- О чем мечтаешь? – Я вздрогнул от громкого голоса, незаметно подкравшегося ко мне Билла.

- Хочешь из меня заику сделать? – по обыкновению взъерепенился я, скорчив недовольно-обиженную гримасу.

- А чего это ты такой пугливый? – Издевательски ухмыльнулась гадюка. – Совесть не чиста?

- В отличие от тебя, с моей совестью все в порядке, по крайней мере, она у меня есть, а не атрофировалась как у некоторых... – фыркнул я и надул губы. Билл смотрел на меня игриво и ехидно улыбался, крутя в руках телефонную трубку.

- Хочешь поругаться? – Не меняя игривого выражения, спросил Билл, вопросительно приподняв бровь.

- Нет... – Буркнул я и опустил глаза, смотреть на этого стервеца, соблазнительно стреляющего глазами, не было никаких сил.

- Вот и не бурчи тогда. Предлагаю вечером пойти в клуб, хочешь?

Если быть до конца откровенным, ни в какой клуб мне идти не хотелось. Хотелось побыть с ним наедине: валяться в постели, есть чипсы, пить вино и тр*хаться...

- Почему бы нет... – несмотря на свои желания, ответил ему я, пожав плечами.

- Тогда решено. Вечером идем развлекаться, а сейчас я должен сделать еще кучу дел, провести пару встреч... – скороговоркой проговорил Билл.

Я тяжело вздохнул и, чуть кивнув в ответ, направился в кухню, решив обожраться с горя.

- Том? – окликнул меня Билл, когда я был уже в дверях. Повернувшись, я взглядом побитой и оттого обиженной на весь свет собаки, посмотрел на своего мучителя.

- Ну, что ты дохлый-то такой, Томми? Встрепенись, вечером я обещаю тебе приятный сюрприз... – многозначительный взгляд Билла не оставлял сомнений в том, какого рода сюрприз меня ждет. Вот же гад, умеет простимулировать, когда надо!

- Жду – не дождусь, – не сумев сдержать котячью улыбку, промурлыкал я, вызвав у гадюки ехидный смешок.

Я весь извелся, пока дождался вечера. Телевизор оказался не способен отвлечь меня от мыслей о Билле, выходить на улицу не хотелось, поэтому я решил достать звонками Андре. Андреас, обычно стойко терпевший мои душевные изыскания, на этот раз взбесился моими стенаниями как-то уж слишком быстро. И, вместо того, чтобы отвлечь от плохих мыслей, угнетал еще больше своим ором, поспособствовав появлению у меня комплексов, словами, что я идиот, и вообще не понятно, что в таком полудурке нашел такой ангелок, как Билл. Сильно обидевшись на друга, я бросил трубку и пошел мучиться в кухню. Там мне всегда страдалось особенно хорошо, наедине с холодильником и его содержимым я мог страдать душой часами. Но даже там время тянулось бесконечно долго. Меня бесила собственная мягкотелость и нерешительность. Нужно было понять, как быть дальше, но думать не хотелось, хотелось только жалеть себя и винить во всех смертных грехах гадюку.

Когда я, наконец, услышал звук открывающейся входной двери, состояние у меня было уже порядком вздрюченное, нервное и депрессивное одновременно. Билл же сиял широкой улыбкой и выглядел крайне довольным. Ему хватило одного взгляда на меня, чтобы мгновенно перестать улыбаться.

- Ну, и что с нами на этот раз? – Сложив руки на груди, как-то агрессивно спросил Билл, заставляя меня вскипеть.

- С нами все отлично! – Всем своим видом показав, что “не отлично”, в тон ему ответил я. Очень хотелось, чтобы этот черствый гад понял мое состояние, подошел, поцеловал, сказал, что никуда от меня не уедет, и приласкал. Но Билл не был собой, если бы все пошло по задуманному мной сценарию. Поэтому все пошло по диаметрально противоположному. Лицо гадюки стало стервознее обычного, глаза хищно сощурились, и весь его вид говорил, что сейчас я сильно пожалею о своих словах.

- Я собираюсь хорошо провести этот вечер, без истерик в твоем исполнении! Поэтому если хочешь пойти со мной в клуб, приведи себя в порядок, сотри с лица это жалкое выражение, и через час я жду тебя внизу!

