- Я не пью, ты знаешь, - заметил я ему.

- Знаю, - согласился Сашка, - это для меня.

- Что за горе, которое будешь заливать в моей компании? – спросил.

- Пока еще не знаю, это будет видно потом, - Сашка скинул кроссовки и потопал на кухню.

Я с обреченным видом пошел за ним. На кухне Сашка вытащил из пакета дорогущий коньяк, колбасу, сыр, бутылку персикового сока для меня, я начал помогать накрывать на стол. Молчание напрягало.

Сашка уселся за стол, мы чокнулись, он выпил, закусил. Все повторилось три раза. Потом он поднял взгляд и посмотрел мне прямо в глаза.

- Ты гей? – прозвучал самый страшный для меня вопрос.

Мои руки под столом затряслись, я закусил губу и решился:

- Да.

Сашка опрокинул в себя очередную рюмку. «Как водку пьет», - отстраненно подумал я.

- Давно?

- Со школы.

Сашка поперхнулся:

- Хорошо шифруешься.

- Нужда заставила.

- Что же за нужда такая?

- Давай по-честному, - я начал злиться. – Как ты относишься к геям?

- Какая разница, как я к ним отношусь?

- Самая прямая, - парировал я. – Ты их терпеть не можешь.

- Так я их терпеть не могу, а не тебя.

- Эй, - помахал я рукой у него перед глазами и напомнил. - Я – гей.

Сашка замолчал, молчал и я.

- А Юлька? – спросил он.

- Юлька - прикрытие.

- А она об этом знает?

- Знает, - я вздохнул.

- У тебя есть сестра? Троюродная.

- Есть, но я ее не видел, - решил я быть сегодня честным.

- Я сегодня познакомился с какой-то девчонкой, как ее? Яна? Да, Яна. Она сказала, что она твоя сестра.

Я пожал плечами, не рассказывать же ему, что Яна сидит перед ним, для него сегодня потрясений хватит.

- Юлька тебя не ревнует, - вдруг объявил мне Сашка, я к нему пригляделся.

- Оооо, Потапов, ты уже опьянел!

Сашка на самом деле уже слегка начал косить глазами.

- Самое главное, - ответил он, опрокидывая очередную рюмку, - не то, что ты гей. Самое главное то, что ты не доверяешь мне.

- Это очень задело твою тонкую душевную организацию, - хотелось двинуть Потапову за то, что он никак не говорил прямо - останемся ли мы с ним друзьями, или нет.

- Не язви. Почему не сказал сразу?

- Потому что, Потапов, ты терпеть не можешь геев, значит, ты терпеть не можешь меня, - разжевал я ему все, как ребенку.

- Ты, ик, меня обидел, - Сашка начал икать, - и ты на меня сердишься.

Вот как он так быстро напился?

- Почему? – задал вопрос я сразу на оба его утверждения.

- Ты, ик, когда сердишься, всегда меня по фами, ик, лии называешь, - проикал Сашка.

- Эй-эй, - я начал отбирать у него рюмку, - может, хватит уже?

Сашка сумел выкрутиться и махнул очередную дозу алкоголя, икнул в процессе и обрызгал меня коньяком.

- Вот алкашня придурочная, - сказал я, только матом.

- Не ругайся, - Сашка пытался сфокусировать на мне взгляд, - у меня моральная травма.

- Как ты умудрился за тридцать минут выпить больше, чем полбутылки коньяка? Для храбрости, что ли? – ярился я. – Ты боишься, что я к тебе приставать буду? Не бойся, ты не в моем вкусе! – покривил я душой.

- Как это не в твоем? – взвился вдруг Сашка. – Я очень даже симпатичный. Не в его я вкусе! Да я тебе сейчас покажу!

Сашка начал стягивать с себя футболку, задел тарелку с колбасой, та полетела на пол. Сашка не обратил на это никакого внимания, он, бурча себе под нос, воевал с футболкой, победил ее, и с пьяной гордостью выпятил мускулистую грудь. У меня закапали слюни, так хотелось провести по ней руками и обвести языком каждый из его сосков.

- Ну, как?

Я схватил сок и судорожно его выпил, во рту как-то сразу вдруг пересохло. Я отвел взгляд.

- Ну? – не отставал Потапов. – Посмотри на меня. Ты чего не смотришь?

- Ты не в моем вкусе, - упрямо повторил я.

- Ты врешь, - это прозвучало подозрительно трезво.

Я вскинулся и внимательно осмотрел Сашку. Да нет, пьяный он, глаза в кучку, сидит и шатается.

- Почему ты так решил? – спросил осторожно.

- Ты боишься? – ответил он вопросом на вопрос.