- А что мне остается? Ты выдумываешь какие-то нелепые отговорки, он говорит, что все хорошо, и я же вижу, что врет! – Блин, у меня хороший отец. Сложный, но хороший.

- Я кое-что натворил «неправильного» на Родине, вот и не хочу туда возвращаться. – Каюсь, не хочу, чтобы она волновалось за меня, но думаю, если признаюсь в своем падении, то причиню еще больше боли ей.

- Не правильного? – Хмурит брови.

- Да мам, и давай просто об этом забудем, а вы с отцом сами прилетите повидаться?

- Хочешь замять? – Я киваю на ее вопрос и морщусь на следующую фразу.

- Не выйдет, рассказывай. – Этот голос не терпит возражений.

- Саша, ты прекрасно понимаешь, что если ты этого не сделаешь, я пойду убивать Женьку, а если и это не сработает, то прилечу к тебе. – И как мне кажется, это не будет визит вежливости по соскучившемуся ребенку. Да и если честно этот голос звучит угрозой из ее уст. Черт.

- Я… - Сглатываю ком в горле и очень тихо, закрывая глаза решаюсь.

- Мам, я накосячил, немного… - Не то, не то, но как же сложно вытолкнуть из себя простые слова.

- Я… переспал с мужчиной… - Тихо шепчу и несколько секунд привыкаю к тишине с того конца сигнала. Нет даже гневного дыхания.

- Вот поэтому я и не хочу в Россию. – Я размыкаю веки и смотрю на застывшее лицо родительницы.

- Мам этого не повторится, я нормальный, честно… - Оправдания себе легко ускользают с губ, а так ли это? Ведь я до сих пор не забыл эти глаза и бешенный секс.

- Так вот она о чем говорила…? – Словно сама с собой общается.

- Ты о чем сейчас?

- Лис, когда-то давно сказала, что ты «особенный».

- Я не особенный, я просто больной мам.

- Кто это был? Я его знаю?

- Навряд ли. – Не хочу произносить его имя вслух, больно от этого.

- Ты мне имя скажи.

- Олег. – Зло выплевываю имя, словно обвиняя его, а гвоздь, таранивший грудину, только успокоившийся опять начинает свое черное дело в моих внутренностях.

- Да? Насколько я догадываюсь он племянник Короля, вер? Вы учились с ним?

- Откуда…?

- От туда. И я не вижу причин отказываться от поездки к нам!

- Я вижу. Мам мне кажется, что я могу не сдержаться, могу кинуться его искать… - Я опускаю голову, наконец, принимая свое поражение и понимая истинные причины отсутствия желания возвращаться. Принимаю свою слабость.

- Так зацепил?

- Хуже мам, он сломал что-то тут. – Я стучу по виску и ладонями растираю щеки.

- Саш, можешь приезжать, даже ели ты его найдешь, это уже ничего не изменит.

- В смысле?

- Несколько месяцев назад нас пригласили на помолвку, он женится Саш или женился. Я еще блин думаю с чего такая нам честь, думала это приглашение из-за Женьки. Да и сам Олег не с того ни с сего к нам подошел, поболтать. – Господи, сейчас я рад внутреннему апокалипсису, который не дает спросить мне, о чем он болтал с ними. Спросить, а спрашивал ли он обо мне?

- Черт. – Рука привычно начинает растирать грудь, а дыхание застревает.

- Саш, с тобой все в порядке? – Нет мам, мне больно, но я не стану тебя волновать. Держался же все это время и дальше продержусь. Это только в сопливых фильмах эту боль невозможно вытерпеть, а я живу не в них. Мой «хеппи энд» ебанные продюсеры забыли дописать.

- Да мам. Хорошо, что у него все нормально. Я рад. – Растягиваю губы в улыбке. Позволяя вонзаться крюкам в кожу. Я спрячу боль, переживу ее.

- Саш, ты же мне скажешь, если станет совсем плохо? – Мать обмануть сложнее мнимой маской скрывающей сейчас внутри меня подыхающего пса.

- Скажу, а теперь можно мне пойти и напиться?

- Можно малыш, люблю тебя и прости за грустные новости.

- Хрен с этими новостями, главное ты меня не осудила.

- Не смеши меня малыш, я после всего, что было у нас просто не имею на это прав! – Она мягко улыбается, и я пытаюсь искренне ответить на эту улыбку. Найти гребанную причину, чтобы и сейчас не вздернуться где-нибудь под люстрой. Заткнуть уже этого подыхающего пса.

- Ладно пока.

- Пока малыш.