Я даже не мог предположить, что его слова могут так больно ранить. Мне казалось, я привык к его вечным подколкам и нападкам, мне казалось, я перестал реагировать на постоянные провокации, но последние события и мое к нему чувство заставило меня открыться. Я вдруг понял, что стою сейчас перед ним совершенно беззащитный, без своего обычного налета по*уизма и показной бравады. Я оказался не готов к очередному удару, и он воспользовался этим, болезненно ужалив в самое сердце. И почему я решил, что если влюбился, то и он чувствует ко мне то же самое? Господи, как же глупо я купился!

- Боюсь, тебе придется веселиться одному... – срывающимся на хрип шепотом сказал я и, стараясь не смотреть на Билла, пошел из комнаты прочь. Но далеко уйти не успел, почувствовав на плечах сильные руки,  тянувшие меня на себя, и жаркий шепот в ухо:

- Том, мне не хочется веселиться одному. Мне теперь вообще ничего одному не хочется.

- С*ка...  Зачем ты тогда так со мной?... – Я невольно всхлипнул. Было так обидно, но и хорошо одновременно, что я даже не вырывался, обмякнув в его руках.

- Мы же договорились, что не будешь сходить с ума, а ты опять за свое...  Прости, я не привык утешать, не привык потакать людским слабостям. – Билл прижимал меня сильнее, чувствуя, как его слова влияют на меня двояко, мне хотелось наорать на него и вырваться, и понять и простить одновременно.

- Билл, просто мне нелегко сейчас, и от тебя нужно немного понимания, - тихо – тихо ответил я, все так же прижимаясь спиной к его горячей груди. – Все это... Это так ново для меня, сложно... Все отношения эти, чувства... – путано шептал я.

- Это ново не только для тебя, Том...

- Но как же? Ведь у тебя всегда были мужчины? – Я был так погружен в свои переживания, что не сразу понял, о чем говорит Билл. А когда до меня, наконец, дошло, я выпутался из прижимающих меня рук и, развернувшись, испытующе уставился в черные глаза.

- Билл?

- Том...

- Билл, ты что, тоже, да?...

- Что тоже, Том?

- Ты понимаешь...

- Не понимаю...

- Ты понимаешь!

- Нет.

- Ты тоже влюбился?

- А ты влюбился? – Ехидно спросил Билл, и я понял, что попал в его ловушку. Снова. Признался в своих чувствах. Так не осмотрительно. Я отвернулся, замечая боковым зрением, как улыбка расползается на гадючьем лице.

- Сволочь! - фыркнул я под заливистый смех Билла и тут же был притянут для поцелуя. - Ты не ответил! – вспомнил я в миллиметре от манящих своей пухлостью губ.

- Зато ты ответил! – Снова улыбнулся Билл и жарко поцеловал меня в рот.

Музыка долбила по ушам. Часто меняющийся свет ослеплял глаза. Толпа разгоряченных алкоголем и музыкой людей, одетых в разноцветные одежды, двигалась на огромном танцполе, сливаясь в одну беснующуюся массу. И все это создавало неповторимую атмосферу ночного клуба.

- Потанцуем или сразу в чилл-аут пойдем? – Крикнул мне на ухо Билл. Я закатил глаза, изображая недовольство.

- В таком случае можно было вообще из дома не выходить!

- Ок! Тогда танцевать!

Билл взял меня за руку и потащил в самый эпицентр отрывающейся толпы.

- А нам не надо сначала выпить? – Крикнул я Биллу, опасаясь, что на трезвую голову не смогу расслабиться.

- Тебе бы только напиться. Маленький алкаш!

- Мне надо расслабиться... – жалобно заныл я, но это не возымело никакого действия.

- Сейчас я тебя расслаблю! – резко прижавшись, выдохнул мне в самое ухо Билл и, оторвавшись, хитро посмотрел в мои глаза. После такого взгляда ничего хорошего ожидать не стоило, и вместо того, чтобы расслабиться, я напрягся лишь сильнее. Билл же, зазывно мне улыбаясь и не прерывая зрительного контакта, стал соблазнительно покачивать своими костлявыми бедрами, изгибаясь в такт ремиксу на Окенфолдовский  “Southern Sun”, сводя меня с ума своими удивительно пластичными движениями. Его густые ресницы то прикрывали бесстыжие глаза, то взмывали вверх и, стрельнув в меня зазывающим взглядом, снова опускались. Я нервно переминался с ноги на ногу, часто облизывая губы и  теребя низ толстовки. Внутри меня разгорелся целый пожар, я ловил каждое движение пытливым взглядом, шумно сглатывая и желая только одного – схватить этого демона и уволочь его отсюда к чертовой бабушке, чтобы насладиться им сполна. Зацеловать до онемевших губ, затискать до синяков, залюбить до сводящих от напряжения мышц.