- Том, давай, открывай рот, твою же мать! – альфа начал выходить из себя, понимая, что Том не хочет освободиться об рвоты. Но то, что он услышал от немого такой звук, несомненно, обрадовало и давало надежду.

Крис понимал, если омегу не вырвет, или он просто напросто не откроет рот, то задохнется. Томас резко убрал руки и наклонился лицом в унитаз. Альфа положил ладошку под подбородок, чтобы блондин не уложился лицом на сидение, а правой рукой держал волосы.

Альфа чувствовал спиной, как напрягаются мышцы Тома и как его трясет. Блондин держался руками об ободок унитаза, но все равно умудрился опираться о грудь Кристиана.

- Давай, Томас, тут никого нет, - тихо прошептал восточник, поглаживая напряженную спину. Черт, эта ситуация была такой странно возбуждающей… Его омегу тошнит, а он, вдыхая сладкий ванильный запах, который с каждым днем становится еще сильнее, думает о том, что хочет прикасаться к этой спине не только руками. Он хочет целовать его, хочет гладить эти шелковые волосы, хочет быть с ним ночи напролет. Запах начинающейся течки возбуждал все тело, перебивая обыкновенные запахи туалета.

Наконец-то, Томас открыл рот. Кристиан опомнился и убрал руку со спины, перемещая ее по живот. Рвало омегу недолго и после последнего рвотного позыва, Том начал заваливаться на Кристиана. Альфа быстро перехватил блондина на руки и вынес из кабинки.

Красные капельки стекали из уголков рта и исчезали под подбородком. Опять кровь. Кристиан усадил омегу на подоконник, спиной к окну и, сняв пиджак, подложил под спину. Вытянув из своего портфеля салфетки, он начал вытирать лицо Тома, вглядываясь в красивые черты и пытаясь запомнить все мелочи.

Редкие веснушки и две параллельные родинки на правой щеке, такие незаметные, но до рези в глазах милые. Закинув грязные салфетки в открытую кабинку, он взял руку Тома в свою. Рассматривая тонкие длинные пальцы и выводя узоры на мокрой ладошке, Крис замечал, как вздыхает расслабленный омега, реагируя на прикосновения.

Неужели все омеги так страдают перед течкой? Или, это такая реакция на препараты? Может, Томаса колют какой-то ерундой, пытаясь вылечить? Крис наклонился ближе, зарываясь носом в густые волосы. Боже… этот непередаваемый запах так кружит голову. Альфа уткнулся носом в шею блондина, обнимая руками за спину. Том вздохнул и что-то тихо промычал.

- Томас Майер, ты меня слышишь? – Кристиан отстранился от омеги, поправляя воротник.

Омега открыл глаза и застонал, хватаясь руками за шею.

- Больно? Поехали в больницу,- обеспокоено затараторил восточник, поглаживая бедро Тома, успокаивая.

Том мотнул головой: «Нет». Он вообще не понимал, как оказался в школьном туалете. Во рту тошнотворный привкус крови и рвоты. Значит, его рвало здесь, судя по ощущениям, это было долго и мучительно. Все это время омега ничего не видел и не слышал. Только чувствовал, как к нему прижимается сильное тело, как горячая рука поддерживала за подбородок и поглаживала спину. Значит, Кристиан помогал ему. Том покраснел: альфа видел его блюющего в школьном туалете… позор.

- Ты чего? – Кристиан положил ладошку на покрасневшую щеку. – Успокойся, что в этом такого? – рука соскользнула к шее. Кажется, он заранее знает, что омега подумает и сделает. На уровне инстинкта…

Майер пожал плечами: «Наверное, ничего». Заметно, что Лиар реагирует на него нормально, значит, ничего такого… страшного не произошло.

- Ты был сам не свой: никого не видел и не реагировал даже на свое имя, – альфа перекинул волосы на плечи и начал что-то заплетать. – А еще… - Кристиан сделал паузу, облизал пересохшие губы. - Ты сказал, точнее выкрикнул. Что-то среднее между «ай» и «ой». Вот так. Наверное, ты заметил, что меняешься. Может, к врачу?

Том замер. Действительно, он сам начал замечать, что стал больше хмыкать и угукать, чего раньше из него и клещами не вытянешь. Конечно, приблизительно через два дня начнется течка, и организм реагирует на все и вся. Вон, как его отключило от мира сего из-за приторной котлеты. Хотя, может не из-за нее? Солоноватый вкус на языке говорил о том, что опять была кровь.

