Я чувствовал: так долго продолжаться не могло, что-то должно было произойти.

У нас было все, тут Миллер прав, и хлеб, выращенный на марсианских полях, и одежда, изготовленная на наших заводах из синтетических тканей, и вода, собранная с полярных марсианских вершин, но у нас не было главного, что необходимо человеку: любви, беспричинной радости жизни… Это так страшно, если человек ничему и никому не верит, не радуется!..

Наконец все то неясное, что месяцами вызревало в душах колонистов, взорвалось…

Однажды, собравшись у здания Большого Компьютера, они стали бросать камни в окна. Молча, без особой злобы, будто они выполняли привычную работу, колонисты неторопливо бросали и бросали камни. Было ясно: начинается погром Большого Компьютера.

— Стойте, опомнитесь, что вы делаете?.. — среди колонистов появился испуганный Миллер. Он суетился, хватал колонистов за руки и все кричал: — Вы погубите себя! Мы все пропадем без Большого Компьютера. Без помощи Большого Компьютера ни один из нас не сможет вернуться на Землю…

После этих слов один из колонистов схватил Миллера за шиворот и закричал:

— А-а, подлец, вот как ты запел!.. Значит, ты тайно от нас собирался возвратиться на Землю. Нас хотел здесь оставить?.. Вот какой эксперимент задумал над нами! Вот почему ты так боялся Коренева! Ты боялся, что он догадается о твоих планах. Ты хотел властвовать над нами. Даже не ты, а те, кто организовал эту экспедицию. Скажи нам, кто оплатил это дорогое путешествие? Кто его финансировал?

Не слыша ответа от испуганного, побледневшего Миллера, колонист все кричал и кричал. Он задавал молчавшему Миллеру вопросы и сам на них отвечал:

— Все экспериментируете, все еще мечтаете о мировом господстве. Скажи нам, кто стоит за твоей спиной? Вот что вы задумали: проверить, можно ли властвовать над человечеством с помощью компьютеров! Не получается у вас, потому и беситесь, подлецы, все новые идеи подсовываете…

Все плотнее и плотнее люди обступали Миллера, и все громче звучал голос колониста…

И снова поднимается марсианский ветер, который сквозь дыры стеклопластиковой крыши выдувает остатки воздуха. Коченеют пальцы рук. Последними усилиями я дописываю нашу печальную и трагическую историю, которая не впервые свидетельствует об одном: человека покорить невозможно. Его можно временно околпачить, как околпачили когда-то нас, над ним можно издеваться годами, но потом, наконец, наступает то время, когда измученный человек бросает вызов властителям и перестает бояться даже самой смерти. И это означает — наступило горькое время справедливости.