Литмир - Электронная Библиотека

– Телефон? Дьявольская придумка, мистер Шелби. Помяните мои слова, эти новомодные штучки еще принесут нам множество бед. Мало людям мотории и этих ужасных превращений. Так еще и разговаривать с аппаратом! В нем точно сидит Сатана и только и ждет, чтобы шепнуть какую-нибудь пакость.

Консьерж был тем еще консерватором. Помню, два года назад он считал, что трамвай, начавший курсировать от Эйпл-Статла к Мабл-парку, утащит всех пассажиров в ад, стоит лишь полицейским отвернуться.

– Вполне возможно, что и так, – дипломатично ответил я ему. – Время покажет.

С этим он не спорил. Время все расставляло по своим местам. Следовало просто набраться терпения.

Я вернулся в офис, бросив газету на стол, провел рукой по щеке, отмечая, что стоит все же побриться на тот случай, если найдется идиот, вздумавший зайти ко мне в такую погоду. Глянул в зеркало и решил, что бритва подождет и до завтра.

Улыбнулся своему отражению. И тип с глазами вкуса пепла и коротко стриженными волосами забытого пряного карри с ананасом ответил мне тем же.

Не слишком весело. Я бы сказал даже – довольно мрачно.

Еще тот рыжий ублюдок, если честно. Можно сколько угодно быть милым, но когда у тебя сломан нос, а над правой бровью косой шрам от прилетевшего осколка, то тем, кто с тобой не знаком, ты кажешься громилой, занимающимся по меньшей мере выбиванием карманных часов и кошельков в темных подворотнях Слаудж-стрит.

Это по меньшей мере, как я уже говорил. И если осколок – эхо войны, которое не минуло никого из моего поколения, тех розовощеких двадцатилетних юнцов, какими мы были шестнадцать лет назад, то нос – награда за участие в чемпионате по боксу. В тот год мои кулаки принесли победу Королевскому колледжу полиции. Но не думаю, что моя переносица была им за это благодарна.

Битых полчаса я пытался читать газету. Кризис в министерствах, искиры получили квоты и право на ограниченное поселение в наших восточных графствах, премьер-министр посетил академию «Летной силы». Ну и вся та же муть в бесконечном количестве.

Я никак не мог сосредоточиться, темные строчки типографской краски расплывались перед глазами. Беда была в том, что я ощущал предвестников.

Снова.

И это просто выводило меня из себя. Так бывало, когда я делал перерыв, тянул слишком долго, неделями не отпирая верхний ящик стола. И знал, что за этим последует.

Ничего хорошего.

Никакими айлэндами нельзя залить тот пожар, что медленно, но верно разгорается в моей крови и бежит по сосудам, нещадно насилуя мозг.

Чертово, треклятое эхо войны и патриотизм наивных глупцов, вызывающихся добровольцами для того, чтобы порадовать чиновников из Научно-технической лаборатории[6]. В итоге спустя несколько месяцев испытаний из всей партии придурков, шагнувших из строя вместе со мной, в живых остался только один недалекий кретин.

То есть я.

– Хрен вам всем, – пробормотал я, уставившись в газету и не желая замечать краем глаза проворную тень.

Я знал все ее повадки. Все, что она могла сделать и делала. Всю ту злобу, ненависть и тьму, которую способна принести за собой.

А еще огонь. Треклятый огонь, который пока еще только-только просыпается в моих капиллярах. Я покрутил в сознании приятную мысль, как ей, наверное, будет хреново, если я наполню ванну ледяной водой, кину в нее стоун[7] колотого льда и залезу в этот арктический аквариум с головой.

Вот только следующие предвестники будут куда более болезненными. И так просто я от них не избавлюсь.

Она появлялась то под столом, то под шкафом, верхние полки которого были забиты книгами, а нижние – папками завершенных дел. Еще под фикусом, растущим в большом глиняном горшке. И за тонкими, прозрачными занавесками. Но стоило мне посмотреть на нее, сконцентрировать взгляд, как тень тут же исчезала.

Беда в том, что твари не существует. Это всего лишь мое разыгравшееся воображение. Я знал это, как и то, что я Итан Шелби, но ничего не мог с собой поделать и все равно силился рассмотреть ускользающий от взгляда силуэт.

