Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Так я хотел обмануть себя.

VII

Пришли в Заиорданье. И много учил Он притчами. Когда выходили в путь из Ефраима, подбежал к Нему, запыхавшись, юноша. Был он богат и начальствовал над местной синагогой, а потому все знали его. Подбежав и пав на колени, спросил:

— …Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?..

Он же отвечал, говоря:

— …Пойди, продай имение твоё и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною.

Смутившись словами Его, юноша, опечаленный, отошёл прочь.

Он же сказал:

— Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие.

И все, кто слышал эти слова, изумились, потому что «Игольными ушами» называли в Иерусалиме узкие лазы в городской стене, сквозь которые, когда закрывались на ночь ворота, проходили запоздалые путники.

И я воскликнул невольно:

— Кто же может спастись?!.

Он же, глядя на меня, сказал:

— …Кто оставит домы, или братьев, или сестёр, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную.

И я отошёл. И с того дня знал я наверняка, что мне не быть с Ним вместе. Потому что с того самого дня я не мог выносить Его, как глаза живущего во тьме не могут выносить солнечного света.

И когда все спали, я не спал и смотрел на звёзды. Звёзды дрожали, и сердце моё дрожало как звезда. А днём, когда все сидели вокруг Него и слушали Слово Его, садился я поодаль, скрестив ноги. И, набрав полную пригоршню мелких камешков, бросал их по одному, взрывая придорожную пыль.

VIII

Когда были в Вифании Перейской, пришёл некто Иосиф в пропылённом кетонете и объявил, что Лазарь, брат Марфы и Марии, тяжело болен. Но Он сказал:

— Не бойтесь, эта болезнь не к смерти, но к славе Божией.

И были ещё два дня в Вифании Перейской, и Иосиф был с нами. Дул с юга ветер и гонял по дорогам Переи пыль, взвихривая и закручивая винтами. На третий день ветер стих, и Он сказал, что пойдёт в Вифанию, где жили Лазарь, Мария и Марфа. Стал Пётр просить Его, говоря:

— Равви! Давно ли иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идёшь туда?

Сказал же так, потому что зимой, когда были в Иерусалиме на празднике Обновления, иудеи искали схватить Его и побить камнями за то, что Он, будучи человек, делал себя Богом.

Отвечал Он Петру:

— …Кто ходит днём, тот не спотыкается… Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдём к нему.

Тогда Фома сказал:

— Пойдём и мы умрём с Ним.

И пошли в Вифанию, где жили Лазарь, Мария и Марфа. Я же пошёл в Кериот повидать отца моего. Едва вступил я на гладкие каменные плиты нашего двора, как радостная, обнимающая небо пальма махнула мне веткой, и печальный кипарис, похожий на старика, закрывающего лицо руками, кивнул мне, и магнолия рассмеялась навстречу ароматной струёй, и отец, вышед из дома, пал на грудь мою.

Заколол отец для меня ягнёнка, и возлегли с ним обедать. Смешав тёмное вино с водой, произнёс он благословение. После разрезал хлеб и, обмакнув в соль, подал мне кусок. Когда же окончили трапезу, отец, собирая оставшиеся крошки, спросил меня:

— Что же Мессия?..

Но я молчал и не знал, что отвечать ему. Тогда, вздохнув, отец сказал:

— Надлежит Мессии прийти из Вифлеема, из Галилеи даже пророк не может прийти… Но, видно, мёд или патоку виноградную источают уста Галилеянина, если ты, скитаясь за Ним, и нужды не имеешь, что невеста твоя стала женой Симона — сына булочника с Хевронской улицы?..

Душа моя вышла из меня, когда отец говорил!.. Где ты, Есфирь возлюбленная, где ты, сладчайшая! Но не отзывалась Есфирь, и ревность как меч раскалённый рассекла и опалила моё сердце. Не быть мне с возлюбленной моей, не вдыхать аромата волос её, мягких как руно, тёмных как летняя ночь. Не украсить голову её гиацинтовым покрывалом, плеч не целовать и груди не сжимать в ладонях.

Пошёл я из города и скитался в горах, где пастухи пасут чёрных коз и овец своих. Лишь наутро возвратился я к отцу моему.

