Глотов крякнул и выразительно посмотрел на стакан.

- Пейте, если вам так легче, - разрешил Николай.

Глотов начал свой рассказ с момента развала таксопарка. Ничуть не смущаясь, поведал, как собирал начальный капитал, как давал взятки, как договаривался с прежним владельцем автобазы, как крал, покупал, выменивал технику, как по человечку подбирал коллектив - из безработных, но классных водил, как поднимал предприятие. Рассказал и о том, как нашелся добрый человек, проявивший интерес к базе, о негласном с ним договоре. Николай слушал уже час. Не перебивал. Глотов высказал предположение, что с Хороши-левым поступили по схожему сценарию. Приманкой стали автомашины по демпинговым ценам. Коготок увяз - всей птичке пропасть. Потом рассказал о дискете и своем разговоре с Хорошиловым.

- Она при вас?

- Естественно.

- Что же вы раньше молчали? Давайте сюда. Компьютер имеет электронную почту?

- Я в этом не разбираюсь. Он у меня, скорее, для фона. Все держу в голове.

Николай включил компьютер.

- Все в порядке. Сейчас я перекачаю данные нашим аналитикам и попрошу заняться дешифровкой и анализом. Возможно, будем иметь информацию уже сегодня.

- А у вас голова хорошо работает. Я о том, что не записываете ничего.

Николай, усмехнувшись, снял миниатюрный микрофон с костюма Глотова и показал. Тот расхохотался:

- Вот шельмец!..

Впервые за весь день у него стало легко на душе. Будто невидимые тиски разжались. Если прислали такого оборотистого агента, значит, отнеслись как полагается.

Николай позвонил в управление и попросил поднять все данные на Хорошилова и Величко: биографии, связи, перемещения. Далее следовало попытаться выйти на личные компьютеры. Это сложная задача. Найти фирмы, которые занимались их установкой, испросить личные коды, что является безусловной тайной, испросить разрешение на прослушку телефонов. Слава богу, на наружное наблюдение спецразрешение не требовалось, потому все решили в оперативном порядке.

Пока аналитики ФСБ трудились над дискетой, Глотов рассказал о телефонном разговоре с дальнобойщиками. Николай опять позвонил начальству - надо было связаться с Управлением по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Машина заработала, как всегда на первом этапе, с натугой, но с каждым часом все быстрее и быстрее.

- Спасибо, Василий Степанович. Я попрошу, чтобы вас включили непосредственно в группу. Вы, в сущности, проделали гигантскую подготовительную работу - без этого нам бы пришлось потратить уйму времени. Но вы сильно рисковали.

Глотов вздернул брови. Агент Николай показал ему дискету:

- На месте Хорошилова я не выпустил бы вас из дома. Думаю, убивать он не стал бы - кишка тонка. Но подержать в подвале на хлебе и воде, подождать, пока круги разойдутся, - это вполне в его стиле. Опять же, сужу о нем с ваших слов. Вот Величко, тот мог бы грохнуть. Трусы в панике иногда совершают неожиданные поступки. Что ж, давайте прощаться, вернее, до свидания. Как мне с вами связаться?

- У меня на даче телефон... Запишите.

- Мы сделаем по-другому. Возьмите мой мобильник. Стоит нажать здесь, и вы на связи с оперативным дежурным, дважды - со мной, трижды - тревога для спецгруппы.

Возвращался на дачу директор электричкой - что-то с машиной неладно, видно, полетели шаровые. Сапожник без сапог. Он смотрел на темный лес вдоль железки, на бегущие по черным кронам пятна света из окон, видел собственную тень, скользящую по склону откоса. Или это ему казалось...

В это время в морге Первого медицинского института шло опознание тела Евгении...

Глава 50

БОРИСОВ И ЗМЕЕЛОВ

Аркадий Карпович, некогда носивший отчество Карлович, за последние несколько часов сильно сдал. Железный Аркадий стал подобен шерстяному носку, от долгой носки потерявшему цвет и форму. Враз потух всегда грозный взгляд, откуда-то появилась дрожь в руках, седые волосы взлохматились.

Борисову всего шестьдесят четыре, но сейчас он выглядел на восемьдесят. От запаха формалина его мутило. Вот уже двадцать минут он сидит в морге Первого медицинского института в компании молодого следователя прокуратуры. Куда-то ушел тот самый работник, у которого ключ от смотровой. Этот проклятый запах формалина возвращал Борисова в давние дни его молодости.

