— Интересно, что он обо мне подумает? — нервно спросила Финч.

— Он не вправе тебя судить, поверь мне. — Люсьен, должно быть, понял, как это прозвучало, поэтому тут же добавил: — Но я уверен, что ты ему понравишься. А почему бы и нет?

Финч могла, конечно, привести несколько причин, но решила оставить свои мысли при себе.

В конце ухабистой грязной дорожки, на фоне которой подъездная аллея к дому Финч казалась автострадой, они свернули на покрытую гравием аллею, и им открылся вид на дом Люсьена — беспорядочно построенный на разных уровнях особняк, затененный великолепными столетними дубами. Неподалеку на холме виднелись конюшня и загон.

— Я не знала, что у вас есть лошади, — сказала Финч.

— Когда-то были, сейчас нет. Их продали. — Люсьен остановился в конце целого ряда машин. Финч заметила, что двор очень красиво оформлен, там был даже декоративный пруд с водопадом, но выглядело все это довольно запущенным.

— Плохо. — Девочка подумала о том, какой несчастной она была бы, потеряв Чейен.

Люсьен пожал плечами.

— В любом случае они были для вида.

Финч не могла себе представить, чтобы кто-то владел лошадью так, как владеют скульптурой, но воздержалась от комментариев и последовала за Люсьеном к дому. Шторы были опущены, но даже в полутьме она заметила, что в доме давненько не убирали. Куда бы Финч ни посмотрела, везде видела переполненные пепельницы, пустые банки из-под пива и кофейные чашки. Когда она шла по ковру в гостиной, у нее под подошвами хрустели крошки то ли от сухариков, то ли от чипсов.

Из глубины дома доносились голоса и заразительный мужской смех. Финч ступила через порог скользящей стеклянной двери в патио, где несколько мужчин средних лет сидели за столом и пили пиво. Один из них поднял руку, приветствуя Люсьена и Финч и не отрывая при этом взгляда от лысого парня в гавайке, рассказывавшего анекдот. Когда тот закончил, все пятеро разразились громким смехом. И только после этого мужчина, который, как Финч предположила, был отцом Люсьена, поднялся со стула, держа в одной руке сигарету, а в другой пиво, и неспешным шагом пошел им навстречу.

— Пап, это Финч. — Люсьен нервничал, когда знакомил их.

— Привет. Рад, что ты смогла приехать, — мясистая рука сжала руку Финч, и она посмотрела в покрасневшее лицо, слегка похожее на лицо Люсьена.

— Спасибо, что пригласили, мистер…

— Гай. Мы здесь не судьи, чтобы соблюдать формальности, — он подмигнул. — Что будете пить?

— «Спрайт», если можно. — Финч показалось, что он ей и коктейль с мартини смешал бы, если бы она попросила.

— Я принесу. — Люсьен исчез в доме, оставив Финч наедине со своим отцом.

— Я так понимаю, что мы земляки. Я тоже из Нью-Йорка. — Гай упал на стул, указывая Финч на соседний. — У нас была двухэтажная квартира на углу Семьдесят Второй и Мэдисон, с видом на парк. Я девять штук за нее платил. Черт, и до сих пор плачу, — сказал он, несомненно имея в виду алименты, которые получала его бывшая жена.

— Я жила в районе Флэтбуш. — Финч почувствовала злорадство, увидев удивление на лице Гая. Для таких людей, как отец Люсьена, та часть Бруклина, должно быть, казалась такой же далекой, как и Луна.

Гай быстро оправился и сказал даже более дружелюбно, чем следовало бы:

— Ну, не важно, откуда ты, важно, где ты закончишь свой путь. — Он пристально вглядывался затуманенным взором в Люсьена, появившегося с напитками в руке. — Правда, сынок?

— Правда, папа, — Люсьен скупо улыбнулся.

— Посмотри, например, на меня. Меня начало тошнить от бешеной гонки за богатством, и я сдался. Решил, что пришло время наслаждаться жизнью.

Финч подумала, что он уж слишком ею наслаждался, но вслух сказала:

— У вас красивый дом.

