Выбежав из лаборатории, она пулей пронеслась через Зал Дожа и уже в холле увидела, как Люба, открыв дверь виллы, замерла на пороге.

– Кто-то оставил у порога розу! – воскликнула русская няня, поднимая лежащий на коврике цветок.

Нина подошла к ней:

– Дай ее мне… это наверняка для меня.

Безе с лукавой улыбкой протянула ей розу:

– Смотри-ка, у тебя появился тайный воздыхатель?

Нина нахмурилась и, взяв розу, заметила среди лепестков полоску голубой бумаги. Отвернувшись от Любы, она осторожно, чтобы та не заметила, вытащила полоску. Написанные на ней от руки фиолетовыми чернилами буквы были очень мелкими:

Я тот, кто тебе нужен. Ты не сможешь тот, кто тебе нужен. Ты не сможешь жить без меня.

Ливио Борио из дворца Ка д’Оро

Как всегда, любопытная русская няня попыталась заглянуть через плечо девочки, ей тоже хотелось знать, что написано на бумажной полоске.

– Безе, оставь меня одну, – попросила Нина, поднося розу к губам.

Люба фыркнула и, громко шлепая тапками, отправилась в кухню.

Аромат розы был насыщенным и сладким. Нина почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Она перечитывала слова Ливио, и мысли путались в ее голове. Постояв немного на пороге, она вышла и огляделась. Сентябрьский ветерок взлохматил ей волосы, опьяняющий запах розы окутал ее словно объятиями. На железном мостике, соединяющем парк виллы и улицу Креста, она увидела фигуру, изящную и неподвижную как статуя. Только черный плащ колыхался от легкого дуновения ветра.

– Ливио… – прошептала она испуганно.

Юный призрак галантно поклонился и облачком растворился в небе.

Растерянная Нина от гнева крепко сжала колючий стебель цветка, и капельки крови выступили в самом центре правой руки. Черное как зола родимое пятно в форме звезды, знак принадлежности к Алхимии Света, покрылось красным, под цвет розы.

Нина бросила цветок на землю и растоптала его. Затем разорвала на тысячу кусочков записку Ливио и, словно разъяренный тигр, закричала изо всех сил:

– Ты меня никогда не получишь! Никогда! Ты мне не нужен!

Платон опять жалобно замяукал, подняв мордочку к небу. Кот терпеть не мог, когда его хозяйка страдала.

Растрепанная, со злым лицом Нина решительно направилась к калитке. Поднялась на мостик. Дивампы уже утратили свое действие, и любой карконианский призрак мог без боязни приблизиться к вилле. Она внимательно огляделась, но Ливио и след простыл: улица Креста была пустынна. Платон продолжал мяукать, задрав хвост антенной и вздыбив шерсть.

Нина ощутила за спиной чье-то присутствие и медленно обернулась. Ливио стоял перед ней, появившись неожиданно, как и надлежало настоящему призраку. Как всегда, в черном плаще с надвинутым на глаза капюшоном. Он заговорил глубоким спокойным голосом, как предписывала ему техника Обольщения.

Платон, казалось, обезумел, но Ливио было достаточно махнуть полой плаща, чтобы кот стрелой унесся в дом.

– Никто не сможет защитить тебя. Не думала же ты, что это может сделать твой несчастный кот? – сказал он ухмыляясь.

– Я способна сама защитить себя, – ответила Нина, принимая позу атаки.

Ливио словно не заметил этого.

– Между льдом и огнем лежит тепло жизни. – Он снова ухмыльнулся. – Ты что предпочитаешь? Холод, пламя или ласку любви?

Эта фраза поразила Нину как ядовитая стрела. Она широко раскрыла глаза, уставившись на обворожительного врага, но видела только мерцание его бездонных и черных как ночь зрачков.

– Меня не трогает то, что ты говоришь… не убеждает. Хочешь подражать Голосу Убеждения? Но ты слабак по сравнению с монахом без лица и тени. А я его уничтожила! Я поместила его в каменную вазу, превратила в камень. Он так и не вернулся к жизни. Рассчитываешь, что твоя болтовня о любви, холоде и пламени произведет на меня впечатление? Ошибаешься! Сильно ошибаешься! – ответила Нина твердо.

Ливио взял руки девочки и нежно сжал их.