Закрываю крышку и шатающейся походкой иду к своему месту, к окну с мыслью может уже, наконец, смогу разнести это чертово стекло и шагнуть в пропасть? Но вместо самоубийства по пути отыскиваю мобильник и вызваниваю Фреда, прошу захватить выпивку и напиваюсь в благословенной тишине в присутствии свидетеля.

Сплю как комотозник до позднего вечера, а очнувшись тащу свою задницу на кухню и варю кофе, и пытаюсь не дать похмельной голове задуматься о нем. Не дать вспомнить вчерашние слова матери и делая первый обжигающий глоток слышу звонок.

Матерю всех и вся, но хотя бы отвлекаюсь от похмельных молотков в голове, прусь открывать не званным гостям и замираю на пороге.

Моя помешанность стоит напротив меня. Худое осунувшиеся лицо, потухший взгляд, которому ничего не мешает впиваться в меня. И я не отстаю от него, впитываю долбанные черты лица. Олег. Он здесь, напротив меня. Молчит и смотрит. Долго, слишком долго.

- Привет… - На грани слышимости, и этот голос заставляет меня все же вспомнить о его предстоящем бракосочетании. Заставляет проглотить так и не вырвавшуюся улыбку от долгожданной встречи.

Да долгожданной, ведь я все же надеялся его увидеть. Невзначай, ни чайно. Хоть всегда и сопротивлялся этому желанию.

- И тебе… какими судьбами? – Сухой голос, перебивает разгорающийся в душе апогей.

- Не рад? – Глаза скользят по мне и утыкаются куда-то в пол. Словно разговаривает не со мной, а со своими ботинками. Черт, но я видел, как его глаза стали разгораться от моего рассматривания.

- А есть чему? – «Да блядь, ожившая мечта перед тобой, мнется, черт побери, на пороге, а ты ведешь себя как сукин сын!» гложет меня мое нутро, а демоны впервые ему вторят.

- Саш, извини меня, но я так больше не могу… - Он замолкает и тянется пальцами в волосы. Ерошит их, выдавая свою нервозность, которая проявляется в дрожи.

Но я не спрашиваю его ни о чем, просто разворачиваюсь и иду, не закрывая за собой двери. Ебанное приглашение с моих губ не может соскользнуть – не понимаю почему? Потому, что привык, чтобы он считал меня полнейшим кретином и моральным уродом? Но ведь я ни такой! Я жалю только словами!

Застываю не подвижной колонной и смотрю на город, краем глаза увидев входящего с сумкой Олега.

- Что это? – Киваю на объемную сумку.

Олег садится на диван и нервно пожимает плечами.

- Меня отлучили от рода, и я только с самолета. – Отвечает, словно его мир не рухнул. Словно близкие люди не отказались от него. Долбанная маскировка.

- За что? – Он ежится от этого вопроса, сжимая пальцы, смотрит в пол и меня убивает скрываемая грусть в его сгорбленной спине.

- За позор рода, за отказ от женитьбы, за признание что… - Он замолкает, а я напрягаюсь. Блин, почему я вытягиваю из него признания? Зачем? Бег по кругу. Я знаю за что. Я знаю почему, но почему-то мне важно услышать эти слова от него, хотя для себя я все уже решил.

- Сделай это. – Делаю предложение и снимаю футболку. Мои холодные пальцы сжимаются в кулаки и не решаясь смотреть ему в глаза я наваливаюсь кулаками на стекло, немного отклоняя голову облегчая доступ к плечу.

К месту, где ставят метку своим парам оборотни. Мне кажется, что это правильное решение, к которому я не готов, но буду. Сейчас через несколько вздохов, несколько судорожных попыток проглотить слюну.

- Ты о чем? – Слышу за спиной и напрягаюсь от этого вопроса.

- Олег ты признался, что спал со мной и поэтому отказался от обряда? – Мой ровный голос и сухая интонация скрывает страх отказа. Но как так? Я же сам еще не готов к этому? А в моей чертовой голове, только ощущение полностью собранного «лего». Правильно.

- Да.

- Тогда давай, пометь меня. Присвой, черт побери, потому что я тоже уже не могу…

Не могу бояться одиночества. Не могу уже пересиливать ненависть к себе, вызванивая очередную постельную игрушку. Не могу уже возбуждаться только от одного воспоминания о твоих глазах, с молниями ярости вспыхивающих в них. Не могу слушать скулеж пса, которому словно отрывают лапы с того момента, как я услышал новость о твоей свадьбе. Я просто уже тоже не могу.