А дело было в том, что учительница истории Раиса Бенедиктовна задала 4-му «Б» подготовить совместный доклад о жизни великого математика и физика древности Архимеда. «Учитесь учиться самостоятельно!» – заявила им Раиса Бенедиктовна.

– Ну ладно, – сказал Васечкин, потягиваясь и вставая из-за стола, – учиться надо! А то ещё, пожалуй, завтра вызовут!

Зевнув, он побрёл по комнате, тщетно пытаясь обнаружить в ней что-нибудь новенькое. Но всё в этой комнате – увы! – было ему очень хорошо знакомо.

– Так что там дальше про Архимеда? – уныло спросил он Петрова.

Петров потянулся за книжкой.

– А дальше Архимед открыл закон Архимеда, – сказал он.

– Ну-ка, ну-ка, – сказал Васечкин без всякого интереса.

Он подошёл к окну и стал дышать на стекло.

– Архимед открыл этот закон при погружении в ванну, – объявил Петров.

– В ванну – это хорошо! – задумчиво сказал Васечкин, рисуя пальцем ванну на запотевшем стекле. – Но вообще-то я этот закон знаю!

– Ну? – поразился Петров.

– Ага. По закону Архимеда после сытного обеда полагается поспать! – И Васечкин широко зевнул. – Так?

– Не совсем, – сказал Петров, продолжая чтение. – «Эврика!» – воскликнул Архимед, что означало «я нашёл!».

– Чего же он там в ванной нашёл? – спросил Васечкин, подходя к радиоприёмнику.

– Открытый Архимедом закон гласил: «Тело, погружённое в жидкость, теряет в весе столько…» – продолжал читать Петров.

Но дальше уже Васечкин ничего не слышал, поскольку по радио в это время женский голос говорил:

– Дорогие ребята! Продолжаем наш концерт по заявкам. Следующее наше письмо мы получили от Пети Васечкина из четвёртого «Б» класса… – Васечкин резко включил радио на полную мощность, – 25-й школы.

«Дорогая редакция! – пишет нам Петя Васечкин. – Прошу вас исполнить песню из моего любимого фильма “Белое солнце пустыни”!».

Васечкин гордо посмотрел на восхищённо смотрящего на него Петрова.

– «Мы с моим другом Васей Петровым очень любим этот фильм и хотим быть похожими на его героев!» – продолжал диктор.

– Ну ты даёшь! – прошептал Петров.

– «Я лично, – пишет нам Петя, – говорило радио, – хочу быть похожим на красноармейца Сухова, а мой друг Петров больше похож на Саида».

Петров изумлённо посмотрел на Васечкина. Тот сделал вид, что не заметил его взгляда.

– Дорогой Петя! – сказало радио. – Очень хорошо, что тебе нравится красноармеец Сухов. Желаем тебе успехов в учёбе! Передаём для тебя и твоего друга Петрова песню из кинофильма «Белое солнце пустыни», «Ваше благородие, госпожа удача!..».

И действительно, зазвучала хорошо знакомая и любимая всеми песня. Петров молча встал и начал решительно собирать свои вещи.

– Ты чего? – спросил Васечкин, который удобно расположился послушать песню.

Петров хмуро молчал и сосредоточенно доставал из-под стола закатившийся куда-то карандаш.

– Обиделся, что ли? – занервничал Васечкин. – Подумаешь! Ну, просто к слову пришлось. Написалось так, понимаешь?

– Я-то понимаю, – сказал наконец Петров глухим от обиды голосом. – Я всё понимаю. Ты, значит, у нас похож на Сухова, а я – на Саида.

– А чего тут такого? – защищался Васечкин. – Ты вон большой, сильный, а я маленький… – сказал он, но тут ему стало обидно за себя и он добавил: – Но умный. Слушай, пойдём в «Марс», посмотрим лучше ещё разок… Ну его, этого Архимеда! Помнишь, как Саид нож метнул? – И Васечкин показал, как это сделал Саид.

Но Петров и глазом не моргнул.

– Ты, значит, умный? – ещё больше обидевшись, спросил он. – А я, значит…

Дальше он не договорил. Возмущение его было столь велико, что у Петрова просто не было сил продолжать. Он резко повернулся и вышел, хлопнув дверью.

Васечкин растерянно посмотрел ему вслед.

В кинотеатре «Марс» шёл фильм «Белое солнце пустыни». Петров стоял в очереди за билетами на очередной сеанс. Когда до окошечка кассы осталось совсем немного, Петров оглянулся и неожиданно увидел Машу. Маша тоже увидела Петрова, однако никак не проявила этого.

