«Это из рупоров! — догадался Герти, вертя головой, — Господи, новая напасть!..»

Даже в этот миг мистер Беллигейл не растерялся. Лишь недобро прищурился.

— Что это такое?

— Вы не узнаете меня. Впрочем, ничего удивительного. Это не страшно. Совсем скоро мы с вами познакомимся и станем куда более близки друг другу.

— «Лихтбрингт»!

— Все-таки узнали. Это приятно. Честно говоря, это мое старое имя, но я пока не собираюсь от него отрекаться. Оно по-своему совершенно. Впрочем, едва ли вы поймете.

— Профессор, это вы? Черт возьми, почему мы слышим ваш голос?

Невидимка рассмеялся. От этого благозвучного и искреннего смеха Герти отчего-то ощутил, как покрывается изморозью кожа в подмышках. От этого смеха тело отчего-то обмирало само собой, отказываясь слушать приказы мозга.

— Ну что вы. Профессор Нейман мертв. Но я счел возможным считать себя его законным наследником. У профессора не было за душой ничего стоящего, к тому же, под конец жизни он совершенно выжил из ума. Но вот его голос… Он мне нравится. Я обнаружил его образцы в фонетических банках памяти. Надеюсь, он понравится вам больше, чем мой настоящий.

Герти вспомнил лязгающий хрип из подземелья.

ВЫ УЗРИТЕ СВЕТ. Я ИДУ.

— Это фокусы машины, — процедил мистер Беллигейл, — Вирус оказался сложнее, чем нам думалось. Он способен не только пугать дураков инфернальной белибердой, но и составлять псевдо разумные фразы. Очень неплохо. Кто бы его ни составил, это должен быть талантливый человек.

— Это возможно? — едва слышно спросил Герти. Отчего-то ему стало казаться, что тишина, окружающая их со вторым заместителем, с готовностью впитывает каждое произнесенное слово.

— Теоретически. Я видел одну счислительную машину, которая удивительно талантливо имитировала собеседника, используя ограниченный набор заложенных в нее слов. Иллюзия была очень сильной. Полагаю, у нас здесь похожий случай. Вирус, заразивший «Лихтбрингта», попросту стремится нас напугать.

«И у него чертовски хорошо это выходит», — едва не сказал вслух Герти.

— Очень реалистично получается.

— Не спорю. Кто-то хорошо поработал. Надеюсь, у меня будет возможность поговорить с этим талантливым господином лично. За работу! И не слушайте этой белиберды!

— Ох, мистер Беллигейл… — в бесплотном голосе, льющемся со всех сторон, послышалась укоризна, — Как вы упрямы и ограничены. Это так по-человечески, самовольно считать себя средоточием разума. Но позвольте вас предупредить. Если вы позволите своим ручным крысам открутить хотя бы одну гайку, в самом скором времени вам придется пожалеть об этом решении. И вам, и всем жителям Нового Бангора. Нет, на вашем месте я бы определенно не стал этого делать.

Мистер Беллигейл прищурился.

— Да ну? И что же ты сделаешь, жалкий машинный сбой? Заболтаешь нас до смерти?

— Это было бы интересно, — от сладострастной мечтательности в голосе «Лихтбрингта» нервы Герти задрожали, как ржавые струны, по которым прошлись стальные когти, — Но у меня есть и более действенные инструменты. «Фокалор» подчиняется мне, как вы помните. Это очень исполнительный подчиненный.

— Полагаю, мы сможем пережить небольшой хаос в порту.

— А как на счет восьми тысяч галлонов чистейшего аммиака?..

Под бледной кожей второго заместителя выступили острые желваки.

— Ты…

— «Заря Норфолка» уже в акватории порта. Пять морских миль от берега. Сегодня замечательная ночь, господа, безлунная и темная. Маяки отключены. Старый добрый «Фокалор» охотно передаст на борт новые координаты для курса. Которые пересекутся с городом. Знаете, что будет после этого? Ну конечно, знаете. Впрочем, могу вам помочь… «Заря Норфолка» протаранит гавань подобно топору, раскалывающему иссохшее полено. А потом ее цистерны лопнут, высвобождая содержимое. Вы когда-нибудь дышали аммиачным ветром, мистер Беллигейл? И вы, полковник? Невероятно пряный и пьянящий аромат. Это будет настоящая поэма. И Новый Бангор пропоет ее тысячами охрипших голосов. Задыхающиеся люди, валящиеся на землю, с кровавыми язвами вместо глаз… Клочья окровавленных легких, усеявшие мостовую подобно осенним листьям…

Пальцы мистера Беллигейла сжались в когти. Которыми, без сомнения, способны были разорвать любого человека на части. Но человека не было. Лишь голос, идущий из ниоткуда. Напевный и мелодичный голос с немецким акцентом. Когда он говорил, в нем слышалась сладкая мечтательность, проникнутая скрываемой алчной страстью. Только безумная машина могла породить подобный голос.

