Удивился. Спиридон, когда подошел к дому: три окна горницы залиты светом. "Чо это выдумали керосин жечь на ночь глядя?" - поначалу рассердился он. А потом встревожился: уж не стряслось ли чего? Поспешал к крыльцу. Дернул дверь и еще больше удивился: не заперта. Рванул в тревоге да так и замер. Вокруг стола - честна компания. Жена сидит подперев голову руками. Рядом Митька, его старшой, устроился. И еще три мужика. Да не свои, а, по всему видать, городские. Один, чернявый такой, что-то быстро и громко говорит. Те, за столом, и не заметили даже, как вошел хозяин.
- ...как услышали мы это "волки", так словно крылья обрели. Не верите, потом покажу! Неслись сломя голову; Уже и вой чудился и кляцанье зубов. Шутка ли, в городе о волках лишь читали, ну в зверинцах видели! А здесь на тебе, по пятам идут. В общем, перетрусили здорово. Так, ребята?
- Так, - согласно, ничуть не стесняясь пережитого, поддержали двое.
- Если начистоту - чудо спасло нас. Слышим лай собачий. И свора от деревни навстречу летит. Мы с испуга, видно, и не заметили, что к селу подъезжаем. Чтобы не врезаться в собак, пришлось резко затормозить, да так, что кубарем свалились на землю. Оглянулись, а волков и след простыл. Испугались, видать, собак, не меньше, чем мы их...
Спиридон шагнул в горницу. Его хриплый бас заглушил голос рассказчика:
- А что волка бояться? Мы вот за ними сами бегаем: шкура в три целковых ценится...
При этих словах хозяйка вскочила из-за стола, засуетилась.
- Вот и работничек мой пришел, умаялся небось, мигом на стол соберу.
Митьку со скамьи как ветром сдуло, рванулся на печь, к меньшим братьям, чьи русые головы при появлении отца тотчас скрылись в темном проеме. Отец же грузно опустился на освобожденное сыном место, рядом с "городскими".
- Так вот я и говорю, не волка бояться надо - людей лихих: пошаливают на наших дорогах, золотишко ищут... А вы кто, собственно, будете? - спросил Спиридон.
Илья протянул хозяину руку.
- Бромберг, студент из Москвы, со мной мои товарищи.
- Королев, - представился Саша. - Плющ, - кивнул головой Жорж.
- Из самой столицы, значит? - удивился Лукич и бросил недоверчивый взгляд на гостей. Их затрапезный вид не внушал кузнецу доверия. Худые, грязные, в изрядно потрепанной одежде, они скорее походили на беглых каторжников, коих на своем веку Спиридон повидал великое множество. Видя замешательство кузнеца, Королев протянул ему бумагу и проговорил для убедительности:
- Мы на велосипедах путешествуем. И с документами все в порядке. А что потрепались немного, сам знаешь, через тайгу пробираться - не в тройке кататься по Тверской.
Спиридон долго и внимательно рассматривал бумагу. Разобрать слов он не мог по причине полной безграмотности, но печать произвела на него должное впечатление. Минут пять кузнец не отводил от нее глаз.
- Это ничего, что оборвались, - выдавил он из себя наконец. - Прасковья что надо зашьет.
- Вот здорово! - обрадовался Илья. - Хозяюшка что надо зашьет ну, а хозяин поможет нам...
- О чем это ты? - насторожился Спиридон.
- Сказывают, большой вы мастер по кузнечному делу.
Лукич спрятал довольную усмешку в пышных усах, понял: баба хвалилась.
- Ну, кузнец. А что?
Илья выскочил из-за стола, отыскал в углу исковерканный руль машины Плюща и протянул его хозяину.
- Вот, жертва тайги, так сказать. Надо привести эту штуковину, папаша, в первоначальный вид.
- В какой это?
- В такой, - Илья показал руль своего велосипеда.
Лукич придирчиво разглядывал обе детали. Постучал ногтем по металлу, прислушался, заглянул внутрь металлических трубок, дунул в них зачем-то. У каждого мастера свои секреты.
- Что ж, бывала тяжелее работа...
- Только нам к утру надо, - перебил Илья кузнеца.
Спиридон бросил из-под косматых бровей на студента
оценивающий взгляд и медленно протянул.
- Можно и к утру... Только в трояк вам это обойдется...
