Все деревня забывает,

Было —

Поросло быльем…

Нынче снова вызревают

Яблоки в саду моем.

Нынче снова озорует,

Подрастая, ребятня

И, конечно же, ворует

Яблоки и у меня.

И, как солнце в чистом небе,

Мне понятна эта страсть.

Мне же в детстве было негде

Даже яблока украсть.

При усадьбах было пусто.

Только кустики видны,

Только редька

Да капуста —

Как над речкой валуны.

Все деревня забывает

Горе горькое

Нужду.

Пусть ребята обрывают

Груши-яблоки в саду.

Благодарные деревья

Тянут ветви за плетни.

И гладят глаза деревни

По-иному

В наши дни.

***

Обледенелый сруб колодца,

Журавль простуженно скрипит,

Зима смеется,

Сердце бьется,

Бадья обратно подается,

И колкий снег

Глаза слепит...

Жены своей не опасаясь,

Приникнет не один к окну:

Сугробов ведрами касаясь,

Идешь,

Красивая на зависть,

И гордо ждешь свою весну.

1960

Гусляры

В небе пасмурно-синем

Крик гусей замирает.

На далекой Псковщине

Гусляры вымирают.

Тонут

Белые гуси,

Улетают на юг.

Стонут

Звонкие гусли,

Отвыкают от рук.

Горечь вечной разлуки,

Свист

Осенних ветров.

И беспомощней руки

У глухих гусляров...

Ой вы, белые гуси!

Возвращайтесь назад...

Стонут звонкие гусли

И тревожно молчат.

Даже в озере Ильмень

Далеко-глубоко

Под мятежною стынью

Дремлют гусли Садко.

Ночью звездной и лунной

В угрюмой тиши

Пробегают

По струнам

Пугливо

Ерши...

Ну-ка, звону поддай-ка!..

Но, спускаясь с высот,

И луна

Балалайкой

Безголосой плывет.

1959

В весеннем лесу

Л. М. Леонову

Все реже копны можжевельника,

И все печальней гул берез.

Росинки в поредевших ельниках

Уже скользят подобьем слез.

О тишины недоумение!

Умолки птичьи голоса.

Лесного жаворонка пение

Не потревожит небеса.

Над редколесьем, над туманами

Не хоркнет вальдшнеп в тишине.

Молчит над сонными полянами

Тетеревиный гимн весне.

Глядит природа удивленная

На человечьих рук дары:

Ложатся на траву зеленую

Гитары,

Ружья,

Топоры.

Костры полощутся над соснами,

По белизне берез снуют.

И вымирают травы росные

И пьяно

Топоры поют!

Под молодым, но грустным месяцем

Хрипит транзистор тяжело.

И у палаток тускло светится

Бутылок битое стекло.

И, глухо шаркая подошвами,

Карманной мелочью звеня,

Танцуют мальчики дотошные,

Про нежность девочкам бубня.

Ты погляди, земля, внимательно

В настрой пустеющей души.

Какие же отцы и матери

Из них получатся,

Скажи!

Порастерявши совесть по лесу,

Их тени движутся в туман.

И на заре