Да решил, потому, что я не гей и ни когда им не буду. Потому, что понимаю насколько это не правильно, хотя и не осуждаю все эти ебучие меньшинства. Пока это не связано на прямую со мной, не осуждаю. А я нормальный мужик, да со своими тараканами в башке, но НОРМАЛЬНЫЙ. Мне девушки нравятся.

Ровно в двадцать два – ноль ноль, мы с названным отцом паркуемся около каменных стен и неспешной походкой направляемся в мир, где он царь и бог. В мир, в котором наши фигуры приветствуют легким склоном головы, но мы не обращаем на это внимание, словно так и должно быть. Хотя, наверное, так и должно быть, ведь он глава, а я его взращённая тень, отказавшаяся от дара выродка в крови и волочащая свое жалкое существование в ранимой человеческой шкуре, но будь я проклят, если эта шкура хоть раз меня подведет. И я это каждому докажу.

- Все готово Глава. – Антон твердой походкой приближается и кивает своему Господину, а мне уверенно жмет руку.

- Вижу. – Холодный голос рвет тишину, а я присматриваюсь к фигурам во мраке опоясывающим поляну впереди. И этот круг размыкается, стоит только нам дойти до первых рядов.

Здесь в кругу стоит Шакал, скованный кандалами во второй своей ипостаси и тяжело с перемежающимся рычанием дышит. Это дыхание клубами пара вырывается из широких ноздрей, а черный взгляд бездумно проходит по толпе, не задерживаясь ни на ком.

- Святогор ты знаешь, какое наказание тебя ждет за нарушение правил Стаи?

- Что натравишь на меня своего выблядка щенок? Не страшно. – Глухое рычание раздается от зверя, и кандалы сочувственно звенят на это рычание.

- Что ж, тогда начнем. – Отца не так просто взбесить, чего нельзя сказать обо мне.

И стоит только отцу кивнуть, как я делаю первые шаги к охране удерживающей взбесившегося монстра.

Охранник скупо кивает и надевает мне на ладони железные когти. Подарок от стаи лично мне и единственное оружие, которое мне подвластно в неравном поединке со смертью, а второй охранник снимает удерживающие путы со зверя.

Я не подхожу к покачивающемуся зверю, не даю обмануться вялым видом его огромной фигуры. Я знаю правила этой игры и жду нападения, натягивая свои нервы на кулак и готовя свое тело к боли, которая непременно последует от драки.

Тишина оплетает меня, даже что странно и толпа, собравшаяся на кровавое зрелище сегодня не в меру тиха. Возможно это какая-то дань уважения свихнувшемуся старику, а возможно и что-то другое, не имеет значение, потому, что зверь делает шаги ко мне. Рванные ленивые и бьет когтистой лапой разрезая сгущающийся воздух. Я отпрыгиваю от этих когтей в последнюю секунду и ногой засвечиваю по огромной морде монстра.

Играю, действительно как щенок. Чертовски, опасный щенок, который получая росчерк когтями по предплечью, и в ответ чертит свои косые линии на мощной волосатой груди зверя.

Зверь рычит и кидается на меня и я, перехватывая мощное тело, тремя нажатиями пальцев сковываю эту мощь. Запираю эту могучую тушу в собственном беспомощном состоянии и ударом по ногам заставляю приклонить колени перед Главой.

- Наказание смерть. – Слышу холоднокровный приказ и поднимаю взгляд на отца, рядом с которым стоит Олег.

Олег? Вот блядь… какого хрена он тут делает? Впиваюсь в его фигуру, осматриваю ровную стойку и фокусируюсь на этих ебучих глазах. Которые, смотрят на меня с каким-то долбанным восторгом?

Этот взгляд притягивает меня, сдирает все мое хладнокровие, разбивая его в дребезги, и мне не хватает сил, чтобы разорвать нить, которая притягивает меня к этому взгляду. Еще чуть-чуть, еще немного и я это сделаю. Протяну руку к неподвижному телу под гул собравшейся толпы и вырву еще одно сердце. Оборву жизнь еще одному больному существу и уйду. Да уйду и даже не спрошу, какого хрена этот уебок здесь делает.

Все так и происходит и я, скидывая с рук специально выточенные когти, а так же безвозмездно испорченную футболку иду через толпу, в которой практически каждый хочет пожать мне руку, не обращая на это, ни какого внимания, протискиваюсь сквозь них. И пьяной походкой тащусь к выходу из черных стен окружающих мощный замок, вросший в скалы.

