Annotation
ПостАп. Наши дни. (Главы в тексте добавляются по мере написания. Обновления помечаются в тексте "UPD" - для удобства поиска последнего прочтенного места). Комментарии и оценки приветствуются.
Вельветов Ян
Вельветов Ян
12 с половинoй
Громкий стук в дверь разбудил Пархомыча. Тяжелая похмельная голова отказывалась обрабатывать сигналы реальности, однако, голос местного участкового привел его в чувство.
- Открывай, Пархомыч, опять бухой чтоли?
Пархомыч тяжело поднялся и, кряхтя, пошел открывать дверь. На крыльце, ожидая хозяина дома, нервно постукивая рукой по бедру, стоял Иван Сергеич. Как фамилия у Сергиеча помнил уже мало кто, но человек он был хороший, строгий участковый и непримиримый враг алкоголя. Боролся с алкоголем он традиционно - уничтожая его запасы путем приема внутрь. На этой общей непримиримости и познакомились Пархомыч и Сергеич.
- Выпить есть чо? - спросил участковый.
- Неа, всё вчера того...
Сергеич прошел внутрь и грузно осел на табуретке. Домик у Пархомыча был небольшой, щитовой, дачного типа, собственно как большинство домиков в их садовом обществе 'Электровоз'. Жил он в этом домике большую часть года, выезжая на заработки в город. Когда-то он вырвался из родной деревни и послужил в рядах доблестной Российской Армии, повидал немало воинских частей, служил в десантных войсках. Службой в десанте он очень гордился и частенько рассказывал об этом собутыльникам, но как служил и кем - обычно умалчивал, ссылаясь на военную тайну.
Сергеич вздохнул и произнес:
- Херню какую-то по радио постоянно передают. Что-то с воздухом не то в городах. Из Москвы всё пошло не иначе, а сейчас даже в Европах и Сибири тоже ерунда какая-то непонятная.
Пархомыч почесал небритый подбородок и тоже вздохнул.
- Делать-то чего говорят надо? Дома поди сидеть и ждать указаний от властей как всегда?
- Нет, велят ехать в ближайший медпункт и прививаться, а от чего прививаться не говорят. Про вирус спрашивали ведущих, но эти ученые отрицают всё, никаких мол вирусов, для профилактики прививки. А чего с воздухом не говорят. Поедешь со мной? Я на служебке сгоняю, волгарь пойдет от соседнего участка, меня возьмут, будет еще место свободное.
Пархомыч задумался. Съездить на халяву в Рязань он бы не отказался, но денег на покупки не было, а кататься просто так смысла он не видел. Подумавши - отказался.
После ухода участкового Пархомыч полез в сарай. Там у него настаивалась брага в небольших количествах, поэтому он, налив себе дневную норму в трехлитровую банку, потихоньку понес в дом, стараясь не расплескать и отхлебывая по дороге. Сходил в огород и нарвал немудреной закуси: несколько огурцов, стеблей лука, пару яблок.
Конец света Пархомыч провел в пьяном виде.
***
Очнувшись в темноте, бывший десантник полежал немного с открытыми глазами и стал приподниматься. Удар по лбу опрокинул его обратно на пол.
- Ничосе, за что? - вслух спросил Пархомыч.
Не дождавшись ответа, он вытянул руки вперед и натолкнулся на что-то. Ощупав вокруг себя руками пространство, он сообразил, что лежит в каком-то ящике. Толкнул посильнее и крышка пошла вверх, отрыв серый мир.
- Вон оно чо, как же так? - пробормотал он
Оказывается, ночевал он в небольшой яме в собственном сарае. По сути это был маленький подпол, глубиной примерно метр, для продуктов, ставший его кроватью на эту ночь.
'Проспал в земле, как упырь в могиле', - подумал он.
Хотя Пархомыч был бухариком, полным дегенератом стать пока не успел. Несмотря на ежедневные попойки, мозги он пропил лишь чуть больше чем наполовину. Но, надо отметить, мозгов тех изначально было не так уж и много.
