Вахтерша, сидя за столом, читала книгу. Когда раздались тяжелые удары в дверь, от неожиданности вздрогнула, подняла голову. За стеклянной дверью увидела облепленного снегом человека. Фанатично горевшие глаза смотрели на нее. В руках он что-то держал. Она перекрестилась и, скованная страхом, с ужасом смотрела на видение.

— Откройте! — раздался голос.

Женщина вскочила, подбежала к двери. Человек вошел и обессиленно опустился на стул.

— У меня на руках новорожденный ребенок, его надо в больницу, — тяжело дыша, произнес он.

Женщина подбежала к телефону и трясущимися руками стала набирать номер.

— Алло! — громко крикнула она. — Это медпункт?

— Да, — раздался в трубке женский голос.

— У меня на проходной комбината мужчина с новорожденным ребенком, ему нужна помощь.

Положив трубку, женщина подошла к нему и взяла завернутого в полушубок ребенка. Положив на стол, она развернула шубу и, увидев новорожденного, непроизвольно воскликнула:

— О Господи!

Через несколько минут прибежала медсестра, взглянув на ребенка, подбежала к телефону. Приложив трубку к уху, она ждала, но к телефону никто не подходил.

— Шофер спит, — бросая трубку на аппарат, произнесла она и выбежала на улицу.

Через несколько минут возле проездных ворот остановилась «скорая помощь» комбината. Из нее выскочила медсестра. Она забежала на проходную, взяла ребенка.

— Поехали, — обратилась она к военному,

— Вы езжайте без меня. У меня жена на дороге в машине меня ждет.

Медсестра выбежала на улицу. «Скорая», включив сирену, помчалась в город.

Алексей обратился к женщине.

— Мне нужна машина, надо за женой поехать. Она в нескольких километрах отсюда. У меня машина сломалась.

Та, молча кивнув, выбежала на улицу. Спустя минут десять возле проездных ворот остановилась грузовая машина. Алексей выбежал на улицу, сел в машину. Водитель. взглянув на погоны, спросил:

— Командир, куда ехать?

— В сторону Каменного карьера.

— Понял, — произнес он и надавил на газ.

Когда выехали из ворот, водитель поинтересовался, что произошло. Алексей, не вдаваясь в подробности, коротко ответил, что машина застряла в сугробе. Он ехал и лихорадочно думал, как там Настя. Лучи света фар издали коснулись силуэта «уазика». Алексей на ходу выпрыгнул из машины. Настя, укутанная в полушубок, лежала на заднем сиденье.

— Настя… — притрагиваясь рукой к жене, позвал он, но она не отзывалась.

Алексей потряс ее сильнее, но та по-прежнему не отзывалась. Наклонив голову над ее лицом, прислушался. Ему показалось, что она не дышит. Сердце учащенно забилось. «Нет!» — хрипло произнес он и, отбросив полушубок, приложил ухо к ее груди. Он пытался уловить биение ее сердца, но слышал только бешеный стук пульса в своих висках. Лихорадочно расстегнув ее кофту, он вновь приложил ухо к груди и, сам не дыша, прислушался. Словно из глубины вселенной, уловил слабое биение ее сердца. Застегнув кофту, он вылез из машины, взял жену на руки, понес к грузовику и рядом с водителем положил в кабину. Вернулся к «уазику», Тошева нигде не было. Он обежал вокруг машины, заглянул под нее.

— То-ше-е-в! — закричал он и прислушался.

Солдат не отзывался. К нему подошел водитель.

— Командир, позади машины следы, видно, он побежал обратно.

— Он в своем уме? Замерзнет! — с ужасом произнес Алексей. — Ты вези жену в больницу, а я за ним побегу.

— Ничего с твоим солдатом не случится. Сам дойдет, ты лучше подумай о жене. Как бы она не того…

— Я не могу солдата бросить одного, он не дойдет.

Он повернулся, чтобы бежать, но водитель схватил его за руку.

— Стой! Ты же замерзнешь. Вот, надень.

Он снял куртку, подал ему. Алексей, на ходу надевая куртку, побежал. Его охватил страх за судьбу солдата и при мысли, что Тошев может замерзнуть и по его вине умереть, стало не по себе. Не чувствуя усталости, он прибавил темп бега. Уже не думал о жене и о ребенке, в мыслях был только солдат, за судьбу которого он отвечал.

