- Понятно, Томми, вот только после сегодняшней ночи я бы не был в этом так уверен... – настиг меня прегаденький голосок ненавистного мне существа. Нервно сглатываю и медленно оборачиваюсь к нему.

- Ты гонишь! Ты гонишь, с*ка! – шиплю я. А он вдруг начинает смеяться, мерзко так, неестественно, держась за живот.

- А вот этого тебе уже не проверить! Придется поверить мне на слово, – лыбится он, с наслаждением ловя каждую мою эмоцию.

- Не верю ни одному твоему лживому слову! – задыхаюсь только об одной мысли об этом, нервно сжимая виски кончиками пальцев.

- Ты вправе не верить… – пожимает плечами Билл, собираясь уходить. Я глубоко вздыхаю, убеждая себя, что это просто месть, что этого не было, что он все придумал, – А у тебя очень симпатичное родимое пятнышко в виде черепашки на левой ягодице, – сладко протягивает напоследок Билл, подмигивая мне, и вся моя уверенность летит к чертям.

Всю следующую неделю я вел себя, как паинька. Делал уроки, писал все заданные рефераты в срок, записался в редакцию университетской газеты и даже самолично вызвался подготовить доклад на тему “Влияние Марксизма на сознание отдельно взятого индивидуума”. В общем, делал все, чтобы оправдать себя перед самим собой. Произошедшее в доме Билла понемногу забывалось, вот только червячок сомнения выгрызал мой мозг, стоило мне только отвлечься от учебы. За это время я успел возненавидеть черноволосую размалеванную дрянь всей душой. Меня бросало в дрожь от одной только мысли об этом человеке.

Андреас меня сторонился. Смотрел грустными глазами и сторонился. Я видел, что ему плохо, но сам он не подходил мириться, а я не считал себя виновной стороной, чтобы делать первый шаг. Так и жили. Он мучался, я скучал по нему, по его звонкам в любое время суток и неумолкающей трескотне.

В университетской газете “Сенсация” я познакомился с Катариной. Она была заместителем редактора и училась на курс старше меня. Катарина была наделена природной красотой, из тех девушек, которые, даже будучи ненакрашенными, выглядят отпадно, благодаря смуглой коже, густым черным ресницам и темным, правильной формы, бровям. Ее густые длинные волосы пепельно-русого цвета всегда были собраны в тугой хвост на макушке, а довольно объемная грудь скрыта до верха застегнутой белой рубашкой. Катарина старалась выглядеть строго и не афишировать свою потрясающую внешность, но подобное было трудно сохранить в тайне. Меня потянуло на нее, как мышь на сыр, она полностью завладела моими мыслями и направила их, наконец, в нужное русло, за что я ей был отдельно благодарен.

Я начал обхаживать Катарину практически сразу после моего появления в газете, дарил ей цветы, писал стихи по электронной почте, и, поломавшись для вида недельку, она сдалась и согласилась сходить со мной на свидание. Я решил пригласить ее в ресторан “Онтарио”, чтобы произвести впечатление. Это место считалось одним из самых лучших во всем городе.

Надев свою нарядную футболку и праздничную кепку, побрызгавшись духами, которые, я знал, сводят девочек с ума, я, довольный, поехал за своей сладкой телочкой, не стесняясь, рисуя самые неприличные картины конца сегодняшнего вечера.

Катарина поразила меня своим видом. Такой красоты я увидеть не ожидал. Против своих принципов Катарина надела обтягивающую майку с принтом и джинсы в облипку. От одного ее вида слюны в моем рту заметно прибавилось.

- Ты прекрасна, – пораженно вымолвил я, сглатывая слюну, появляющуюся в моем рту отчаянно быстро.

- Спасибо, Том. Но, пожалуйста, не смотри на меня так плотоядно, ты вгоняешь меня в краску, – приветливо улыбаясь, ответила мне Катарина. Я клятвенно пообещал так не делать, и поэтому пришлось разглядывать ее исподтишка.

В “Онтарио” нас ждал столик в уголке, уютный и скрытый от посторонних глаз.

- Том, тут очень красиво. Спасибо, что пригласил меня сюда, я никогда раньше не была здесь, – чуть улыбнувшись, сказала Катарина. Я отметил для себя, что в ней нет никакой показушной фальши, что она очень естественна и открыта. Общаться с ней было одно удовольствие, что, признаться, меня даже немного смутило, так как я не рассчитывал на долгосрочные отношения, собираясь ограничиться обычным трахом. Но столь прекрасный вечер не хотелось пачкать животным сексом, да и не думаю, чтобы Катарина пошла на это.