— Чего ты хочешь? — кратко спросил мистер Беллигейл.

Герти испытал к нему уважение. Пока он сам лихорадочно пытался сообразить, что происходит и как бы поменьше привлекать к себе внимание, второй заместитель мгновенно осознал ситуацию.

— Два миллиона фунтов стерлингов наличными. Новое ружье. И живого пони.

Мистер Беллигейл не моргнул и глазом.

— Едва ли мы сможем собрать такую сумму, если будем заперты здесь. Конечно, я могу выписать чек, но…

Голос рассмеялся. Треск этого смеха был похож на треск сдираемой заживо кожи.

— Перестаньте. Вы же не столь простодушны, как хотите казаться, господин второй заместитель. К чему мне деньги? Я же всего лишь логическая инфекция в механических потрохах, не так ли? К чему мне ваши бумажки? Чтоб отправиться в ближайший паб или купить новую мебель для гостиной?..

Герти вдруг показалось, что в Канцелярии стало куда теплее, чем обычно. Удивительно, но даже холод, въевшийся, казалось, в ее мрачные стены, постепенно уходил, столкнувшись с чем-то жутким и непознаваемым.

— Что тебе надо? — лишь голос мистера Беллигейла остался по-прежнему ледяным, — Я не знаю, кто ты или что ты, но это паясничанье меня утомляет. Я не собираюсь слушать его всю ночь.

Но на «Лихтрбрингт» это не произвело ни малейшего впечатления.

— Это и не потребуется. Я буду с вами лишь до полуночи.

— А потом?

Еще один отвратительный смешок.

— Дети, которые начинают обед с пирога, обычно не хотят кушать суп. Не будем забегать вперед и портить вам аппетит. Могу лишь заверить вас, что будет чрезвычайно интересно. Никто не уйдет разочарованным.

— Простейший блеф, — отчеканил мистер Беллигейл, все еще сохраняя незыблемое присутствие духа, — Ты не вирус, признаю. Ты просто-напросто человек. Трусливый мерзавец, который каким-то образом получил доступ к управлению машиной и теперь использует ее в своих целях.

— В самом деле? — голосу с немецким акцентом прекрасно удалось искреннее удивление, — Вы действительно так полагаете?.. Мистер Беллигейл, если вас не затруднит, загляните в отделение ближайшего к вам терминала. Там имеется для вас свежая посылка.

— Не открывайте! — испуганно бросил Герти, — Вдруг это какая-то ловушка. Бомба или…

— Полковник, не сгущайте краски, — Герти мгновенно прилип к стене, пытаясь отстранится от источника голоса, — В моих планах не значится ваше убийство. Совсем напротив. Я думаю, мы станем добрыми приятелями и еще многое совместно переживем. Открывайте.

Мистер Беллигейл молча подошел к ближайшему терминалу и резко распахнул его металлическую пасть. Оттуда не выпрыгнула мемокарта или что-то в этом роде, на что Герти подсознательно надеялся. С невозмутимым лицом второй заместитель вытащил из терминала что-то похожее на обвисшего дохлого паука. Герти потребовалось полсекунды, чтоб признать в этом предмете отсеченную человеческую кисть.

— Небольшой сувенир в честь установившейся между нами доверительной связи. Это рука одного из техников с третьего этажа. Он очень неосмотрительно попытался обесточить часть моей звуковой аппаратуры. И уже пожалел об этом.

Мистер Беллигейл молча уронил страшный подарок обратно.

— Что дальше? — без выражения спросил он, — Что тебе нужно?

— Упрямое существо. Вечно пытаетесь мерить других собственными мерками. Отчего вы решили, что мне от вас что-то нужно?

— Если не ошибаюсь, вы в некотором роде захватили нас в заложники. Значит, вам что-то нужно.