Лорд Мак-Лайон с ответом не нашелся. Он, по совести, и своей бы запретил соваться куда не следует, но… В общем, желание Тихони было удовлетворено, а Бесс, смирившись, осела дома. И, как ни любила она свою госпожу, такая жизнь вскоре пришлась девушке очень по вкусу. Тихоня на радостях отгрохал в соседней деревушке настоящие хоромы, нанял женушке помощницу по хозяйству, не муж – золото!.. Даже Нэрис, которая целый месяц дулась на несговорчивого норманна, в конце концов сменила гнев на милость. Что уж тут поделаешь? Бесси довольна – и ладно. Нельзя думать только о себе. К тому же у молодых скоро пошли дети – по одному в год, и верной горничной сделалось уже совсем не до хозяйки. Нет, они, конечно, виделись. Но когда у тебя дома семеро по лавкам, в гостях особо не рассидишься.

«Жаль, – в который раз подумала леди Мак-Лайон, любуясь круглым, раскрасневшимся от мороза лицом своей бывшей горничной. – Кэт Бесси и в подметки не годится. Платья хорошо шнурует и реветь по каждому пустяку перестала, слава богу, а все ж не то!.. Замужество, увы, не все меняет в лучшую сторону». Она окинула взглядом располневшую фигуру Бесс и вздернула брови:

– Да ты никак опять ребенка ждешь? Ну, Ульф! Совсем жене отдохнуть не дает. Это он тебе рассказал, что мы приехали?

– Точно так, госпожа. – Бесси расплылась в широкой улыбке. – Еще ночью примчался, весь взбудораженный, и давай одежу теплую в торбу пихать без разбору! Насилу добилась от него, чего стряслось. Ну и, конечно, как утро – скорей сюда… В прошлый раз всего денек погостили, нынче надолго не задержитесь, так хоть повидаться!

– Повидаться? – Нэрис недоуменно наморщила лоб и, спохватившись, потащила гостью к камину. – Да ты садись скорее! Согревайся, вон аж на ресницах иней.

– Ох, спасибочки, госпожа. – Бесс скинула шаль и опустилась в креслице. – До чего на улице холодно – ажно воздух звенит. И как вы в такую-то пору ехать собрались?

– Надо… – Леди Мак-Лайон пожала плечами и с беспокойством повторила: – Так Ульф тебе ничего не сказал, что ли? Забыл?

– Это вы об том, чтоб с вами поехать? Сказывал, вестимо. Тока вот… Вы ж не подумайте, госпожа, я за вами – куда укажете, пусть и не служу уж сколько. Но муж…

– Не пустил, да?

– Пустит он, как же! – в сердцах всплеснула руками горничная. – Даром что просьбу вашу передал, а соглашаться как есть не велел, филин эдакий! Я и словечка сказать не успела, как он уж брови супить принялся да кулаком по столу стучать. «Не пущу» – и точка!

– Кулаком? Это Тихоня-то?!

– И не говорите, госпожа, сама по сю пору в изумлении… Вы ж знаете, он у меня покладистый, чтоб ругань какая или там что – ни-ни! А тут как с цепи сорвался, вот те крест. Пошел бушевать – я прям диву далась, да и только!

– Ну надо же, – озадаченно пробормотала Нэрис. – С чего бы вдруг? Может, Ивар ему что сболтнул? Хотя нет, насчет поездки Тихоне еще вечером сказали, а с брауни припадок ночью приключился… Ничего не понимаю! Белены они все объелись, что ли?

– Вы это о чем, госпожа?

– А? Да так, не обращай внимания. – Леди Мак-Лайон, оставив загадки на потом, перевела взгляд на едва заметно округлившийся живот Бесси. – Экие вы настойчивые! Что, пяти девчонок вам мало?

– Так то и дело, что девчонок, – вздохнула горничная. – А Ульф сына хочет. Оно и понятно, мужчинам только и подай сыновей, да разве ж от судьбы убежишь? Наши бабы деревенские говорят – сызнова девочка будет.

– Ну, может, в этот раз повезет, ошибутся?

– Пять-то раз не ошиблись… Да я ж не против, госпожа, нас у мамки восемь человек, нешто я не сдюжу? Дом, слава богу, чаша полная, лорд Мак-Лайон жалованье Ульфу хорошее положил, грех жаловаться. Хоть цельный отряд рожай, ей-богу! Но ведь ежели опять девка родится, мой, чую, и вовсе духом упадет.

– Ничего, переживет как-нибудь, – фыркнула Нэрис, тихо порадовавшись, что у нее двое сыновей, и Ивару этого вполне достаточно. Дети – счастье, кто же спорит. Но каждую весну встречать беременной? Это уже сродни героизму!

