Сзади послышались быстрые шаги, кто-то догонял меня, что в столь позднее время не предвещало ничего хорошего. Неосознанно прибавив шаг, я надеялся оторваться от странной компании, но преследующий меня человек тоже пошел быстрее, не желая оставлять меня в покое. Я внутренне подобрался, готовясь, если понадобится, дать отпор, и сжал кулаки, ожидая нападения в любой момент. Резко остановившись, я обернулся, ожидая увидеть кого угодно, кроме того, кого я увидел в итоге.

– Билл?! – Ошалело выдохнул я, открыв от удивления рот. Передо мной стояла задыхающаяся от быстрой ходьбы гадюка, держащаяся за грудь и сверкающая в темноте черными глазами. На нем была наспех наброшенная на футболку расстегнутая куртка и домашние штаны. Он стоял такой обезоруживающе милый, растрепанный, домашний, что у меня от подступившего к горлу комка нежности перехватило дыхание.

- Соображал бы ты так же быстро, как бегаешь, цены бы тебе не было… – Проворчал Билл, напоминая мне о том, что прозвище «Гадюка» он получил далеко не за свою доброту.

- Ты догнал меня, чтобы оскорблять? – Не сумев все же скрыть свою радость, улыбаясь, спросил я.

- Я догнал тебя, чтобы ты, придурок, не пошел посреди ночи в какое-нибудь злачное место и не натворил идиотизма! – Независимо вздернув подбородок, ответил мне он.

Конечно, это отговорки, и я отчетливо это понимал, так же как понимал и то, что сейчас все зависело только от меня. И я собирался сделать все возможное, чтобы сберечь свое счастье и счастье недовольно глядящей на меня гадюки.

- Просто скажи, что не хотел отпускать… – Интимно прошептал я, медленно подкрадываясь ближе к нему, с довольной ухмылкой наблюдая, как загорается яростный огонек в его черных глазах. – Ну же, Билл, не будь слабаком, скажи мне это.

- Кто-то обнаглел и нарывается! – Прошипела в ответ моя гадюка, раздувая крылышки носа, смеша меня своей, явно подтверждающей мои слова, злостью.

- А кто-то оказался не таким смелым, каким всегда хотел казаться, – Я еще шире растянул улыбку, выводя его этим из себя. Его показная злость, которой он пытался скрыть свое смущение, была как бальзам на мою израненную душу. – Ну же, скажи, что ты меня любишь, что хочешь, что жить без меня не можешь. Давай же, Билл, я жду.

В следующую секунду мое лицо обожгла сильная пощечина. Я, непонимающе и от этого еще более жалостливо, поднял глаза на обидчика.

- Надеюсь, это вернуло тебя на землю! – Сложив руки на груди, выпалил Билл.

- О да, еще как, спасибо, что напомнил, кто ты есть! – Выкрикнул я, не сумев скрыть обиду в голосе.

- Ну, и кто же я есть, позволь узнать? – Сходу, как сухая спичка, загорелся Билл, делая шаг ко мне, нависая, давя меня своим гипнотическим взглядом, своей агрессией, своей властью надо мной.

- Гадюка! Змея, пригревшаяся на моей груди!

- А ты вот драный пес и есть!

- Ах, так!

- Это твои слова, между прочим!

- Лучше быть преданным псом, чем гадюкой подколодной, которая только и может, что жалить своим ядом!

- Что-то не очень преданный из тебя пес вышел, а, Томми?

- Дрянь! Ты же знаешь, как я тебя лю… как я к тебе отношусь! Я к тебе со всей душой, а ты что? Только и знаешь, что жалить, жалить и жалить! Сколько же можно, Билл? Я не Анхель, слышишь? Я не он и не собираюсь тебя предавать! – В сердцах выпалил я. Меня всего трясло от обилия эмоций, я не знал, чего ждать теперь от него – новой пощечины или поцелуя. Но Билл не реагировал, пораженно глядя на меня.

- Ну, что же ты молчишь? – Выкрикнул я, не имея больше никаких сил ждать своей участи.

- Пойдем. – Спокойно ответил Билл и, развернувшись, пошел в сторону своего дома. Я, простояв в оцепенении еще несколько секунд, припустил следом.

Билл так и не включил свет, и мы сидели на большом белом диване, стоявшем посреди огромной комнаты-мастерской, и глядели на впечатляющую панораму ночного Гамбурга.

- Все-таки отменный у тебя дом… – Восхищенно вымолвил я, не в силах отвести взгляда от знакомых зданий и улочек, но с такой высоты смотрящихся совершенно по-новому.