- Что так и свалишь не поздоровавшись? – Слышу за спиной и еле сдерживаю заплетающиеся ноги от того чтобы запнуться.

- А с какого хуя мне здороваться с тобой? – Это не злость, нет, не она заставляет меня в ответ жалить. Это ебучий страх позорно маскируется за ядом. Я дерьмо.

Поворачиваюсь и прямым взглядом впиваюсь в голубой неон, твердо отвечаю на взгляд, затыкая внутри себя скулящего пса.

- Или ты подумал, что подставив свою задницу, станешь мне другом? – Заткнись, прошу, заткнись, но псина только сильней начинает скулить, прося пощады, которой не дождется.

- То есть это я тебе ее подставил? – Глухой рокот сотрясает меня, отчего мои губы натягиваются в попытке изобразить, что-то похожее на оскал или же ебучую самодовольную улыбку. И мне блядь больно от их этих движений, словно против воли кто-то втыкает в их края крюки и растягивает.

- Ну, ты же не станешь отрицать, что этого хотел. Нет смысла пиздеть, хотя бы самому себе. – И я отворачиваюсь от обжигающего все мои внутренности взгляда, прячу резь в сухих глазах и не успеваю сделать и пары шагов, как меня откидывает к черному холодному бетону каменной стены, а мои губы обжигает горячее прикосновение.

Прикосновение чужих губ, впивающихся в мой рот, вылизывая его шершавым языком, убивая во мне все мысли о сопротивлении. Разлагая последние остатки ума. Я глубоко вздыхаю носом и делаю последние шаги в пропасть, я отвечаю на это ебучие прикосновение, загораюсь от него, посылая нахуй, все, что будет дальше и наслаждаюсь бесцеремонным языком, хозяйничающим в моем рту воющим с моим, за право быть доминантом. Быть мужиком, пока кислород в моей груди окончательно не израсходован, а после отрываюсь от этих губ и задыхаясь пытаюсь привести себя в чувство.

- Это тебе козлина, чтобы напомнить, что не один я хотел тебя. – Зло, задыхаясь, проговаривает Олег где-то выше моей склоненной фигуры в поисках желанного кислорода. Резко отталкивается от меня и уходит во тьму, где предположительно расположены ворота.

И он прав что я козлина, только вот эта козлина нихуя не забыл того как сам стал инициатором вечерней ебли. Сам и отрицать это глупо, как глупо и пытаться заглушить внутри себя демонов. Сейчас, еще немного шагов по темной дороге, за пределы территорий к машине и все. Устало откинусь на сиденье, дождусь отца и свалю к чертям собачим от сюда, из страны и забуду все как страшный сон.

Да именно так, все забудется, вернусь к привычной жизни, к привычному холоднокровию, а остальное пусть валит лесом. Пусть валит и долбанное осознание того, что отвечал на поцелуй мужика, что тащился от него, пусть валит к чертям глухая боль в сердце.

- Сука. – Удар кулаком по приборной панели и пару раз затылком по подголовнику и я замираю, усмиряя злость.

- И что это было? – Отец с тихим щелчком закрыл водительскую дверь. Интересно о чем он именно? о приступе бешенства или же… Всевышний даже думать об этом не хочу.

- А на что это похоже? – И голос как можно тверже. Не показать всю херню срывающую крышу. Вдруг прокатит.

- На «вылизывание» другого мужика? – Интонация голоса мне мало о чем говорит, потому как, зная этого мужика такой интонацией, он может проинформировать вас о скором конце вашего жизненного пути, или на полном серьезе признаться в любви матери. Да и сам вопрос… сука. Опять захотелось что-нибудь сломать.

- Нет, в принципе я могу сделать предположение о том, что он сам накинулся, а ты праведно возмущенный отбивался, но мы же оба в курсе, что это ложь… - Да именно, ложь, но признаться тяжело. Очень.

- Ложь, и вчера отбивался он, и… все зашло намного дальше… «вылизываний». – Я прикрыл глаза. Мне кажется, даже они сейчас горели красным оскорбительным огнем унижения.

- Даже так? – Я горько усмехнулся. Разочаровывать близких не приятно, но и скрывать свое падение мерзко.