Ребята переглянулись. Трояк - это катастрофа. Нет у них трояка. Два рубля едва наберется. На хлеб да на сахар. Поняли они друг друга без слов.
- Ну, а если без трояка? - сформулировал общую мысль Илья.
Кузнец неторопливо поднялся из-за стола. Огладил бороду, смачно зевнул, произнес лениво:
- Не пойдет без трояка... Ко сну мне пора, да и вам тоже. Керосин нынче дорогой. Прасковья! - крикнул он вдруг жене. - Не буду я ужинать, стели гостям на полу...
Ребята лежали, плотно прижавшись друг к другу, под двумя хозяйскими тулупами, В соседней комнате раздавался свистящий храп.
- Заснул, черт, кулачище проклятый, - пробурчал Жорж. - Ему что, а нам хоть пропадай. Или здесь зимовать прикажете?
-- Что зря бубнить? - отозвался Саша. - Попробуем утром уговорить кузнеца, должна же совесть у него быть...
-- Совесть-то у батьки есть, но даром делать ничего не станет, - чей-то тихий голос прозвучал в темноте над самым ухом Королева.
-- Кто это? - спросил он удивленно.
-- Да Митька я. А на батьку крест положите. Жаден он больно до грошей, беда право...
- А ты чего с печки слез?
-- Да вот, подсобить вам задумал. Дайте-ка мне ваши железяки. Я в кузню сбегаю...
-- Вот еще что придумал! Отец услышит - влепит тебе по первое число...
Королев ощутил на своей щеке теплое дыхание подростка и теперь уже совсем рядом услышал его просительный голос:
- Дайте железки, дяденька. Вот, ей-богу, не хуже тятьки сделаю! Кузнечил я уже...
Илья толкнул в бок Королева и прошептал на ухо:
- Не пропадать же нам, в самом деле! До большого снега не доберемся к Владивостоку - крышка. А парень дело предлагает. Справится - "спасибо" скажем, нет - значит...
- Считай, что уговорил...
Ночью в домах, что прижимались поближе к кузнице, ворчали разбуженные домочадцы: "Совсем спятил Спиридон: ни сна, ни отдыха, стучит да стучит. Что деньги с людьми делают, господи..." Над деревенской околицей раздавались равномерные приглушенные удары молота.
Выправил-таки руль Митька! Не зря хвастался. И принес его еще до восхода солнца, пока отец не встал. А с зарей выкатили москвичи машины на двор, выстланный первым снегом.
- Вот тебе на! - удивились ребята.
Королев ласково потрепал русую голову Митьки, выбежавшего проводить гостей.
- Молодец ты, парень. Крепко выручил нас. Вишь, зима поклон прислала, торопит. Ну, а чем отблагодарить тебя? Сам знаешь, с деньгами у нас туго...
- А пошто мне деньги? - обиделся Митька. - Вот если... - Глаза у подростка загорелись озорным огнем. - Вот если... - Он боялся высказать свою мысль.
Илья пришел на помощь пареньку:
- Да ты не бойся, говори!
- Вот если прокатиться мне дадите... - выдавил наконец, из себя Митька.
- Садись! - Жорж с готовностью подставил ему машину.
- Только на раму. Сам не сможешь, учиться надо. Я тебя прокачу.
- Нет, я сам хочу, - упрямо проговорил Митька.
- Правильно, пацан, - поддержал Королев. - Что за езда на раме! Для человека седло предусмотрено. Ну-ка влезай!
Александр подставил велосипед. Еще не веря своему счастью, сын кузнеца ухватился руками за руль. Но тут же разжал ладони и провел ими по холодному металлу, словно поглаживая. Да так нежно, как будто перед ним было живое существо. Пальцы подростка трепетно дрожали, лицо лучилось восторгом. Об одном, пожалуй, жалел Митька в этот блаженный момент - что пустынны улицы села, что не увидят его верхом на диковинной машине товарищи, не позавидуют...
- Ну, что же ты стоишь? - Королев легонько под толкнул Митьку. Смелее!
Но парень медлил... Москвичу и невдомек было, что не знал тот, как влезть на это самое седло. Ведь не лошадь - за гриву не уцепишься! Митькины глаза ощупывали машину.
Примерялся он, да все без толку. Даже зубы стиснул с досады. И вновь Илья выручил:
- Саша, так ведь он не знает, как сесть.
Королев сильными руками подхватил оробевшего подростка и усадил в седло.