— Пятнадцать акров рая. Разве это не жизнь? — Гай вытянул свою руку в экспансивном жесте, опрокинув стоявшую на столе возле его локтя банку с пивом. Она отскочила с глухим металлическим звуком от кафельного пола и укатилась в кусты. — Ты только посмотри на этот вид! — Он взглянул на темно-желтые холмы, тянувшиеся до самого горизонта. Когда Гай снова посмотрел на Финч, на какое-то мгновение ей показалось, что он задумался, кто она такая и что здесь делает. Затем он улыбнулся и сказал:

— Не буду вам надоедать. Почему бы вам не поплавать?

— Я хотел сначала показать здесь все. — Люсьен выглядел так, словно не мог дождаться, когда же представится возможность сбежать.

— Конечно, не торопись. Я тебя позову, когда барбекю будет готово. — Гай поднялся со стула, пластмассовые планки которого заскрипели, и направился назад к друзьям.

Люсьен поставил напитки и повел Финч через боковые ворота к тропинке, ведущей по травянистому склону к конюшне. Спустя некоторое время Финч осмелилась и осторожно сказала:

— Мне твой отец показался милым.

— Да, он просто душка, — Люсьен бросил мрачный взгляд на дом.

— Все почему-то считают своих родителей хуже, чем они есть на самом деле. — Финч подумала об отце Энди, который вел себя так, словно Энди и Джастин были пережитками от его первого брака и он в них больше не нуждался, но в то же время не решался выбросить. — В любом случае все не так уж и плохо, если ты все еще здесь живешь.

— Скажем так, это меньшее из двух зол.

— Ну, по крайней мере у тебя есть родители.

— Когда они вспоминают, что я где-то поблизости. — Люсьен пнул камень, и тот укатился в высокую траву. Затем, натянуто улыбнувшись, он сказал:

— Но ты права, могло быть и хуже. Кроме того, уже через год меня здесь не будет.

Внезапно Финч почувствовала боль, подумав о колледже. Люсьен хочет поступить в Гарвард или Йель, а ей повезет, если она попадет в местный университет.

Они продолжали идти в тишине, слушая, как трава шелестит у них под ногами. Насекомые кружились в лучах солнечного света, падавшего под углом на землю сквозь деревья, и густые облака, несущиеся над головами, накрывали окружавшие их холмы своей тенью.

Когда они добрались до конюшни, Люсьен просунул туда голову, чтобы убедиться в том, что там не обосновалось какое-нибудь дикое животное. Финч видела, что с тех пор, как здесь кто-то был в последний раз, прошло много времени, но тем не менее у нее создалось впечатление, что здесь что-то внезапно прервали, словно лошадей однажды вывели на прогулку и забыли вернуть. Стойла были посыпаны прессованной соломой, а из колышка в стене торчал пыльный гвоздь. Несколько пар сапог с налипшей на них грязью были выстроены в ряд у двери.

— Ты умеешь ездить верхом? — спросила она, указывая на уздечку, густо покрытую пылью.

Люсьен кивнул.

— Мама брала меня с собой в Центральный парк. Там есть конюшня. — Он выглядел грустным, словно вспомнил более счастливые времена. — Но мы недолго туда ходили. Вскоре она начала так напиваться, что едва могла держаться в седле.

Финч коснулась его руки и ласково сказала:

— Так будет не всегда. Ты уже знаешь это, не так ли?

Люсьен пожал плечами. При этом он выглядел не очень убежденным.

— Ага, я знаю. Точнее чувствую. — Он посмотрел Финч в глаза, и она поняла, что он собирается ее поцеловать.

На этот раз она сдалась, позволив его языку играть со своим. Она не нервничала до тех пор, пока Люсьен не отпрянул и спросил:

— Ты мне доверяешь?

— Это зависит от разных причин. — Именно сейчас он должен предложить ей снять одежду и сказать, что они не будут заходить слишком далеко и что она может оставить лифчик и трусы, если хочет.

Он поднял голову, ошеломленно глядя на нее.

— Ты все еще не понимаешь?

— Что?

— Я чувствую себя самым счастливым человеком на земле, просто находясь рядом с тобой.

Финч не знала, что сказать. Мысль о том, что какому-то парню интересна она сама, а не то, что она может ему дать, казалась ей невероятной.

— Это правда? — недоверчиво спросила она.

Люсьен кивнул. Его глаза изучали ее лицо.

— Хочешь вернуться?

Финч задумалась, после чего тихо сказала: