Это был лабиринт. Состоящий из странной темной субстанции, которая колыхалась почти также, как жидкость в ванной. Винсент сделал осторожный шаг вперед, не обращая внимания на то, что давит подошвами цветы, усеявшие то, что должно быть полом. Дверь за спиной захлопнулась, но Уэйнфилд не стал оборачиваться: он знал, в обратную сторону прохода нет, можно двигаться только вперед.

Когда братья учились в школе, был у них один знакомый, то ли Джон, то ли Дон. По имени его никто не звал, он был известен исключительно как Умник. Он был ходячей иллюстрацией к представлению о том, как должны выглядеть умники: маленький, щуплый, с большими очками и знающий абсолютно все. Много лет спустя он превратился в привлекательного молодого человека, сменил очки на линзы, увлекся спортом и сделал головокружительную карьеру в юриспруденции - Уэйнфилды не раз пользовались его услугами, и он навсегда стал мистером Рэнфилдом.

Как ни странно, в школе Умника тоже любили. Видимо, за его чувство юмора и за то, что он рассказывал не скучные факты, а интересные и познавательные вещи. Вместе с Винсентом они играли в настольную игру 'Змеи и лестницы', которую все остальные почему-то очень не любили. И как-то во время нее Умник рассказывал о лабиринтах. О том, из чего они состоят и как из них выбираться. Было несколько способов, но Винсент запомнил только самый простой - потому что позже применял его на садовом лабиринте в доме каких-то знакомых родителей и остался в полном восторге.

Винсент подошел к стене лабиринта. В тусклом свете невозможно было определить, из чего она состоит, но по виду напоминала кусок колышущегося свежего мяса.

Простой алгоритм. Правило одной руки.

Поморщившись, Винсент поднял правую руку и прикоснулся к темной жиже. На ощупь стена оказалась холодной и влажной. Не отрывая ладони, он пошел вперед, стараясь смотреть под ноги, а не вокруг. И не обращать внимания на пульсирующую боль в руках, где бинты давно пропитались кровью.

***

Быть в одиночестве казалось непривычным. Странным. Не естественным. И хотя Фредерик знал, что ему стоит делать, он никак не мог сосредоточиться. Даже призрак Дианы исчез, а он продолжал сидеть на полу, прислонившись спиной к стене, и слушать собственное дыхание в мерцании пентаграммы.

Сами собой всплывали картины ночи больше года назад, когда погиб Лукас. Но Фредерик не сомневался, что дело не только в том. Не только в Лукасе.

- Элиза, - прошептал Уэйнфилд одними губами.

Ему показалось, будто лица коснулся легкий ветерок, но в остальном в комнате ничего не изменилось. Не возникло очередного силуэта с перерезанным горлом, не явилось лицо или что-то подобное. Даже голос в голове не возник. Но Фредерик знал, что таинственный призрак его слышит и слушает.

- Элиза, - повторил он увереннее. - Ты ведь сестра Кристины, правильно?

- Да, - прошелестел ответ. - Не бывает ничего случайного.

О да, в этом Фредерик не сомневался.

- Почему ты пришла именно ко мне?

- Ты и твой брат очень восприимчивы. Но у него собственные кошмары и призраки. Ты был чист, поэтому я выбрала тебя.

- Почему мы?

- Потому что вы наиболее близки к ним.

- К ним?

- К Лукасу и Кристине. Ты готов меня выслушать?

Как будто у него был выбор. Фредерик в этом сильно сомневался, к тому же, он хотел знать, что здесь все-таки происходит. Что такого связывает - или связывало - Кристину и Лукаса, какого черта делают все призраки вокруг, и когда, наконец, закончатся кошмары. Слишком много вопросов. Слишком много ответов хочет узнать человек, который даже о смерти друга не желает говорить правду.

- Да, - твердо сказал Фредерик. - Я слушаю тебя.

***

Все разошлись, и это начинало раздражать. Кристина почти физически чувствовала, как каждый из находящихся в доме сидит по одиночке и сходит с ума по-своему. Только ее пока не трогали никакие призраки, не было в прошлом страшных тайн и вообще закрадывалось подозрение, что она попала сюда по ошибке. По какой-то дурацкой нелепой ошибке.

