили ее тельце и прижали к себе. Пару минут мы пытались насладиться друг другом, но не получалось, хотелось еще и еще. Наконец-то послышались шаги и мы вынужденно отпрянули друг от друга. Разгоряченные, у нее глаза влажно блестят, счастливое выражение лица, а улыбка хитрая. Думаю я выгляжу ничуть не лучше.

Мимо прошла незнакомая женщина, паучок подсказал, что проживает через два подъезда от этого на седьмом этаже, в общем не опасна, может тут ходить.

Но момент уже упущен, вновь ринуться в объятия друг друга как-то неудобно. Посидели, посмотрели каждый перед собой, неловко как-то, но до чего же приятно.

- Хочешь покажу как они выглядели на самом деле? - разорвал я затянувшуюся паузу.

- Давай.

Паучок, умничка, скопировал не весь день, а только инцидент с полицейскими, с того момента, как мы подходили к дому. Миранда начала смотреть ролик и внезапно засмеялась, громко, заливисто.

- Ой, до чего страшненькие, - сквозь смех выдала она.

Я дал ей досмотреть ролик, в конце они еще покраснели от дурной крови. Смех у нее улетучился, видимо страшно смотреть даже в записи.

- Да уж, - сказала она. - Я бы так не смогла.

- А ты их и не видишь, - ответил я. - Прав был мой брат, линзы очень многое не позволяют увидеть в правильном свете.

- Применимо к этой ситуации да, - согласилась Миранда, - но в общем ты и твой брат не правы.

- От чего же?

- Мой папа давно мне сказал, как на самом деле выглядят многие вещи, - начала она рассказывать. - Но тогда же и объяснил для чего так сделано. Большинству людей не надо видеть личность полицейского, он должен олицетворять лишь сам закон, организацию.

Я хмыкнул.

- Ты не прав, - заявила Миранда серьезно. - Папа говорил, что полицейский должен быть безликим. Когда он останавливает машину за превышение, то правонарушитель должен видеть грозного стража, который его накажет, а не слабого человека, отягощенного низким социальным статусом. Поэтому детей с младенчества приучают, что полиция это безликая организация стоящая на страже правопорядка. Мы привыкаем к тому, что если рядом робокоп, то закон соблюдается, ему можно пожаловаться, позвать на помощь. Мы не видим его усталость, неряшливый вид, мы оцениваем его по действиям.

- Так-то да, - согласился я.