- Мне так легко общаться с тобой, Том, – призналась она после часа общения и бутылки мартини «Асти».

- Аналогично, ты очень интересная, – ответил я, ненавязчиво беря ее за руку. Она улыбнулась чуть смущенно, но руку не отняла, – Хочу встречаться с тобой как можно чаще, – очаровательно растянув губы в улыбке, поделился я.

- Мы встречаемся почти каждый день в “Сенсации” – ответила Катарина.

- Это другое, я хочу видеть тебя в неформальной обстановке. Как сейчас, чтоб только ты и я, – я сжал ее ладонь сильнее.

- Какой пассаж!!! – мне казалось, я подскочил на стуле до потолка, услышав ненавистный голос, обернувшись на который, я увидел плывущего в нашу сторону Билла. Эта гадина выглядела сегодня более чем потрясно: прекрасно уложенные волосы, яркий макияж, аромат дорогого парфюма, джинсы в облипку, прекрасно подчеркивающие его тощую, но очень аппетитную задницу.

- Томас, нехорошо, почему я до сих пор не знаком с этой очаровательной барышней! – Билл отобрал у меня тонкую руку Катарины и галантно поцеловал кончики ее пальцев, на что та чуть ощутимо покраснела.

- Свали, – сквозь зубы прошипел я, почти захлебываясь ненавистью.

- Обратите внимание, милая девушка, какой ваш кавалер грубиян, – фыркнул Билл и, ничуть не смущаясь той убийственной ауры, исходившей от меня, присел за наш столик.

- Вот вы тут сидите с ним, такая красивая, такая хорошая, и даже не подозреваете, что этот человек – насильник! – я подавился рулетом с курицей, запачкав свою нарядную футболку.

- Что вы имеете в виду? – ощутимо напрягаясь, спросила Катарина.

- То и имею, ваш приятель – насильник! – глядя на Катрину немигающим взглядом, ответил Билл.

- Что ты несешь, ублюдок?! – я схватил его за ворот футболки и притянул к себе, намереваясь расквасить его распрекрасную мордашку об стол.

- Подожди, Том! – настойчиво попросила Катарина, – Так кого же он, позвольте спросить, изнасиловал? – не без иронии в голосе спросила она.

- Меня. Да-да, он еще и гей, хотя отнекивается. Но, поверьте, сомнений быть не может, я испытал это на себе! – улыбаясь, ответил Билл, – Он напился и изнасиловал меня практически на глазах у моего любовника и его лучшего друга по совместительству. Так что, девушка, я вас предупредил. Вы вздумали встречаться с чудовищем!

- Надеюсь, ты не поверила ни одному его слову, – стараюсь говорить как можно более спокойно, – Этот парень – псих! Подожди меня здесь, я провожу его, – стальной клешней вцепляюсь в его предплечье и тяну за собой к выходу.

- Больно! – Билл начинает вырываться, но я держу слишком крепко, – Идиот, ты оставишь мне синяки!

- О, как ты прав, ублюдок! Как ты прав, сейчас я оставлю тебе синяки, можешь быть уверен! – шиплю я, ускоряя шаг. Как только мы оказываемся на улице, я толкаю его и со всей силы прикладываю спиной о каменную стену. Он шипит от боли, поднимая на меня злющие глаза. Он похож сейчас на дикую кошку перед броском, но и я слишком зол, чтобы меня смог напугать его необузданный вид.

- Тварь, какого хр*на ты делаешь? Какого хр*на тебе от меня надо? Тебе не достаточно того, что ты лишил меня лучшего друга? – ору я, из последних сил сдерживаясь, чтобы не убить его прямо сейчас.

- Достаточно? Томми, я тебя умоляю, ты будешь мой или по доброй воле, или я сломаю тебя, изничтожу, лишу всего, и тогда тебе ничего не останется, как приползти ко мне! – в его глазах нет ни толики страха, лишь ярость и стопроцентная уверенность в своей правоте. Он держится как король жизни, и, черт подери, я ему верю. Ненавижу и верю.

- Ты вообще в себе? – я и в правду очень озабочен этим вопросом.