- Да. Просто цифра "7" наиболее узнаваема при чтении видеообращения. Все остальные цифры можно запросто перепутать с похожими на них: 1 не отличить от4, 3 - от 8, 6 - от 9, 2 - от перевёрнутой 5. Наивысшей ценностью для нас является человеческая жизнь, поэтому постоянно пересчитываем, сколько звездолётов вернулось в скифатрий - 777 или 664. Если чёткие очертания числа 777 не просматриваются на экране переговорного устройства, идём искать отставших. Будем знакомы: я - житель планеты Таутиушимиривкаоунлы из созвездия Геркулес. А Вы?

- Местная, - тряхнула я кудряшками.

- Весёлая, значит. Похохочем? А то наши таутиушимиривкаоунланки чрезмерно серьёзные, прям-таки, честное слово, посмеяться не с кем.

- А название Вашей планеты вроде длинное и не грустное совсем.

- Оно потому и длинное, что тамошние люди не формально подходят к каждому вопросу и всякая новая эра обновляет, так сказать, омолаживает старое название планеты, добавляя к нему по слогу. В общем, я останусь на вашей планете. Тут название короткое, легкопроизносимое.

- А Ваши девушки будут по вас скучать.

- Вряд ли. Они - не "фиальюмс".

Я рассмеялась и моя реакция настолько пришлась по душе инопланетянину, что он начал без передышки вспоминать забавные истории из своей жизни в созвездии Геркулес. И так у него смешно получалось, что мы дружно и громко хохотали.

Но наш смех насторожил Дифтодроута. Он прибыл со стороны моря, выпрыгнул из НЛО и, пешком пройдя вдоль берега, остановился перед нами, держа в развёрнутом виде бумажный лист со строгим текстом. Разложив его на берегу, он расправил бумагу, придавил камушками и уселся неподалёку, грозно сверля взглядом Эртериатиса.

- Надо изучить содержание, - я склонилась над листом, но набежавшая волна смыла его в море.

Дифтодроут побежал вылавливать из волн лист бумаги, а Эртериатис беззаботно улыбался.

- Здорово мы сегодня похохотали, - потёр он руки. - Неплохо бы так провести все 500 лет моего отпуска, веселиться и деревья высаживать.

- Как Гомер напоминал:

"...работать за плату хорошую в поле,

Рвать для забора терновник, деревья сажать молодые..."

(Гомер. Одиссея. Песнь 18, строки 358-359).

- Да, именно так.

- А потом?

- А потом я - в небо, - бросил камушек на морскую гладь пришелец, - потому что она меня ждёт.

- Кто "она"?

- Вселенная... Что-то кушать хочется. Пойдёмте всё-таки в кафе?

- Разве у инопланетян есть земные деньги?

- Вот, - Эртериатис вытащил из кармана золотые круглые пластины.

- Это сейчас для оплаты не принимается. У нас в ходу бумажные купюры.

- Не знал. Отстал от жизни... Ну, ладно, сейчас заработаю современных денег.

Необычным прибором инопланетянин стал выводить на небе разные стихотворные строчки. Собралась толпа и охотно раскупила у него устройства, пишущие на небосводе. Затем понадобились "ластики" стирать написанное. Эртериатис занялся продажей "ластиков". Потом надписям стало тесно и потребовался второй небосвод. Ну, извините, ребята...

Вскоре небо было по пять раз густо испещрено надписями, а мы с Эртериатисом, с умом тратя заработанные деньги, обедали в летнем кафе на открытом воздухе.

Прискакал воробышек.

- Вот ты какой, любимец Смотрителя Звёзд! - наклонился Эртериатис к общительному пернатому и бросил ему несколько вкусных крошек.

Налетела стайка, расхватала подаренные ей кусочки вкуснятины и с пышными белыми комочками в клювиках спряталась под деревьями.

- М-м-м... - задумался Эртериатис. - Вовремя удалось вылететь на это побережье. А то нам, как этим воробышкам, пришлось бы сейчас прятаться. Слышали, по радио передали, якобы в джунглях Африки разыгралась буря? Теперь, после ураганного ветра, мы там вряд ли найдёт колбы с марсинскими гранулами. Их наверняка завалило буреломом. Или мне всё-таки слетать туда и попробовать поискать тару, в которую Дирск переместил содержимое оранжереи звездолёта?