– А чего он так завелся, спрашивается? – говорила между тем Бесси, грея озябшие руки возле каминной решетки. – Ведь сам же едет! Глядите, какой – супруге лорда, значится, не зазорно, а мне и шагу с крыльца не ступи? Завел порядки. Кабы завтра не прощаться – уж задала б я ему перцу, помяните мое слово!

– Не сердись, – улыбнулась леди. – Он, наверное, о ребенке беспокоится. Знать бы, так и я не заикалась бы даже. Вот не любишь ты письма писать!

– А сами-то?..

Они переглянулись и рассмеялись. Бесс, снова придя в хорошее расположение духа, оглянулась на дверь гостиной:

– Деток-то с маменькой оставите?

– Да. И не хихикай! Мама, конечно, когда о внуках просила, сил не рассчитала, но без нее мы б совсем пропали. При дворе с детьми тяжко, а нянькам со стороны Ивар не доверяет. Да еще эти разъезды постоянные.

– Ваша правда, – поддакнула горничная. И после паузы добавила: – А нынче уж и вовсе не до семейных поездок. Зима на дворе, добираться долго, да и там еще неизвестно что…

– В каком смысле?

– Ну, как! Свадьба-то эта, будь она неладна!..

Нэрис захлопала глазами:

– Ты о чем, Бесси? Почему «неладна»?

– А что ж в ней хорошего? – Та снова оглянулась на дверь гостиной и понизила голос: – Ведь Эйнара-то противу воли женят! Норманны, что от конунга старшему хозяину приглашение привезли, моему Тихоне за чаркой вчера растрепали. Он мне, понятно, не сказывался, но что ж я, глухая, что ли? Они как наберутся, дак орут на весь дом, не хочешь – услышишь! А вы, стало быть, не знали, госпожа?

– Не знала, – задумчиво отозвалась леди Мак-Лайон. «Так вот почему он нас с Иваром звать не стал, – поняла она. – Уж конечно, не много радости… А мы-то голову ломаем, что стряслось?» Она наморщила брови. Брак по договоренности – дело понятное. Но Бесс сказала – «против воли». Эйнар, стало быть, жениться не хочет? Почему? Нэрис подняла голову:

– Бесси, а вот интересно мне…

– Чего Эйнар-то кобенится? – с полуслова поняла горничная. – Дак известное дело – не по сердцу невеста. Папаша выбирал, сына не спрашивал.

– Мы с Иваром тоже суженых себе не выбирали, – пожав плечами, сказала Нэрис. – И ничего. Можно подумать, норманны только по любви женятся.

– Это вряд ли, – рассудительно сказала Бесс. – Что они, особенные такие, что ли? Но вы ж сами посудите, одно дело – мой Ульф. Он человек простой, да и батюшка его давным-давно в этой ихней Вальгалле меды пьет. А Эйнар – сын конунга, не след ему черт-те с кем путаться.

– Выгодный брак, – кивнула леди. – Погоди-ка! «Черт-те с кем»? Так у него, выходит, уже возлюбленная имеется? Сильно неподходящая?

– Точно так, госпожа!.. Норманны болтали, что девица-то красивая, при всех добродетелях, да из семейства дюже недружественного. Ее брат с конунгом и не прочь бы породниться, а вот сам конунг как есть против!.. Эйнар уж его и просил, и ругался с ним, да все без толку. До того, сказывают, дошло, что сэконунг едва девицу из отчего дома не увез, на честь рода наплевавши. А что, она-то согласная! Да только не вышло у них ничего. Донес кто-то конунгу, тот осерчал да и сосватал сыну другую. Из своих, понятно, ну и чтоб власть отцовскую показать. Куда Эйнару теперь деваться? Этак ведь не только с батюшкой, но еще и с кланом невестиным, случись чего, рассоришься! А уж вы мне поверьте, сама с норманном живу: таких обид они не прощают…

Лорд Мак-Лайон, кутаясь в плащ, мерил широкими шагами караулку, то и дело спотыкаясь о рассыпанные возле печурки поленья. У стеночки, руки по швам, смирно стояли Мартин и Мэтью Мак-Тавиши. Толстощекие физиономии близнецов выражали почтительное внимание, никак не вяжущееся с мечтательно-отстраненным блеском глаз: нотации командира братья слушали вполуха, а мыслями были уже за сотни верст от Файфа, на шумном норманнском пиру.

– …Поэтому повторяю – никакой самодеятельности! Мы представляем не только лэрда Вильяма, но и всю Шотландию в лице его величества. То, что целью поездки является свадьба сына конунга, ни в коем случае не облегчает нашу задачу. У северян все по-простому, а в такой обстановке сболтнуть лишнее – раз плюнуть. Особенно по пьяному делу. Ясно, куда клоню?