Ребята в проекте рассказывали всякое. Они тоже замечали ее. А некоторым удавалось увидеть. Никто из «счастливчиков» после этого не протянул и пары суток. Так что я страшился того, что могло попасться мне на глаза. В общем, если говорить более понятным языком – тень как та ерунда, которую доктор сказал не чесать, но страшно хочется. И если нарушить приказ, то последствия будут воистину печальными.

Низко загудел телефон. Я вздрогнул, осторожно положил газету на край стола, покрытого зеленым сукном, уставился на новомодный аппарат. Снимать слуховую воронку не хотелось. В данный момент, чтобы нормально общаться, мне требовалось сделать над собой усилие.

К тому же после теней появлялись голосовые предвестники. Это уже была грань, перед которой стоило принять лекарство. Иначе будет очень хреново. Несколько раз я слышал несуществующие голоса по телефону. Так что вы можете понять мое желание не спешить с ответом.

Возможно, и прав консьерж. Телефон – оружие дьявола и все-такое. Во всяком случае, сейчас он мне именно таким и казался.

Но это мог быть какой-нибудь клиент. А упустить его – значит заставить кредиторов завалить мой почтовый ящик бумагами. Стоит сберечь продукцию целлюлозной фабрики хотя бы по этой причине.

Я протянул руку, снял с рычага блестящую воронку, поднес ее к уху, вторую, на аппарате, подвинул поближе к себе и хрипло произнес:

– Слушаю.

В ответ раздался лишь тихий треск, и мне показалось, что тень под шкафом порадовалась этому.

– Вот черт! Что-то быстро на этот раз. – Я повесил воронку обратно.

Придется поступить разумно.

Из кармана жилета я достал маленький ключик, отпер верхний ящик стола, вытащил самозарядный «Стук», отложил его в сторону, извлек деревянный футляр, повернул медную защелку и, облизав губы, уставился на стальной шприц, набор игл и отделения, в которых покоились четыре ампулы с мутной серой жидкостью. Уже четыре. Раньше их было десять.

Скоро придется покупать новые. Этого я не хотел почти точно так же, как и вгонять иглу себе в вену.

Чувствуя, что в желудке становится горячо, а к горлу подступает комок, и стараясь не спешить, я расстегнул пуговицу. Ненавижу себя за это предвкушение смерти.

Вновь загудел телефон.

Я и ухом не повел, закатал рукав и обнажил правое предплечье. Взял шприц, раскрыл его, вложил внутрь ампулу, закрыл со щелчком, ломая печать. Теперь следовало простерилизовать иглу, и скотч на дне стакана, что стоял на краю стола, вполне подходил для этого.

Телефон не умолкал и звенел как бешеный.

Я скрипнул зубами:

– Твою же мать!.. Слушаю!!

– Господин Шелби. Я уже хотела отменить звонок, – раздался в ответ мелодичный голос.

Я узнал телефонистку, работавшую в дневную смену. Девушка была общительной, вежливой и дружелюбной. Для меня она оставалась всего лишь чудесным голосом, и порой я гадал, как та выглядит в жизни.

– Простите, Хлоя. Я отходил. – Я отвернулся от футляра, заметив, что за покрытым каплями окном мелькнула зловещая тень.

– Вам звонит инспектор Юарт из Грейвплейса. Будете разговаривать?

– Да.

– Соединяю. И… господин Шелби. Мне неприятно говорить об этом, но моя компания обязала предупредить вас о задолженности.

– Спасибо. Я оплачу счета в самое ближайшее время, – ровным голосом ответил я.

Раздался тихий щелчок, а затем глубокий сочный голос произнес:

– Алло. Итан?

Мы были знакомы еще с колледжа. Учились на одном курсе, вместе патрулировали улицы Хервингемма и работали совместно с военной полицией. Затем Юарт пошел дальше, а я решил спрыгнуть с поезда и заняться частной практикой. В ту пору мне до смерти надоела политика Грейвплейса. Слишком часто нам приходилось покрывать богатых властителей этого города.

– Привет, Билли. Сколько лет.

вернуться

6

Оборонная Научно-техническая лаборатория – одна из ведомственных организаций Министерства обороны Королевства.

вернуться

7

Мера веса; равна 14 фунтам, или 6,350 килограмма.

3
{"b":"554582","o":1}