Тошев с трудом преодолевал километр за километром, чувствуя непомерную усталость. На ногах словно висели пудовые гири и, чтобы облегчить себя, снял полушубок, бросил на снег. Но через несколько сот метров почувствовал, как мороз пронизывает все тело. «Замерзну!» — промелькнуло в голове и он пошел назад за полушубком. Одеваясь, осмотрелся вокруг и почувствовал свое одиночество. Ему стало страшно, возникло желание вернуться обратно к «уазику», но вспомнил, что в машине лежит мертвая жена командира, это его подстегнуло, и с трудом передвигая ноги, он побежал в направлении роты. Спотыкаясь, не раз падая в снег, с трудом поднимаясь, упорно продвигался вперед. Пройдя километров двадцать, он постепенно перешел на медленный шаг, а потом вовсе остановился, Возле снежного заноса решил немного отдохнуть. Сапогами отбросив снег, сделал углубление, лег и, поджав ноги под себя, прикрыл лицо от ветра. «Немного отдохну, потом пойду», — решил он. Веки закрывались, и он почувствовал блаженное удовольствие. «Всего пять минут…» — шептали его губы.

Наступал утренний рассвет. Алексей все бежал по следу в надежде догнать солдата. Зная слабые его физические данные, понимал, что тот до роты не дойдет, боялся, что от усталости может прилечь на землю — это было бы гибельно для солдата. И когда вдали увидел в снежном заносе черное пятно, страшная догадка пронзила мозг. Подбегая к нему, перевернув на спину, стал трясти, но солдат не подавал признаков жизни. Сбросив перчатки, схватив руками снег, яростно стал тереть лицо солдата, потом стал мять тело и, когда увидел, как зашевелились его веки, громко закричал:

— Тошев! Очнись!

Открыв глаза, Тошев увидел лицо командира и жалобно произнес:

— Товарищ старший лейтенант, я виноват…

— Все нормально, Тошев! Они уже в больнице.

До солдата не доходили слова командира, он вновь хотел что-то сказать, но вместо слов заплакал. Алексей, приподняв его, поставил на ноги.

— Пошли!

Но тог, сделав шаг, обессиленно опустился на землю.

— Ноги… — простонал он.

Алексей быстро снял с него сапог, размотав портянки, увидел посиневшую ногу. Он снял и второй сапог, расстегнул свою гимнастерку и сунул его ноги к себе за пазуху. Алеша почувствовал ледяное прикосновение к груди. Немного погодя Тошев простонал:

— Больно…

— Раз больно, значит, все нормально! — весело произнес Алексей.

Отогрев его ноги, он надел на них сапоги, поставил его на ноги.

— Иди.

Тот сделал несколько шагов, опустился на корточки, жалобно глядя на командира, произнес:

— Товарищ старший лейтенант, не могу. Больно.

Алексей наклонился к нему.

— Тошев, слушай меня внимательно. Если сам не пойдешь, то останешься без ног. Ты понял? Вставай.

— Не могу.

— Я тебе помогу.

Он резко поднял солдата и, поддерживая его, почти волоком потащил. Тот не шел, а буквально висел на плечах командира. Алексей хотел накричать на солдата, но, взглянув в его отрешенные глаза, понял, что это бесполезно.

Снег перестал идти и погода стала проясняться. Пройдя несколько километров, Алексей вдали увидел сопку.

— Тошев, что впереди видишь?

Тог пытался вглядеться вдаль. Алеша, увидев его бессмысленный взгляд, понял, что тот дальше своих сапог ничего не видит.

— Тошев, впереди сопка. А что за ней?

— Рота, — промямлил гот.

— Молодец! Значит, мозги твои еще не замерзли. Тогда пошли побыстрее,

— Товарищ старший лейтенант, не могу.

— Можно подумать, что я могу. Знаешь, кто у меня родился?

Тошев молчал.

— Сын. Понял?

— Так точно.

— Тогда полный вперед, чтобы нам двоим не стало «так тошно»!

Но Тошев уже не мог идти. Алеша взвалил легкое тело солдата на свои плечи, пошел. На душе было спокойно. Солдат, жена и сын были живы.

Настя долго не приходила в себя. Врачи делали все, чтобы вернуть ее к жизни. Лишь на третьи сутки она открыла глаза. Первое время пыталась осмыслить, где находится и что с ней, но в голове стоял шум. Она вновь прикрыла глаза, но тут же открыла. Медсестра, наклонившись к ней, ласково сказала: