Нарбон. Вы защищены славой, мой император.

Наполеон. Зевс был защищен молнией, но я проверил— его нет сейчас на Олимпе. Слава защищает только тогда, когда она все время растет. (Подходит к портрету сына.) Земной шар. Египет, Сирия, Персия. Эх, Нарбон… земля не только на глобусе маленькая… (Секретарю.) Вызовите ко мне этого прусского посла!

Секретарь. Слушаюсь, ваше императорское величество. (Уходит.)

Наполеон. Александр Македонский достиг Ганга и вернулся со своей армией в Персию победителем.

Нарбон. Мы достигнем Ганга, перезимовав в Смоленске.

Наполеон. Европа мала, мой Нарбон. После взятия Москвы русский царь или помирится со мной, или погибнет от обычного дворцового заговора. И тогда откроется путь на восток.

Нарбон. Солдаты, ваше императорское величество, в Париже уже принимали поручения на посылку персидских шалей и индийских шелков. Ваши победы больше соединенных побед Александра Македонского, Ганнибала и Цезаря.

Наполеон. Эти имена мучили меня еще в детстве, дорогой Нарбон. Мы дойдем до Ганга, мы достигнем Индии. Англия рухнет. А вот письма из Персии. Мои люди уже обучают солдат шаха. Египту я ничего не обещал. Сирийцам мои люди говорили о моей любви к исламу. Персия сейчас влачит нищенское существование, но имя Персии еще много значит на Востоке. И я обещал шаху земли от Черного до Каспийского моря— Грузию, Армению, Азербайджан.

Нарбон. Какие прекрасные обещания!

Наполеон. Договоры победителей победителями не выполняются. А побежденным нечем платить. И те, которые принимают от меня обещания, об этом знают.

Нарбон. Почему же они так добиваются ваших обещаний?

Наполеон. Ими владеет страх, мой дорогой друг, страх перед могуществом. Они думают не о себе, а стараются догадаться, что я думаю о них. Разве не от страха отступил Барклай от Смоленска? Правда, есть люди, которые меня не боятся. Меня не боятся Багратион, Кутузов, но я их устрашаю теми, которые меня страшатся. (Пауза.) Значит, в Смоленске запасов напять дней?

Нарбон. Бертье так сказал.

Наполеон. Значит, их на три дня.

Входит секретарь.

Секретарь. Прусский посол, ваше величество!

Прусский посол. Добрый вечер, ваше императорское величество!

Наполеон(не отвечая на приветствие, стоит cпиной к послу. Потом поворачивается, кричит). Где армия, мне обещанная?!

Прусский посол. Ваше императорское величество, его королевское величество Фридрих-Вильгельм…

Наполеон. Короче! Я на войне. Где армия?

Прусский посол. Ваше императорское величество…

Наполеон. Не нужны мне бродячие послы… мне нужна армия! Ваш подлый король у меня в руках. Я сожму руку — и не будет существовать подлая нация. Подлое государство, которое всегда всех обманывало и не заслуживает права на существование.

Прусский посол. Ваше императорское величество, мое положение…

Наполеон. Ваше положение заставляет вас молчать. Убирайтесь отсюда!

Прусский посол. Не смею более беспокоить ваше императорское величество. (Пятясь и кланяясь, уходит.)

Наполеон(садится, совершенно спокойно). Поужинаем, Нарбон. Знаете, я многому научился у нашего великого трагика Тальма. Хотя он и многое перенял у меня. Я актер, который не дает своим партнерам реплик. Игра Тальма в классических трагедиях стала более реальна, чем прежде… Сейчас многому можно научиться у истерии. Короли, потерявшие свои государства, генералы, жаждущие чужестранных корон… соперничество… надежды… Разве можно найти лучший материал для трагика? Я сам пишу свою историю, но еще не знаю последнего акта трагедии. Тальма не обменялся бы со мной ролями. Моя роль опасна.

Нарбон. Тальма — талантливый актер.

Наполеон. Странное выражение — театр военных действий. На русском театре военных действий трудно выступать.

Входит Бертье.

(Взглянув на Бертье) Вас что-то волнует, маршал?

Бертье. Ваше императорское величество, в Смоленске не оказалось запаса фуража. Наши кони не могут тянуть артиллерию, питаясь только травой.

Наполеон. Чем еще обрадуешь, маршал?

Бертье. Получены сведения из Петербурга от наших разведчиков, что русский император сместил Барклая-де-Толли с поста главнокомандующего.

Наполеон(быстро). Назначен Багратион?

Бертье. Нет, ваше императорское величество, генерал Кутузов.

Наполеон. Кутузов?! Эта северная лисица? Еще хуже!!! Значит, русские готовятся к долгой войне. (Быстро подходит к карте. Бертье.) Вызвать маршалов! (Рассматривает карту.)

Входят маршалы Мюрат, Ней, Даву, Жиуно.

(Не поднимая головы.) Иоахим!

Мюрат. Слушаю, мой император.

Наполеон. В русском командовании произошли изменения, и русские будут пытаться вернуть себе стратегическую инициативу. Преследуйте армии Багратиона и Барклая кавалерийскими корпусами!

Мюрат. Слушаю, мой император.

Наполеон. Маршалам Нею, Даву следовать со своими корпусами за кавалерией маршала Мюр та!

Ней. Слушаю, ваше императорское величество.

Наполеон. Маршал Жиуно с корпусом вестфальцев пойдет на левом фланге. Не давайте противнику оторваться от преследования. Кампания тысяча восемьсот двенадцатого года начинается, мои маршалы, и она закончится в московском Кремле! (Встает, надевает шпагу.) Вперед, мои орлы! Земля не велика, она кругла, и это очень удобно для завоевателей!

Акт третий

Картина четвертая. «Кутузов»

Изба, срубленная из крупных, чисто вытесанных бревен. Между окнами большое лубочное изображение московского Кремля. В углу киот с иконами. Пол избы сделан с «парадом», то есть круто поднимается к красному углу. У тяжелого, чисто выскобленного стола сидят генералы Багратион, Ермолов, Дохтуров, Раевский, Воронцов, Платов, Коновницын, Кутайсов, Сен-При.

В темном углу сидит худой и мрачный Барклай-де-Толли. Его высокий лысый лоб бледен, как будто выточен из слоновой кости.

На другом конце стола сидит в широком простом мундире полный седой генерал, один глаз его закрыт черной повязкой.

Это — Кутузов. В дверях стоит часовой-кирасир.

Кутузов. Значит, так, господа генералы мои, на сем и закончим первую нашу беседу. (Спокойно улыбается.) Про первую встречу сказал я ненароком. Не вижу я никого, с кем бы вместе не находился уже в пламени сражения. Итак, будем говорить о встрече перед боем. Надеяться будем, что встреча после боя будет в том же составе, потому что нет среди нас людей для России и для меня, вашего старого командующего, не драгоценных.

Раевский. Дай бог вам здоровья, Михаил Илларионович.

Кутузов. Деревня Бородино в истории ничем не памятна, но река, здесь протекающая, Колоча и ручьи Стонец и Война показывают, что некогда здесь были бои. Но не было в истории нашей дней столь страшных, как сегодня. Скажите офицерам и солдатам, что за нами Москва.

Дохтуров. Князь! Солдаты ожидают боя, как светлого праздника.

Кутузов. Передайте им от меня, что завтра ни один из нас не останется без бремени, и родина надеется, что бремя мы снесем. Скажите им, что Наполеон— сильный враг, отечество же надеется на русского солдата, все превозмогающего.

Коновницын. Ваша светлость, наше левое крыло — Семеновские флеши — плохая позиция.

Кутузов(смотрит на карту). Правый фланг защищен впадением Колочи в реку Москву. Правый берег крут. И здесь стережем мы старую Смоленскую дорогу. Центр позиции прикрыт Колочей и ручьем Стонец. Левый фланг по местоположению не представляет выгод.