Кристина посмотрела на Винсента: казалось, он спокойно спал. Если бы она с Фредериком не пробовала его разбудить и не знала, что из этого ничего не выходит, то не стала бы волноваться. Но сон, который невозможно прервать, особенно учитывая, что это Винсент, которому вечно снятся кошмары, все-таки внушает опасения.

Тем не менее, Кристина решила на некоторое время оставить Уэйнфилда и поискать кого-нибудь из остальных. Сначала девушка предполагал зайти в комнату с пентаграммой, но быстро передумала. Эти знаки на полу и цветы с тошнотворно-приторным ароматом производили отталкивающее впечатление. Комната Фредерика оказалась пуста, к Анне идти не хотелось, и Кристина постучала к Анабель. Ответом ей была тишина, но девушка все-таки решилась проверить и приоткрыла дверь.

Анабель была у себя. Она сидела на кровати, обнаженная, с распущенными волосами. А в руках у нее был череп, и в гладкой, как будто испачканной, кости отражались стоящие вокруг свечи. Тонкими пальцами Анабель бережно гладила череп, прижимая его к себе.

- Все хорошо, - шептала она едва слышно. - Ты навсегда мой, ты же знаешь. Не могло быть иначе. Никак не могло.

Она подняла голову и посмотрела на Кристину:

- Нет никаких призраков. Есть только мы.

Кристина закрыла дверь и вернулась в комнату к Винсенту. Ей расхотелось кого-то искать и что-то выяснять. Это не ее призраки. Но она понимала, что за череп так бережно прижимала к себе Анабель, и это знание ей совершенно не нравилось.

Присев на кровать рядом с Винсентом, Кристина подумала, что ей остается только ждать. Ждать и не выходить из комнаты, чтобы не видеть новых странных картин, способных выбить из колеи. Ей вполне достаточно. По крайней мере, на ближайшее время.

Судорожно вздохнув, Винсент сел на постели.

- Винс? - встрепенулась Кристина. - Все в порядке, Винс?

Судя по блуждающему взгляду, он не сразу понял, что происходит. Не сразу понял, что проснулся. Потом посмотрел на собственные руки, там, где были покрытые татуированными змеями шрамы. Ничего не изменилось. Только его правая ладонь была испачкана в чем-то темном, похожем на кровь, но это Уэйнфилд вроде бы принял как само собой разумеющийся факт.

С заметным облегчением Винсент вздохнул:

- Я все-таки выбрался оттуда.

- 15 -

На самом деле, Анна быстро покинула комнату Винсента. Ее план вполне удался, и она надеялась, Уэйнфилд не скоро проснется - если проснется вообще. Последнее стало бы замечательным вариантом, но Анна не очень рассчитывала. Винсент оказался то ли слишком подозрителен, то ли просто осторожен, и выпил не так уж много предложенного Анной зелья.

Вернувшись в собственную комнату, Анна уселась на кровать и достала четки. У нее не было никакого плана, что же делать теперь, как не было и мыслей, чем может закончиться ночь. Она знала, что давно прощена за то, что сделала больше года назад, а никакие последующие события ее не мучили. Грустным оставался тот факт, что теперь ее ничего не будет связывать с Уэйнфилдами, а Фредерик, скорее всего, ее возненавидит. Что ж... хоть какие-то сильные чувства с его стороны.

- Привет, сестренка.

Анна порывисто встала навстречу призраку, четки едва не выскользнули из ее рук. Насмешливо ухмыльнувшись, Лукас сам подошел к ней. Он выглядел совсем как настоящий, как тот человек, которого запомнила Анна. Вполне материальный и плотный, только во лбу оставалась аккуратная дыра.

Лукас прикоснулся к плечу Анны, и, хотя она не почувствовала человеческого тепла, рука была как будто настоящей и осязаемой. Обойдя вокруг сестры, Лукас остановился позади нее.

- Зачем ты здесь?

Он прижался к ней, так что Анне показалось, будто она чувствует его тепло - тепло, которое Лукас давно потерял.

- Как и всегда, - прошептал он. - Потому что мне хочется этого.

Развернувшись, Анна оказалась лицом к лицу с призраком. Не задумываясь, она потянулась к нему, поцеловала. Наконец-то выпустив из рук четки, она обняла призрака, чувствуя, как его руки скользят по ее телу.