И вспомнилось ему...

Туркмения. Археологическая экспедиция. Жара. Штаны, обрезанные под шорты. Рваные китайские кеды. Они с Пашей на преддипломной практике. Руководитель экспедиции Сперанский уже неделю как начал сворачивать экспедицию. Сегодня последний выход на объект. К нему давно потерян интерес, но два друга, два соперника и коллеги, все еще надеются что-то найти.

Здесь найдено несколько старинных женских украшений, очень оригинальных, разных культур, а также медная и глиняная посуда, несколько глиняных же плашек с насечкой по сырому, но это не клинопись, скорее всего, хозяйские подсчеты доходов и расходов неграмотного человека.

Строения взбираются вверх уступами, и часто крыша одного упирается в основание стены другого.

Обед.

- Паш, курить осталось?

- Одна.

Они по очереди докурили последнюю "памирину", выпили теплой, подкисленной лимонной кислотой воды и размечтались о том, как хорошо бы оказаться сейчас в тундре...

- Ладно. Последние две хибары берем - и вниз. Твоя левая, моя правая.

А могло быть и наоборот.

Через двадцать минут свет дверного проема загородила фигура Паши.

- Боря... - тихо позвал он.

- Мы же договорились, осмотрим - и вниз. Я еще не закончил. .

- Боря, меня змеи покусали.

- Что?

- Змеи, говорю, покусали. Борис выскочил на свет. Лицо Павла было бурого цвета.

- Идти сможешь?

- Нет...

Борис оглядел ноги Паши и обнаружил с десяток царапин, словно тот пробирался сквозь кусты боярышника где-нибудь в России.

- Иди в лагерь, может, достанешь сыворотки, а я здесь посижу. И принеси сигарет, - натужно улыбнулся Паша.

И Борис пошел. Дважды чуть не сорвался. В лагере был через час. Кинулся к медсестре - нужна вакцина.

- А мы все медикаменты уже отправили. Перед обедом машина ушла в город.

- Как отправили?

- Да, отправили. Ведь последний день. Работы свернуты. И все равно бы не помогло. Если одна особь укусила, то еще можно спасти, а вы говорите несколько. Час спускались... Ничего не поделаешь. Это конец. Берите двух рабочих, одеяло, шпагат и несите.

Через два часа они вернулись с продолговатым тюком. В него был завернут Паша. Два полузагруженных грузовика уже ожидали. Пашу положили в кузов. Туда сел только Борис. Остальные, потеснившись, устроились в первой машине. На половине дороги пришлось заночевать в лаборатории серпентария. Оставлять тело в кузове без присмотра было нельзя - собаки могли прибежать на запах. Борис опять остался с Пашей. Задремал. Очнулся от толчка. Кто-то невидимый в темноте протянул ему сигарету:

- Кури...

Боря взял молча.

- Последний сезон здесь башляю - и домой. В столицу. Холодное пивко, девочки, коктейль "Маяк"... Красота...

- Слушай, уйди...

- Я-то уйду, да не довезете вы. До аэропорта два дня, а он уже сейчас... У меня банка формалина есть. Могу помочь. На сутки хватит. Москвич? - кивнул незнакомец на Пашу.

- С Остоженки.

- Земляк. Понесли, что ли?

Они отнесли тело Паши в лабораторию. Змеи зашевелились за своими сетками, разбуженные ярким светом. Был неурочный час для кормления. Незнакомец сделал все, как надо. Снова завернули то, что было Пашей, в одеяло, зашили сапожной иглой и отнесли в машину.

- Судьба... - протянул змеелов. Его по-прежнему тянуло на разговор. Хотя Борис не задавал вопросов, рассказал, что приезжает сюда каждый сезон. Ловит змей, за это хорошо платят. В Москве ждут сын и пьющая жена.

...По возвращении Борис встретил в коридоре института Сперанского и при всех обматерил его. Даже если бы вакцина не помогла - Сперанский об этом знать не мог, - все равно должна быть в наличии. По инструкции, тем более в горных условиях, медикаменты и минимальный запас продуктов вывозятся вместе с последним участником экспедиции.