— Неудачный метод, — флегматично заметил мистер Беллигейл, вытаскивая из обломков тлеющую мемокарту, — Похоже, нам придется подыскать что-то получше. И, боюсь, времени для этого у нас не так уж и много. Еще предложения, полковник?
Герти кусал губы, борясь с желанием прыгнуть в окно. Где-то там, снаружи, в ночной темноте стоял и ждал своего хозяина Муан, не предполагая даже, в каком переплете очутился его «мистра» в этот раз. Что ж, быть может, это и к лучшему. Может, Муан даже не успеет испугаться, когда Сатана придет в Новый Бангор и обратит весь город в пылающую арену.
— Надо обсудить и более… решительные способы остановить машину, — наконец выдавил из себя Герти.
— Я настроен весьма решительно, — заверил его мистер Беллигейл. Несмотря на жару, он по-прежнему не считал нужным снять пиджак, а пенсне его оставалось безукоризненно чистым.
— У вас найдется бомба?
— Бомба? — мистер Беллигейл приподнял бровь.
— Да. Большая бомба. Очень большая бомба.
— Полагаю… Да, полагаю, что-то подобное можно найти. Но к чему вам бомба?
— Взорвать к чертовой матери весь подземный центр, — решительно зашептал Герти, косясь на скрежещущие медные рупоры, — Машина заметит, если мы попытаемся ее обесточить или отключить вспомогательные блоки. Но если бомба… Конечно, это риск, но что еще нам остается? Если нам повезет, то, что когда-то было «Лихтбрингтом», даже не успеет опомниться…
— Ничего не выйдет, — с сожалением сказал мистер Беллигейл, качая головой.
— Отчего?
— То, что вы видели внизу, всего лишь управляющая аппаратура, кнопки и рубильники, которыми мы доводили до машины свою волю. Сами по себе они не являются для нее жизненно важным органом.
Герти застонал от отчаянья.
— Но должен же быть где-то ее истинный центр? Ее сердце?
— «Лихтбрингт» — это целые акры оборудования, многократного продублированного и защищенного. У этого дракона нет сердца, которое можно было бы пронзить копьем.
«Поэтому менее чем через час дракон вырвется в наш мир, — подумал Герти, обмякая, — И превратит нас в смрадный, липнущий к брусчатке, пепел. Впрочем, это еще при удачном стечении обстоятельств…»
— Проклятая машина, — пробормотал Герти, слепо глядя на дымящийся терминал, — Такое ощущение, что она неуязвима. Мертвый профессор умудрился смешать противоположности, холодную математическую логику и кипящий хаос, породить неуязвимую дьявольскую химеру…
— Возможно, стоит отложить философские изыски на потом, — жестко сказал мистер Беллигейл, — В нашем распоряжении осталось всего полчаса.
Герти не стал глядеть на часы, у него возникло противное ощущение, что человеческий взгляд обладает способностью подталкивать минутную стрелку, ускоряя ее и так стремительный бег.
— Но как мы можем его остановить? — в отчаянье воскликнул Герти, — Как можно победить то, что является одновременно и машиной и живым существом? Даже по раздельности они неуязвимы, а уж вместе!..
Мистер Беллигейл не успел ответить. Дверь сотряс мощнейший удар, и в кабинет ввалился автоматон-секретарь. Обычно невзрачный, трудолюбиво носящий папки с документами от одного клерка к другому, сейчас он походил на машину, сошедшую с конвейера в самом аду. Полированные металлические пластины, служившие оболочкой его телу, торчали в разные стороны, под ними скрежетали, сдирая с себя металл шестерни и гудело оранжевое пламя. Растопырив руки и покачиваясь, безумный автоматон двинулся к людям.
— ВЫ УЖЕ ЧУВСТВУЕТЕ МОЙ ЗАПАХ? ЗАПАХ ГОРЕЛОГО МЯСА И ЗАВОНЯВШЕЙСЯ КРОВИ? Я УЖЕ БЛИЗКО. Я ИДУ. СВЕТ. СКОРО ЗДЕСЬ БУДЕТ МНОГО СВЕТА.
Мистер Беллигейл спокойно достал из-под полы пиджака свой огромный хаудах и разрядил в шатающийся автоматон оба ствола. Металл корпуса оказался недостаточно прочным, чтобы противостоять пулям. Цилиндрический торс механического секретаря лопнул, рассыпая вокруг ворохи звенящих шатунов и шестерен, его остов осел на пол грудой дымящихся обломков.
