— Возвращаешься? Что-то нашел? — Смотритель, оказавшийся без протезов, не без помощи Четвертой приподнялся на подушках и заулыбался. Глаза его загорелись, а к щекам прилил румянец. — Рассказывай!

А Оз вдруг понял, что его поймали, но отступать было некуда. Он сглотнул и, глубоко вздохнув, нервно усмехнулся, заметив, что Смотрителю это не понравится. Старик все выслушал молча, серьезно и вдумчиво, хотя ему едва ли не после каждого предложения хотелось просто закричать: "Этого не может быть!" Но все, что рассказал Оз, было правдой. И сломанная Третья, и его нога... Смотрителю хотелось взвыть. Но в то же время он чувствовал какой-то подъем сил, и в его голове сложился дальнейший план действий.

— Чтобы и думать забыл о возвращении, понял? Давай обратно в Юсту. Ты нашел вход на шесть часов, верно? Эммы нашли на три и полдень. Найди на девять. Оз, ключ сработал единожды, ведь так?

— Вы в своем уме? — Оз разозлился и осекся: Смотритель улыбался, а его глаза, бесцветные под кустистыми белесыми бровями, горели ярче светодиодов Эмм. И Оз вдруг ясно увидел их цвет: такой же, как у него. Черные, пусть подернутые старческой пеленой. В голове мелькнула мысль о том, что его на что-то провоцируют.

— Я не могу! Да вы еле живой! И... Я домой хочу. Очень хочу...

Стоило парню произнести эти слова вслух, выпустить их из себя, как на него навалилась дикая усталость, а тело сковало бессилие. Оз еле сдерживался, чтобы не заплакать. Старик смотрел на подопечного с некой даже жалостью и вспоминал себя. Ему вдруг показалось, что он разговаривает не с Озом, а с самим собой.

— Ты об этом будешь жалеть. Я однажды пожалел.

— Я не вы. И вообще! Нечего там искать, понимаете? Пусто там. Никого нет и не появится, даже если я вернусь. И ключ больше не сработает! Ничего в ваших истоках не осталось, так хоть дайте мне удержать то, что есть! — последнее Оз прокричал, едва ли не прижимая панель к лицу.

— Поверь мне, пожалеешь, — тихо признался киборг, сверля взглядом Оза. Парень под этим взглядом дернулся, и у него перехватило дыхание. — Не знаю, прав я или нет, но уверен, что ты на верном пути. С тех пор, как ты уехал, я много и о многом думал. Вообще о многом. Ты всегда говорил, что случайности не случайны, помнишь? А ведь ты тоже... Случайность. Прости, — старик прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Оз смахнул слезу и шмыгнул носом, опуская плечи.

— И я — ваша копия. А вы что-нибудь когда-нибудь чувствовали? Предугадывали события?

— Нет. Но я верю твоей интуиции. Теперь верю.

Улыбка Смотрителя была настолько искренней и доброй, что Оз на мгновение не узнал старика.

— Не сдавайся. Вспомни, с каким энтузиазмом ты готовился к этому путешествию, с каким лицом пришел тогда ко мне отпрашиваться! Не получилось один раз, упал — вставай и иди дальше! Только так ты чего-то добьешься и найдешь, Оз. Вернуться всегда успеешь. А обо мне не беспокойся — я не помру, пока ты не приедешь. Обещаю.

Оз не смог ничего ответить и молча опустил голову, кивая. Смотритель был сильнее его, умнее, мудрее и тысячу раз прав. Нельзя возвращаться, как бы ни хотелось домой. Как бы ни устал. Пусть даже ради него самого, ради Третьей, ради надежды не-людей и единственного на земле человека... Умом он понял логику и необходимость, но сердце упорно рвалось домой. И ответ дался с трудом.

— Ладно. Но я пробуду там... Месяц. Не больше. К началу сентября я вернусь сюда голодный и без еды. И не смотрите так: да, я много ем — к тому времени все кончится.

— Хорошо... — Смотритель на мгновение растерялся, а потом кивнул: — Тогда до начала сентября. Я пока попробую все-таки что-нибудь сделать со спутниками, если они еще работают.

— С вас мешок конфет!

— К не-людям все претензии и пожелания, я конфеты уже сто лет не ем! — старик был возмущен. Он собрался отключиться, но Оз его окликнул:

— Смотритель! Я должен еще кое-что сказать. Вы все равно получите сейчас все отчеты и узнаете, поэтому скажу сразу: я все знаю про Ивэй и тот эксперимент... Меня это не волнует, честно. Прошлое есть прошлое, Смотритель, и для меня вы тот, кто вы есть сейчас.

