POV Наруто.

Парни уходят ближе к вечеру. Странно, но мне удалось уговорить Пейна на повторное проведение процедуры в тот же день. Теперь же я снова сижу напротив панорамного окна в полной темноте. Комнату освещает лишь свет из окна: холодный, но нежный свет луны. Я думаю, ни для кого не секрет, какие ассоциации у меня он вызывает. Стакан в руке приятно холодит кожу, а тлеющая сигарета дает ощущение комфорта. Странно, правда? Мне так хорошо сейчас. Так спокойно, хочется продлить эти мгновения как можно дольше. Вот так вот сидеть и смаковать свои вновь раскрытые воспоминания. Пейн не обманул. Воспоминания приходят постепенно, и придется запастись терпением, но теперь я знаю, что есть надежда, а это значит, что нужно бороться до последнего.

Из раздумий меня вывел стук в дверь. Теряясь в догадках, кто бы это мог быть, я поплелся открывать свою многострадальную дверь. Открыв ее, я впал в ступор. За ней стоял Гаара с одной удивительно красивой розой. Но то, что он произнес дальше, меня удивило еще больше:

– Наруто, я хочу, чтоб мы стали парой.

***

Руки Саске были по локоть в машинном масле. Таким его видел только Итачи: растрепанным, грязным, с горящим взглядом, в старых растянутых майке и штанах.

Еще в раннем детстве он воровал у старшего брата журналы о машинах и взахлеб зачитывался статьями зарубежных журналистов. Шло время, менялись увлечения и вкусы, но любовь к машинам осталась непоколебимой. Он пронес ее через годы, и, когда встал вопрос о покупке собственной машины, Саске сам ездил по объявлениям и рассматривал автомобили. И в одном из старых гаражей у толстого, неряшливого мужика он нашел его. Chevrolet Corvette C3. Старый, грязный, убитый, но такой красивый, такой изысканный, такой притягивающий. Недолго думая, он отзвонился Итачи, и тот помог отбуксировать малыша в его стойло. С тех пор не прошло и недели, чтобы в С3 не добавлялась какая-нибудь деталь или же не перебирались старые. Он чувствовал машины. Он разговаривал с ними. Они так похожи на девушек. Внешностью, изяществом и характером. У них есть душа. И он в это свято верил.

Сейчас, перебирая мощный 8-ми цилиндровый мотор от Mustang, он испытывал двоякие чувства. Саске явственно ощущал присутствие его, Наруто. Это не было галлюцинацией, он не видел его образ, просто каждая деталь этой машины впитала в себя частичку души своего хозяина. И возясь с его машиной, он мог представить ласковую улыбку блондина, его хитрый прищур аквамариновых глаз, его заливистый, как перезвон колокольчиков, смех. И на душе становилось тепло и уютно от переполнявших его эмоций.

Саске решил, что в любом случае перекрасит эту машину. Хоть черный цвет ей идет, как никакой другой, все же он не вяжется с образом солнышка. Учиха не хотел выставлять его посмешищем, при желании Наруто сможет ее перекрасить в любой момент. Ведь еще одной решенной Саске вещью было то, что он, несмотря на то, вспомнит все парень или нет, обязательно подарит ему свою любовь, даже если ее придется вложить в эту машину.

Провозившись с мотором, он не расслышал звонка. Когда же начало его любимого «The World Is Mine» заиграло раз в пятый, Учиха, встрепенувшись и вытерев руки о свою майку, потянулся к сотовому.

«Итачи».

–Да, аники.

– Легче достучаться до небес, отото, чем дозвониться до тебя.

Саске усмехнулся про себя. Итачи в своем репертуаре. И в эту фразу он впихнул кусочек из своего любимого «Достучаться до небес».

– Ну, так постучаться на небеса, помниться, можно с помощью текилы, соли и лимончика?

На том конце провода тепло рассмеялись.

– Верно... Прекрасный фильм, но звоню я тебе не кинематограф обсуждать. Саске, у Наруто получается.

Гаечный ключ, который парень взял в руку, с грохотом упал на пол. «У Наруто получается». Прекрасней этой фразы, наверное, только тихое: «Я люблю тебя», в исполнении Солнышка. С шумом втянув в себя воздух, парень с удивлением отмечает, что не дышал все это время. Во рту резко пересохло, и приходиться облизать губы, чтобы попросить:

– Расскажи...

***

В квартире темно. На кровати спит красивый рыжий парень, на лбу которого красуется татуировка «любовь». Немного посмотрев на него, блондин уходит на кухню, где налив себе выпить, набирает до боли знакомый номер.

POV Саске.

В комнате темно. И только свет из окна не дает темноте поглотить меня самого. Я лежу на спине в спальне и смотрю на причудливые колечки дыма. Где-то зазвонил телефон, но вставать лень. Но кто-то, видимо, настойчиво ждет разговора со мной, поэтому, справедливо отметив, что легче ответить, чем потом оправдываться перед близкими, поднимаюсь с кровати.

– Да, – ужас, какой у меня хриплый голос!

– Саске?! – предательская дрожь пальцев сводит судорогами руку, и я сжимаю трубку с большей силой, чем нужно.

– Да.

– Узнал?

– Конечно, солнышко, – тихий всхлип по ту сторону телефона, но я внимательно вслушиваюсь, поэтому и не пропускаю.

– Как ты, Саске?

– Жив еще, слышал, что есть прогресс? – говори, пожалуйста, говори со мной, мне так этого не хватало весь прошедший месяц!

– Осталось совсем чуть-чуть. Я поднял практически все гребаные фотографии на столе. Вспомнил все детство. Юность. Осталось самое главное, слышишь, Саске?

Конечно, я слышу. Слышу, но ничего не могу с собой поделать. Предательские слезы текут из глаз. Горько усмехаюсь тому, что веду себя как лесбиянка, и это бесит меня ужасно. Прошел гребаный месяц. Месяц без него. Целуя рыжего ублюдка, он смотрел мне в глаза. Хотел сделать мне больнее, солнышко?

– Саске, ты здесь? – в голосе паника, он ожидал, что я положу трубку? Обидно. Это чуть усмиряет мой пыл.

– Самое главное говоришь? – пауза, – А что для тебя главное, солнышко? Та безделушка на пальчике от твоего Гаары?

– Не говори так… – отчаянный шепот, в нем столько боли, что она передается и мне.

– А что? – скажи мне, пожалуйста, скажи.

– Я звонил просто услышать твой голос, любимый. Спи спокойно.

В трубке раздаются гудки. Блядь! С силой запускаю телефон в стену. Ничего, завтра куплю новый аппарат.

POV Наруто.

Тихо кладу трубку на барную стойку. Остался неприятный осадок от разговора. Но сердце до сих пор бьется пойманной птицей только от звука его голоса. Опускаю взгляд, и на безымянном пальце правой руки [1] в лунном свете блеснул золотая пластинка. Кто бы знал, как кончится этот разговор, если бы не оно. Никогда не любил золото. Но когда тебе дарят, выбирать не приходиться.