– Смотри, ты поранилась шипами розы, которую я тебе подарил. Как ты неосторожна! Кровь запачкала ладонь твоей руки. А это что на ней? Черная звезда? Такая татуировка? – Призрак с удивлением рассматривал звезду, не понимая природы ее происхождения.

– Ничего особенного… это моя родинка, иногда она темнеет, – ответила Нина, безуспешно пытаясь вырвать руку.

Интуиция подсказывала Ливио, что звезда несет какой-то важный смысл.

– Ты что-то скрываешь от меня, я это чувствую. Посмотри мне в глаза и скажи правду! – настаивал он.

Девочка Шестой Луны дрожала, хотя пока ей удавалось сохранять присутствие духа. Она вовсе не собиралась открывать Ливио, что этот генетический признак – свидетельство ее принадлежности к Алхимии Света!

– Ты боишься меня? Но я не представляю для тебя никакой опасности. Я призрак… хотя и во плоти. Скажи откровенно, на тебя не производит никакого действия контакт моей кожи с твоей? – спросил он обволакивающим голосом, приближая к ней скрытое капюшоном лицо.

Нина оцепенела. Ей действительно было приятно ощущать свои руки в руках Ливио. Кровь ударила в голову, заставила девочку покраснеть.

– Я же вижу, тебе нравится, когда я сжимаю твои руки, – прошептал он, еще больше сокращая дистанцию между ними.

– Прекрати! Оставь меня в покое! – закричала Нина, отступая и надеясь, что он больше не попытается подойти ближе.

Но она ошибалась. Юноша поднес руку Нины к губам и поцеловал ее ладонь.

– Какая вкусная у тебя кровь! – опять прошептал он.

Нина почувствовала одновременно отвращение и удовольствие. Она замерла, не понимая, что с ней происходит. Мысли в ее голове шли кругом, горло пересохло.

– Ты знаешь, я мог бы испепелить тебя в одну секунду. Без труда. Я намного могущественней Голоса Убеждения. Поверь мне, ты не сможешь сбежать от меня. Я желаю тебе добра. Ты выбрала неправильный путь. Алхимия Света несет только иллюзии. Настоящая глубокая любовь – это Тьма. – Говоря это, Ливио отпустил руку Нины и обнял ее.

Все внутри девочки Шестой Луны сжалось, голова закружилась. Она была во власти его слов, его уверенно обнимавших рук. Нина замерла, захваченная до сих пор неизвестными ей ощущениями. Закрыла глаза, пытаясь сконцентрироваться. Затем с силой, которая у нее еще оставалась, она оттолкнула Ливио и закричала:

– Я никогда не перейду на сторону Зла! Спроси Каркона, на что я способна. И узнай, как он себя чувствует. До сих пор воет от боли из-за масла, которым я ошпарила его гнусную рожу?

– Строишь из себя героиню? – Ливио зашипел, как змея, готовая к атаке. – С ненавистью отталкиваешь меня? Все это напрасно. Ты можешь ранить Каркона еще тысячу раз, но он не сдастся. И я тоже. Ты в моих сетях. И тебе от меня никуда не деться!

– Дворец Ка д’Оро заколдован мною! Колючей проволоки на нем больше нет! Ведь из-за этого ты явился сюда! Захотел выведать, как я это сделала! – рассмеялась ему в лицо Нина, получив подтверждение того, что магия треугольника сработала, как и обещала черная книжка.

– Да, ты права. С сегодняшнего утра фасад дворца выглядит как прежде. Здорово тебе удалось привести в чувство венецианцев, перепуганных статьей Пьетро Зулиным! – искренне восхитился юноша, демонстрируя, что он знает о статье, опубликованной в «Венецианском гондольере».

– Призраки тоже читают газеты? – с иронией заметила Нина.

– Мы знаем все, что нам надо. Эта статья на самом деле перепугала жителей города. Ты уверена, что сможешь долго морочить им голову своим колдовством? – фыркнул Ливио.

Но Нина уже полностью пришла в себя и теперь забавлялась, насмехаясь над своим врагом, вымещая на нем досаду за то, что ему только что удалось смутить ее:

– В отличие от тебя и других призраков-сообщников Каркона, которые знают то, что им нужно, я делаю то, что считаю нужным!

– Хм, мэр будет этим доволен. Ты взяла на себя его головную боль. Но это ненадолго. Я знаю, что ты послала своего ничтожного дружка поговорить с Людовико Сестьери! Я видел, как он входил в мэрию.