- Дом… – задумчиво повторил Билл, так же не отводя взгляда от окна, – Я так редко бываю здесь, что не ощущаю эту квартиру домом. Она стала чужой, пустой и холодной, совершено не уютной… Я вообще теперь не знаю, где мой дом.

- А в нашем доме в Лондоне было очень уютно, правда? – с легкой ностальгической грустью вспомнил я.

- Правда, – ответил Билл, и я услышал в его голосе улыбку.

Мы снова замолчали. Так много нужно было сказать, но говорить совершенно не хотелось. Хотелось обнять Билла, ощутить его тепло, его сводящий меня с ума запах, мягкость его розовых губ.

- Хочешь виски? – Спросил Билл.

- Конечно! – Тут же оживился я.

- Еще бы… В кого ты такой алкоголик, Трюмпер? – Проворчал он и пошел за бутылкой и стаканами, натыкаясь на что-то в темноте и тихо матерясь.

- Ты же сам предложил! – Возмутился я такому коварству.

- Мог бы и отказаться, по-моему, ты сегодня достаточно выпил, – Билл снова припомнил мне и ресторан, и Анхеля.

- Общаясь с тобой, выпивки никогда не бывает достаточно!

- На что это ты намекаешь?

- На то и намекаю!

- Хочешь сказать, что не можешь со мной общаться на трезвую голову? – Уже спокойней спросил Билл, усаживаясь рядом и подав мне один из стаканов, налил в него виски, так же поступая со своим.

Я не ответил, не желая больше ругаться. Вместо этого, мягко отняв у Билла тяжелую бутылку и поставив ее на пол, притянул его к себе спиной, обнимая одной рукой за живот.

- Я скучал… – Шепнул я в пушистые, приятно пахнущие морской свежестью волосы, укладывая подбородок на его плечо, наблюдая, как дрогнула его рука, держащая стакан.

Наверно, я ждал ответного признания, поэтому, не услышав его, разочарованно вздохнул и, отстранившись, отпил горячительного напитка.

Комнату освещал лишь тусклый свет, льющийся из коридора, и иллюминация города, наполнявшая пространство вокруг какой-то нереальной атмосферой. Темный профиль Билла, его падающая на глаза челка, его тонкие пальцы, судорожно обхватившие широкий стакан, его напряженная спина, – все это заставляло сжиматься мое сердце и пропускать удары.

- Я люблю тебя… Люблю, слышишь? – Отчаянно прошептал я, обрекая, наконец, в слова все то, что я сейчас испытывал, избавляясь от стакана и вновь притягивая Била к себе; пряча свое пылающее от крепкого виски, смущения и еще черт знает чего лицо в изгиб его плеча, глубоко вдыхая аромат его кожи, пахнущей солнцем, которое он привез с собой из далекой страны шоколадным загаром. – Не молчи… Пожалуйста, не молчи, Билл… Билли…

Дрожащими от волнения руками я гладил его волосы, топя в них пальцы, чуть сжимая у корней и так снова, и снова, только бы что-то делать, только бы не слушать эту тишину в ответ.

- Том… – Хрипло позвал он, и я застыл, как был, весь превращаясь в слух, боясь пропустить хоть слово, шепот или вздох, который помог бы мне понять, что он чувствует сейчас. – Да что же это?... – Вновь выдохнул он, трепыхаясь в моих руках, пытаясь повернуться ко мне лицом. Я убрал от него руки, давая возможность усесться так, как ему хотелось. И он сделал, как хотелось… грубовато толкнув меня в плечо, заставил облокотиться на спинку дивана и, не долго думая, забрался на мои колени сверху так, что его ноги оказались по обе стороны от моих. Я не мог отвести от его горящих глаз, находящихся теперь напротив моих, зачарованного взгляда, его губы так маняще алели, что я не удержался и, притянув его к себе, впился жадным поцелуем в его горячий рот.

- Подожди… Да подожди ты, мне нужно сказать тебе… – Выдыхал он сквозь поцелуй, пытаясь оттолкнуть меня, но слишком вяло для того, кто бы действительно хотел остановки. Моя страсть вспыхнула как-то разом, накрыв меня с головой, затопив глаза похотью и желанием, делая мою кожу чувствительной даже к легким касаниям, а губы – алчущими поцелуев. Остановиться теперь я был не способен, слишком долго я этого хотел, но Билл все еще пытался увернуться от моих ласк, хотя дыхание его давно сбилось, а шея была запрокинута и подставлена мне для поцелуев.