IX

Был месяц нисан, и близилось полнолуние, когда иудеи обыкновенно празднуют Пасху. Отправился я в Иерусалим, чтобы провести там дни очищения. И отец мой, заперев лавку, пошёл со мной, потому что собирался продать в храме двух ягнят. Пройдя сквозь Овечьи ворота, где прогоняли раньше овец для омовения перед жертвоприношением, отец мой повернул к храму, я же спустился в Нижний город. Придя в харчевню, купил жареной саранчи, миску супа и сладкого вина галилейского. И когда ел, услышал, что говорят вокруг о Лазаре из Вифании, и спросил у человека за соседним столом, пившего в одиночестве идумейский уксус:

— Друг, что это говорят они о Лазаре?

На что отвечал он:

— Разве ты не знаешь о Лазаре воскресшем? Четыре дня был он в гробу, в Вифании, но Галилейский пророк воскресил его Своим словом. Теперь полнится Иерусалим слухами. Одни говорят, что Он истинно пророк и добрый. Другие — что Он силой бесовской творит чудеса и народ вводит в заблуждение. Первосвященники же положили взять и убить Его…

Вздрогнул я на этих словах и снова спросил:

— Разве сделал Он что-нибудь достойное смерти?..

— Нет… Ничего не нарушил Он из Закона нашего…

Пошёл я в Вифанию на гору Елеонскую, чтобы самому видеть Лазаря воскресшего. Встретили меня Марфа и Мария, и брат их Лазарь. От них я услышал, как прозвучали громом слова «Гряди вон!», и вышел Лазарь из гроба, пеленами повитый. И снова, не сдержав слёз, думал я: «Равви! Ты — Сын Божий, Ты — Царь Израилев…»

И остался ждать Его и учеников в Вифании, потому что все они снова отбыли в Ефраим. Оставалась неделя до Пасхи, когда вернулись они из Переи и с великими почестями вошли в Иерусалим. Когда же на другой день пришли в храм, то на дворе язычников, где был большой рынок жертвенных животных, и меновщики меняли любые чужеземные деньги на монеты храма, увидел я отца моего. Жалкий старик с двумя чёрными ягнятами по пяти динариев каждый!

Но услышал я шум и, обернувшись, увидел, что опрокинул Он столы меновщиков и столы продающих голубей. И, рассыпав деньги, сделал бич из верёвок и стал гнать животных со двора храма. При этом так говорил о храме:

— …Вы сделали его вертепом разбойников!..

Но когда щёлкнул бич и упал на спины животных, а с опрокинутых столов посыпались со звоном и покатились по мраморному полу монеты, сделалось во дворе храма столпотворение. Меновщики и гуртовщики кричали, и каждый пытался спасти своё имение. И увидел я, что отца моего оттеснили в сторону, а чёрных ягнят обезумевшие животные повлекли к вратам храма.

Отец мой стал метаться, потеряв своих ягнят. И увидел я слёзы в желобах морщин его. Я же малодушно отвернулся и пошёл туда, где слепые и хромые обступили уже Его, ища исцеления. И Он исцелял их.

С того дня не видел я отца моего.

X

На другой день снова пошли в Вифанию. Взойдя же на гору Елеонскую, стал Он скорбеть об Иерусалиме, говоря:

— …Не останется здесь камня на камне; всё будет разрушено…

И ещё много пророчествовал. Я же дивился: может ли Мессия хотеть гибели города Давидова? И, отойдя от Него, подошёл к обрыву и стал смотреть, как мелкие камешки летели вниз из-под моей сандалии. И, отскакивая от склона горы, ударялись о стволы деревьев и терялись в траве.

Подошёл Иоанн сзади и тихо спросил:

— Не хочешь ли ты прыгнуть, Иуда?

Я же ничего не отвечал ему.

На другой день собрались в Вифании в доме у Симона, которого исцелил Он от проказы. Пришла же Мария, сестра Лазаря воскрешённого, и принесла алавастровый сосуд. И как никто не обратил на неё внимания, встала у Него за спиной, а сосуд держала в руках. Опустившись на колени, разбила шейку сосуда, чтобы никому больше не смог послужить он. И комната прокажённого наполнилась благоуханием, потому что в сосуде принесла Мария нардовое миро — чистое, драгоценное. И все, кто был в комнате, повернулись к Марии. Но она, как бы не видя никого, возлила масло на голову Ему. Точно душу свою простёрла перед Ним и сердце своё бросила к ногам Его. Все же молчали, негодуя на Марию за то, что не хранила в себе своих чувств, и что никто не имел столько любви к Нему. Я же засмеялся громко и сказал:

3
{"b":"554303","o":1}