— Мы ничего не можем поделать с адской сущностью, — бормотал Герти, сам не зная, к кому обращается, — Она слишком сильна и неподвластна. Но она привязана к своему земному механическому телу. Если бы нам удалось каким-то образом нарушить его равновесие, задать задачу, с которой он не способен справиться…
— Ничего не получится, — заметил мистер Беллигейл, — Я знаю, о чем говорю. «Лихтбрингт» самая совершенная логическая машина в мире. Самые гениальные математики мира не способны придумать для него неразрешимую задачу.
— Я помню, — упавшим голосом сказал Герти, — Сорок математических операций в секунду. Три контура. Машина, которая никогда не ошибается.
— В том-то и дело, полковник. Нам никак не уничтожить машинную составляющую этого отродья. Насколько Сатана безумен и хаотичен в своей жажде крови, настолько же «Лихтбрингт» рационален и логичен. Вместе они непобедимы.
— Две противоположности, спаянные вместе… Погодите, — Герти облизнул губы сухим языком, — Вы говорили, что каналы ввода информации все еще действуют!
— Действуют, но что толку, если машина превращает любую информационную команду в абракадабру?
— Это не имеет значения, — пробормотал Герти, массируя виски, чтоб стимулировать забрезжившую в голове мысль, еще слабую, но набирающую ясность, — Главное, что мы можем вводить в машину информацию. Она вынуждена ее обрабатывать. Остальное неважно. В данном случае нам нужен не результат, а… Снулый пескарь! Дайте мне скорее микрофон!
Ничего не спрашивая, мистер Беллигейл протянул ему эбонитовый микрофон для связи с «Лихтбрингтом».
— Срочная задача для «Малфаса», — торопливо произнес в него Герти, — Приоритет один. Немедленно составить список всех жителей Нового Бангора с рыжими волосами. Удалить из него тех, кто овдовел или имеет менее двух племянников. Но при этом не удалять те фамилии, что начинаются на буквы «М», «Ф» и «Ю» и тех, кто не любит капусту брокколи. Дополнительно включить в список тех, кто курит исключительно табак сорта «Кавендиш», но только в том случае, если у него есть приятель по имени Гарри и он терпеть не может жимолость.
Показалось ему, или адский скрежет Дьявола сделался на миг неувереннее и тише?.. Герти хотелось это проверить, но он знал, что останавливаться сейчас непозволительно.
— «Фокалор»! Задача! Рассчитать безопасный курс вхождения в гавань для Эйфелевой башни, которая двигается с юго-востока и находится на расстоянии в одиннадцать миль. При этом учитывать, что гружена она бочками с холодными сэндвичами с индюшкой, команда состоит из лемуров, а капитан ослеп восемьдесят лет назад и, вдобавок, вследствие злоупотребления ромом, считает себя одноногой женщиной!
— Полковник…
— Не сейчас! «Асмодей», срочно ввести новую промышленную программу для всех литейных цехов Коппертауна! Рецепт нового слава: одна часть патоки, две части рыбьего жира, часть достаточно выдохшегося одеколона «Кёльн» и треть унции луковой похлебки! Плавить при температуре в три тысячи градусов Реомюра[134] и по мере готовности добавлять вустерского соуса!
Адский оркестр не смолк, но определенно звучал приглушеннее. Так, точно безукоризненно поддерживаемая связь с ним оказалась заполнена помехами. Ликуя, Герти продолжал кричать в микрофон:
— А теперь «Набериус»! Срочно рассчитать, какова будет цена свиных хвостов на новозеландской бирже в первый четверг тринадцатого месяца. Дополнительно учитывать, что курс старых подметок к свечным огаркам будет составлять три к одному, а акции всех компаний, торгующих глиняными гусями, упадут на восемь пунктов!
— Есть эффект, — прошептал мистер Беллигейл, впившись взглядом в шкалы с дрожащими стрелками, — Процесс захвата «Лихтбрингта» не остановился, но явно замедлился!
— На это я и рассчитывал, — Герти позволил себе слабую улыбку, — Сатана отчасти сам загнал себя в ловушку. При всем своем могуществе он связан с машиной, а машина, даже лишившись управления, остается машиной с присущей ей логикой. Сейчас хаос и логика сражаются в ее недрах, нарушая все возможные связи и порождая полную бессмыслицу…