– Эй, Маша! – закричал Петров. – Иди сюда!

Маша было заколебалась, но тут как раз прозвенел звонок, оповещавший о начале сеанса, и она решилась и подошла к Петрову.

– Здравствуй, Петров, – с опаской поздоровалась она.

– А я стою, – затараторил обрадованный Петров, – смотрю – ты идёшь! Вот так встреча!

Дальше он не знал, о чём говорить, и замолчал.

– А ты, Петров, что, доклад про Архимеда уже подготовил? – прервала неловкую паузу Маша.

Петров смутился.

– Ладно, бери билеты! – распорядилась Маша, поскольку очередь уже подошла.

Когда Петров и Маша выходили из кассы, они столкнулись с подбегавшим Васечкиным. Васечкин никак не ожидал увидеть их вместе и поэтому совершенно не нашёлся, что сказать.

Петров же, в свою очередь, сделал вид, что его не замечает, равно как и Маша, правда, уже совсем по другой причине. Таким образом они невозмутимо прошествовали мимо Васечкина, который оторопело проводил их взглядом, а затем скрылся в кассе.

В кинозале погас свет. Начался фильм.

– Ты в который раз смотришь? – спросил Петров Машу, устраиваясь поудобней. – Я – в четырнадцатый!

– А я в первый, – сказала Маша.

– Не может быть! – поразился Петров. – Ну ты даёшь!

– Отстань, Петров! – сказала Маша. – Мешаешь.

Через ряд позади них ёрзал на своём месте Васечкин, тщетно пытаясь понять, о чём они разговаривают.

– Смотри, – шептал тем временем Петров, показывая на шагающего по экранной пустыне Сухова, – сейчас он Саида найдёт.

– Чего найдёт? – не поняла Маша.

– Ну, Саида. Его Джавдет закопал! Он на меня похож!

– Дурак ты, Петров! – сказала ничего не понимающая Маша.

На экране тем временем Сухов действительно нашёл Саида.

– Гляди, – опять зашептал нисколько не обидевшийся Петров, – сейчас он его откопает! И будь здоров!

– Отстань, Петров! – сказала снова Маша. – Не мешай смотреть!

Петров насупился. Обиженно замолчал.

А на экране события развивались. Сухов отправился за подмогой к таможеннику Верещагину.

– Смотри, – не выдержал Петров, – он ему сейчас прикурить бросит. Динамит. Он прикурит, а потом как рванёт! Со стариков шляпы послетают! – И Петров изобразил руками взрыв динамита.

– Петров! – возмутилась Маша. – Ты мне на уроках всегда мешаешь, ещё и здесь смотреть не даёшь!

– Мешаете смотреть, граждане! – раздался вдруг замогильный голос над ухом у Петрова.

Это Васечкин, свернув рупором газету, решил вмешаться в ход событий.

На этот раз возмутились уже зрители.

– Дорогие ребята, мы вам, случайно, не мешаем? – язвительно заметил мужчина в шляпе.

– Надо сообщить куда следует! – сказала сидящая рядом с ними дама.

– Вот видишь, – зашипела Маша, – всё из-за тебя!

Но Петров уже больше ни на что не обращал внимания. Открыв рот от напряжения, он заново переживал события в своём любимом фильме.

Тем более что действие на экране становилось всё драматичней. Запертый Суховым Абдулла попросил свою любимую жену Гюльчатай принести воды.

– Сейчас он переоденется! – не выдержал Петров.

Маша отчаянно делала вид, что не слышит его.

– Видишь, – продолжал Петров, – ты думаешь, это Гюльчатай? А это не Гюльчатай! Ты думаешь…

– Я думаю, – металлическим голосом сказала Маша, тщетно ища взглядом свободное место, – что ты мешаешь мне смотреть!

– Говорят же тебе, Петров, не мешай! – опять раздался над петровским ухом голос Васечкина, которому тоже ужасно хотелось рассказать Маше, что будет происходить дальше.

– Нет, вы только подумайте! – снова возмутилась сидевшая сзади дама. – Пускают в кинотеатр чёрт знает кого!

– Что хотят, то и делают! – туманно подтвердил мужчина в шляпе.

Но в это время на экране события достигли такого драматизма, что все: и Петров, и Маша, и Васечкин, и мужчина в шляпе, и даже дама, сидящая рядом с ним, – так увлеклись происходящим, что в зале стало очень тихо.