- Ох.. Пятнадцать ёмкостей потеряно..., - я в отчаянии схватилась за голову.

Эртериатис этот мой жест воспринял по-своему и на следующий день, ни о чём меня не предупредив, отправился обратно в Африку на поиски колб. Откуда мне было знать, куда он исчез? Я его ждала на берегу, в кафе, около цветущего шиповника, где чирикали воробьи, скормила пташкам несколько сладких булочек, а он всё не появлялся. Я подумала, что инопланетянин внезапно покинул Землю, как Дирск. Ужасно расстроилась из-за этого и два дня безотрывно смотрела на море, ожидая, не покажется ли на его синих водах золотистое НЛО.

На третий день пошёл ливень. А я всё не уходила с побережья и, пользуясь дождевой завесой, плакала, тоскуя по Эртериатису. Я никак не объясняла себе причину своего подавленного состояния. Просто мне было жаль, что разлука пришла неминуемо, что, как ни сторонись, а происходит то, чего не может не случиться. А почему " не может"? А потому что... Не знаю, почему. Так получается, что все люди расстаются. Многие даже теряют друг друга. И некоторые - навек.

Я прислонилась к кипарису и уже не обращала внимания на то, что промокла до нитки, что струи ливня потоками стекали в мои туфли, как в сказке Г. Андерсена "Принцесса на горошине". Неужели я настолько чувствительна, как та самая принцесса? Я что, не могу выдержать простого расставания? Да, не могу. Мне обидно терять друзей. А Эртериатис - надёжный друг. И как стерпеть исчезновение такого замечательного человека? Как теперь привыкнуть к жизни без его смеха, без забавных историй про посещение далёких планет? Ведь Эртериатис наверняка ушёл навсегда, поскольку он - космический странник, а из Вселенной возвращаются нескоро. Возможно, через тысячи лет...

Неожиданно сквозь пелену дождя посреди моря зажелтело крылатое устройство. От него отделился плотик и кто-то на нём поплыл к берегу. Я кинулась навстречу. На берег с плота спрыгнул Эртериатис и прокричал, чтобы перекрыть голосом шум ливня, ветра и волн:

- Не нашёл я Ваших колб с марсианскими гранулами. Не пробраться сквозь поваленные стволы. Придётся мне за гранулами на Марс слетать.

- Не надо на Марс, это далеко, - затараторила я, улыбаясь и одновременно вытирая слёзы.

- Совсем не далеко. Это моё созвездие далеко, а ваш Марс близко.

- Да, созвездие Геркулес очень далеко. Интересно, как с него выглядит планета Земля? А как геркулесяне называют Галактику, в которой находится Земля? - прекращая всхлипывать, спросила я.

- Если смотреть со стороны моего созвездия Геркулес, то Млечный Путь выглядит таким светлым, почти белым, что напоминает каплю молока около ковша Большой Медведицы. Ковш с нашей стороны тоже выглядит ковшом (только ручка ковша повёрнута в другую сторону). Около ковша Большой Медведицы из своего созвездия Геркулес я вижу в этой области Вселенной вашу маленькую Галактику, а рядом - ещё такое же звёздное скопление. Все вместе похожи на две капли молока: блестящие и с идеально гладкими краями. Мы вас называем созвездием Весёлой Жницы.

- Почему "жницы"?

- Ну, а кто ещё мог разлить молоко из ковша, как не игривые жницы? Даже сказку про это мы придумали: жницы на поле жали рожь, а тут подошло время обеда, когда приехала к ним повозка с молоком, хлебом, сметаной и сыром. Все жницы подбежали к повозке со своими плошками, чтобы купить еды. И одна жница смеялась, переливая покупку из ковша молочника в свой кувшин, вот нечаянно и расплескала молоко.

- Значит, вы сейчас прилетели в созвездие Весёлой Жницы...

- И путь в это созвездие, где разлиты три капли молока, естественно, называется Млечным Путём. До чего же мне нравится это созвездие! И песенку я привык напевать ту, в которой идёт речь о жительнице этого созвездия, прекрасной жнице, - Эртериатис принялся насвистывать свою любимую песню про Маритану.