Спустя некоторое время после пробуждения он решил пройтись до магазинчика на станции и прикупить хлеба и недорогой колбасы. Дорога шла через сады, через лес и снова сады. Помимо 'Элекровоза', который соседи называли 'Электронавозом', были и другие товарищества, в которых жили как приезжающие с города по выходным дачники, так и старики, живущее всё лето с внуками, ну и несколько личностей типа Пархомыча. Иными словами народ всегда присутствовал. Но именно в тот день, спустя минут пять-десять ходьбы, затуманенный алкоголем мозг бывшего хранителя десантных складов заподозрил неладное.
Да, надо сделать отступление, ибо служил Пархомыч в армии по научному интендантом, т.е. сначала заведовал вещевым складом, а после перешел на продовольственный.
Тишина и покой окружающего мира сначала не беспокоили его, но, отсутствие звуков пил, газонокосилок, криков детей и прочего сопутствующего садам-огородам фона, заставило его задуматься. 'Наверно уехали на прививки', - решил он и успокоился. До станции, где располагался ближайший пункт обмена денежных знаков на материальные блага, было примерно минут 40 ходьбы от его дома. Где-то на половине пути он увидел труп.
- Ни хера себе, - негромко ругнулся Пархомыч.
Труп был свеженький и аккуратненький, без кровищи. Мужик неопределенного возраста, от 40 до 60 лет в чистой одежде лежал на земле. Рядом с трупом валялся непрозрачный пластиковый пакет с ручками и плетеная из проволоки корзина.
Посмотрев по сторонам и никого не обнаружив, бывший бравый завскада поднял ветку и пошевелил пакет, а потом корзину. 'Чтобы не было отпечатков пальцев', - подумал он.
Не найдя ничего кроме одежды, макарон и старого рубанка, Пархомыч потихоньку пошел дальше. 'Надо будет Сергеича найти и рассказать про жмура', - решил он.
Народу на станции не оказалось от слова совсем. Магазин и касса вокзала были закрыты. 'Блин, в обед что ли попал', - подумал Пархомыч. Обед на станции длился два часа, поэтому можно было либо подождать, либо сходить к кому-нибудь из знакомых в гости.
'Точно, надо до участкового добраться, про мертвого мужика сказать', - вспомнил он.
От станции до деревни Козлищи, (по имени которой и назвали станцию) было ходу примерно километров семь. Решив доехать на попутке, Пархомыч сел на обочине дороги и стал ожидать кого-нибудь из местных на мотоблоке или тракторе. Просидев минут двадцать и никого не дождавшись, весьма призадумался. За всё это время по трассе не проехало ни одной машины, в деревне же не было слышно ни голосов, ни звуков человеческой деятельности. Неужели все свалили в город? Стало как-то неуютно и тревожно.
Вернувшись к магазину, в надежде, что тот открыли, Пархомыч совсем расстроился. Магазин был всё так же закрыт.
'Надо сходить к Люське-самогонщице', - придумал он. Эта общеизвестная в узких кругах местных маргиналов женщина, варила самогон и продавала, в основном, местной и приезжей молодежи по выходным и остальным страждущим - по будням.
Дом Люськи был отрыт. Дверь валялась рядом с крыльцом, пара окон разбиты. 'Кому-то очень хотелось выпить', - решил Пархомыч.
Зайдя в дом, он увидел сидящую в кресле мертвую Люську. Еще пара мертвых жирных теток валялись на полу.
'Дачницы наверно', - пришла ему в голову здравая мысль. Самогон еще оставался на полках, при этом много валялось на полу пустых банок и просто разбитых. В доме стоял тяжелый запах сивухи. Взяв литровину, Пархомыч вышел на воздух. Мысли вяло ворочались в голове. Сначала мужик на дороге, теперь Люська с непонятными бабами.
'Что за дела ваще? Воздух, блин, хреновый, говорил же Сергеич. Прививки небось не сделали, вот и окочурились, - решил он, - надо срочно в город за уколом, а то тоже кони двину'. Жить очень хотелось. Какая-никакая, а именно своя жизнь больше всего ценится.
