Найти подобного человека для нас с Винсентом стало неожиданностью, чем-то странным и волнующим. Мы сошлись быстро. И тесно общались до того момента, пока не пришло известие о смерти наших родителей. Нам пошли навстречу, и мы смогли закончить обучение на несколько месяцев раньше. Но сама понимаешь, уехали так быстро, что даже не успели кого-то предупредить. Да нас в тот момент и не очень волновало, кто будет знать, а кто нет.

Мы уже год или два занимались делами отца, когда Лукас вышел с нами на связь. Он просто заявился в офис издательства и сказал, что не уйдет, пока не поговорит с кем-нибудь из 'этих засранцев Уэйнфилдов'. Охрана хотела выставить его вон, но прежде решила связаться со мной. Лукаса я узнал сразу, так что, разумеется, впустил. Тогда он и рассказал, что переехал в Лондон.

В то время я и Винсент работали без выходных, отдавая все силы семейному делу. Поэтому с Лукасом виделись крайне редко. Но все же виделись. К тому же узнали, что у него есть сестра: оказывается, она всегда жила в Лондоне и была, как и сам Лукас, фотографом. Так мы познакомились с Анной.

В то время я, Винс и Анабель проводили порой вечера подобные тем, что ты видела. Как-то мы рассказали об этом Лукасу, и он загорелся идеей. Так он и Анна присоединились к нам. А чуть позже Лукас стал встречаться с Ани.

Это было чудесное время. Мы делали то, что нам нравилось и хотелось: дела издательства постепенно шли в гору, а наши вечера становились все изощреннее и утонченнее. Наверное, я бы мог сказать, что это было самое счастливое время в моей жизни.

Это случилось осенью. Точно помню, что шел дождь. Я радовался ему, заканчивал дела и думал о том, как сегодняшний вечер мы проведем в особняке, который я купил за городом именно для подобных целей. Внезапно зазвонил телефон и... знаешь, бывают моменты, когда точно понимаешь, что еще миг, и все не будет как прежде. Я понял, что-то не так.

Голос Винсента был абсолютно бесцветным. Я даже не сразу узнал его. А когда узнал, смысл слов никак не мог дойти до моего сознания. Винсент говорил, что Лукас мертв. Говорил, что нашел его в особняке. Я помчался туда, разбрызгивая грязь на подобиях дороги и едва не съезжая в кювет.

Ты еще увидишь этот особняк. Прекрасное викторианское строение, стоящее на отшибе, в стороне от всех дорог. Мрачный дом, со скрипящими ступенями и ветром, порой завывающим в щелях. Когда я приехал, там было темно. Темно и тихо, только дождь барабанил по крыше.

Винсент сидел рядом с телом Лукаса, которое уже начинало остывать. Оно лежало в гостиной, почти рядом с дверью на кухню. Я не сразу понял, что произошло, а потом посмотрел на лестницу. Похоже, Лукас решил приехать пораньше и подготовить нам какой-нибудь очередной сюрприз, но почему-то не стал зажигать свет. И попросту упал с лестницы, которая находилась как раз между кухней и гостиной. Он сломал шею.

Фредерик замолчал, а Кристина тоже не знала, что сказать. Повисла тишина, которую прервал сам Фредерик, тряхнув головой:

- Так оно все было. Потом приехала полиция, она была обязана провести расследование, удостовериться, что это несчастный случай...

Фредерик осекся, и Кристина не сразу поняла причину этого. Но через секунду ее осенило:

- Они хотели забрать Винсента.

- Допросить, - кивнул Фредерик. - В принципе, со мной они тоже были не прочь поговорить... но ты понимаешь, нам тогда было не до разговоров, особенно Винсенту. Поэтому мы предпочли замять дело.

Кристина не стала спрашивать, каким образом они это сделали. Оставалось только удивляться, как о подобной новости не пронюхали газетчики и не раздули ее до небес. Им-то дела не было до заключений полиции.

- Я удовлетворил твое любопытство? - Фредерик улыбнулся, но Кристина видела, что улыбка вышла усталой.

- Вполне. Спасибо.

- Тогда я, пожалуй, пойду. Есть еще некоторые дела.