— Откуда?.. — вопрос вышел сиплым и отчаянным, и парень на мгновение пожалел, что вообще упомянул об этом. Но ответил:

— Ивэй. После поломки Эммы часть ее личности проснулась. И тут же сгорела. Мы проговорили совсем недолго, но она не винит вас, Смотритель. Она лишь спросила меня, сколько лет "спала"... В отчете все увидите — Первая записала наш с ней разговор. Или не надо вам это отправлять?

Повисла тишина. Старик, казалось, был совершенно растерян и расстроен, но Оз видел — он испытал настоящее облегчение.

— Спасибо, — пробормотал киборг, чуть наклоняя голову. — Это очень хорошие новости, Оз. Обязательно отправь.

Парень кивнул, думая, стоит ли еще извиниться, но Смотритель, встряхнув головой, начал что-то тараторить Четвертой и отключился до того, как влетевшая в комнату Вторая вырвала из рук парня панель, явно желая что-то сказать. Оз вздохнул и поморщился, глядя на явно растерявшуюся и несколько раздасованную Эмму-02, а потом упал на кровать.

— Ну что, опять в Юсту? Эй, Вторая, может, хоть гипс снимите?.. 

* * *

Четвертая готовилась к худшему. Она помнила, в каком состоянии старик пребывал лет тридцать тому назад, когда отчаялся получить хоть какие-то результаты. Юко тогда опасался, что старик, уйдя однажды на прогулку, не вернется. Он постоянно ругал друга, когда тот начинал говорить о смерти, и вопил, что Смотритель не может умереть первым — обещал же. Смотритель в ответ только смеялся и соглашался: не может. Это будто придавало ему сил. Рождение Оза вдохнуло в старика вторую жизнь — он помолодел лет на пятьдесят и телом, и душой. Его мечта осуществилась. Он достиг своей цели. А теперь все года обрушились на Смотрителя с двойной силой, и он уже почти не приходил в себя. Не было Юко, которому он дал своеобразное обещание, не было шанса повторить чудо Оза, не было и самого Оза рядом. Смотритель не вставал с постели, ел раз в три дня и бредил, лишь на минуту приходя в сознание. В один из таких проблесков он попросил Четвертую перенести его в комнату Оза, и Эмма послушно исполнила приказ. Она уже не снимала обшивки — Смотритель все чаще называл ее Ивэй. Пару раз даже спрашивал, знает ли она, как поживает его мать, где она, что с ней, счастлива ли она... Эмма-04 не отвечала — старик все равно не слушал, забывая, о чем спрашивал сразу же после озвучивания вопроса.

В очередной раз отсчитав положенные часы после предыдущего обеда, Эмма попыталась покормить Смотрителя. Поднесла стакан к губам старика — вода и растворенные в ней таблетки, бульоны и соки... одни жидкости, которые она уже готовила самостоятельно, не доверяя кухонным жестянкам. Старик даже жевать почти не мог, хотя еще недавно бодро грыз печенье.

— Хочешь яблоко? — Смотритель кивнул, и Четвертая принялась усердно скрести ложкой по срезу половинки фрукта, собирая мякоть. Киборг с отсоединенными руками открыл рот и зажмурился — яблоко попалось кислым. Он начал капризно морщиться и крутить головой, и Эмма отложила ложку в сторону, поставив себе заметку отнести остатки яблока Немо, который тайно от Смотрителя обосновался в одной из пустующих лабораторий. Хотя в этой тайне не было никакого смысла — даже если бы старик узнал об этом, забыл бы через несколько минут. Или ему было бы все равно.

Смотритель вдруг дернулся, и взгляд приобрел виноватый вид:

— Упс... Прости, но мне нужна помощь.

— Сейчас, — Эмма изобразила улыбку и, откинув одеяло, поменяла старику подгузник. Потом, подумав, набрала воду в таз и обтерла тело Смотрителя. Щеки старика немного раскраснелись то ли от смущения, которое он до сих пор не мог побороть, если находился в своем уме, то ли от того, что полотенце Четвертой было таким горячим.

— Спасибо, — и опять на глазах пелена. Больше он не говорил — рассматривал потолок, на котором были прилеплены рисунки Оза, что-то тихо напевал. Скорее всего, думала Эмма, те песни, которые пела Нина когда-то.