Майер смотрел на белые лампы на потолке и пытался вспомнить, что же такое он принимал в последнее время. Кровотечение было и раньше. Как реакция на некоторые таблетки, запахи, сильные упражнение. С этим все понятно. А вот то, что он потерялся в пространстве и практически ничего не помнит – плохо. Раньше на него так действовали обезболивающие препараты на основе психотропных веществ. Да, и его конкретно перло от запаха желтоватых цветов намори. Но вчера ему сделали укол витаминов и больше ничего, ну, после того, как сбили температуру и ввели антибиотик. Все, как и всегда.

- Пошли, умоешься, – Кристиан подхватил Тома под руки и, вырвав из раздумий, потащил к раковинам. Омега еле переставлял ноги, но идти пытался сам.

Холодная вода полилась на развернутые ладошки и омега, резко вздрогнув, начал закручивать кран.

- Так не пойдет, Том, – Кристиан смотрел, каким потерянным взглядом омега смотрит на свое отражение. Наверное, он не до конца пришел в себя. Холодная вода поможет ему очнуться, и смоет усталость.

Кристиан стал за спиной Тома и, обняв поперек живота левой рукой, открутил кран. Сделав ладошку лодочкой, он набрал холодной воды и, облокотившись грудью об спину Томаса, заставляя того наклониться, легко провел по лицу, споласкивая горячий лоб и обтирая губы.

Том смотрел в зеркало, замечая, что когда альфа хмурится, то сильно сжимает губы, и на правой щеке появляется маленькая ямочка. Горячее, накаченное тело, запах фиалок… Боже, если бы у него был голос, он бы столько смог сказать. Не потом, написав на тетрадке, а сейчас. Он бы сказал «спасибо», рассказал, как альфа пахнет или просто поговорил о чем-то левом. Просто не молчал бы. Ведь это так прекрасно - уметь разговаривать, создавать звуки, отвечая человеку.

Кристиан вытянул сухую салфетку из стопки и начал аккуратно вытирать мокрое лицо Тома. Омега глубоко вдыхал запах альфы и смотрел на их отражение. В зеркале стояли двое. Черноволосый парень прижимался к длинноволосому блондину. Немного наклонившись в сторону, он обтирал белой салфеткой его лицо. Какая красивая картина…

Омега чувствовал, как напряженно Лиар вдыхает воздух. Наверняка, запах течки стал сильнее, а они в закрытом помещении. Все пропахло его «почти» готовностью к спариванию. Именно к спариванию. Другим словом это не назовешь, да и в учебниках секс во время течки называется лишь так. Да и какая разница, как это называть, главное – результат. Томас улыбнулся, встретившись с глазами альфы в отображении.

- Не поверишь, - Крис провел рукой по спине, соскальзывая ниже. – Я знаю, о чем ты думаешь, - ладонь сжала упругую ягодицу. – И ты прав на все сто процентов.

Томас чувствовал, как по телу пробегает табун мурашек. От прикосновений восточника зарождалось чувство легкости и странного возбуждения, граничащего со стыдом. Это, еще что… Прикасаясь к нему собственными руками и губами, он забывал обо всем. Хотелось скользить по этой молочной коже, вдыхать этот резкий запах дикого самца; но еще больше хотелось секса. Никогда Томас не чувствовал такого дикого влечения и желания отдаваться. Сегодня, в ночном бреду, ему постоянно снился лишь этот восточник. Конечно, они не барашек считали, а делали кое-что приятнее. Честно, о таком не в меру «мокром» сне он вспомнил лишь сегодня, сидя на подоконнике и прикасаясь к возбужденному члену Кристиана. Боже, казалось, он сгорит не от стыда и еще чего-то там, а от возбуждения. Такие непонятные чувства, нахлынувшие с каждым мокрым мазком языка по губам, заволакивали сознание, подсказывая следующие движения. Тело действовало не в ногу с разумом. Да, он бы не позволил себя целовать на глазах у всех. Не позволил прикасаться к себе, посадить себя на подоконник. Так много «не разрешил». В итоге, он не только сидел на подоконнике, но и залез альфе в трусы. Это так, но в голове рождались совершенно другие картины. Течка раскрепощает его и подталкивает альфу к решительным действиям.