Кристина замешкалась. Она думала, стоит ли рассказывать Фредерику про таинственное письмо, которое пришло ей от Лукаса, или все-таки приберечь эту новость. Рассказ Уэйнфилда только подтверждал те обрывки истории, которую Кристина уже успела услышать, но ничуть не давал понимания того, почему незадолго до смерти он отправил такое странное письмо не знакомой девушке.

- Конечно, - наконец, сказала Кристина. - Еще увидимся.

И она не сказала Фредерику, что совершенно точно уверена еще кое в чем: что-то в смерти Лукаса не было таким простым, как хотел представить один из Уэйнфилдов. Кристина не могла понять, где именно, как и зачем, но она совершенно определенно знала: Фредерик врет.

Уголки бумаги темнели и скручивались от огня. Они неумолимо превращались в пепел, исчезали в рыжем пламени. Казалось, оно горит от одного взгляда Кристины, которая, не отрываясь, наблюдала, как исчезает письмо, пришедшее через год после отправления. Пламя поглощало аккуратные буквы, а Кристина думала, что в любом случае не сможет его забыть. У нее не было желания рассказывать кому-то о бумаге и, тем более, показывать. Она бы предпочла забыть о существовании письма, хотя понимала, что это невозможно и никогда не получится. Она уничтожала бумагу, конверт, но в ее сознании в любом случае навсегда отпечатались странные слова давно мертвого человека.

Твоя Башня рухнет, когда тебя будет соблазнять Дьявол.

- 5 -

Разговор с Кристиной утомил Фредерика куда больше, чем он думал. Поэтому он отбросил мысль ехать в офис и направился домой по заполненным дождем и поздней осенью улицам. Анабель сидела в своей комнате, оттуда слышалась музыка, но беспокоить ее Фредерик не хотел. На кухне нашлась записка от Винсента, придавленная его любимой солонкой в виде пингвина в смокинге: он сообщал, что вечер проведет в компании Анны и вряд ли вернется домой. Налив в стакан прохладной воды, Фредерик уселся на стул, так и не включив свет.

Ему нравился полумрак кухни, нравилась негромкая музыка из комнаты Анабель, хотя он даже не мог разобрать мелодию, и слушал скребущий по окнам дождь. Ему были не по вкусу только воспоминания, которые невольно разбудила Кристина.

Фредерику казалось, они позвали ее в свой тесный круг так быстро, потому что хотели нового человека, который смог бы разогнать тени прошлого и вывести все на другой уровень. У Кристины получалось, очень хорошо получалось. Только забыть прошлое все равно не выйдет, оно в любом случае будет напоминать о себе, каждый раз. И стоило Фредерику закрыть глаза, он снова видел тело Лукаса в луже крови. Он снова переносился в то время, когда нашел Винсента в ванной, снова помнил глаза Анабель, когда она поняла, что Лукас мертв.

Возможно, позволить Кристине прикасаться к их тайнам - это ошибка. А возможно, ошибку они совершили в тот момент, когда сблизились с Лукасом.

Всю жизнь близнецы были вдвоем. Каждый миг принадлежал им обоим, каждый вздох они разделяли друг с другом. Это казалось таким естественным, само собой разумеющимся, что даже когда учителя пытались разделить их по разным классам, они плакали, пока им не позволяли вновь быть вместе. Они росли во всех этих закрытых школах, куда отправлял их отец, не сильно привязанные к родителям - по правде говоря, вообще редко вспоминая о них. Близнецы разделяли друг с другом первые опыты и первые поражения. Свои мечты. Своих призраков.

Когда они вернулись в Лондон, для них стал существовать еще один человек - Анабель. Но будучи младше братьев на десять лет она всегда оставалась 'маленькой сестренкой', той, кого нужно оберегать и защищать. Хотя никто не сказал, как это сделать, никто не показал и не научил их, как направлять ребенка.

Никто не рассказывал им, что такое хорошо, а что такое плохо.

И скорее всего, Лукас - не тот человек, которого стоило подпускать близко. Он разрушал все, чего касался, превращал в яд и гниль. Даже после смерти. А возможно, особенно после нее.

Залпом допив воду, Фредерик с размаху запустил стаканом в стену. Разлетевшись на мелкие осколки, он рассыпался по всему полу. Как, ну как смерть одного человека могла столько всего натворить? Почему они все снова и снова возвращаются к ней, даже спустя год?