Кроме того, эти шесть человек и Гукки решили покорить Остров и захватить опытную ракетную установку.
Этим вечером все они отправились спать пораньше, и только уроженец Западной страны Хаберт остался на палубе, чтобы нести свою одинокую вахту.
В полночь его сменил Ксантер.
7
Гукки телепортировал их поодиночке на берег, тем самым доказав, что он, хотя и в ограниченных пределах, снова стал боеспособен. Они помахали руками Ксантеру, который с удивлением наблюдал за их странной высадкой, потом Рабольт зашагал вперед, чтобы показывать дорогу.
Когда они достигли плато, стало уже почти светло. Рабольт остановился у края и сказал:
- Еще пара шагов, и можно будет увидеть серебристые шары, установленные на стальных подставках.
- Радарные установки, - подтвердил Рамес Дон. - Пока они не засекут нас, мы в безопасности. Ущелье идет глубоко внутрь острова. Мы пока не должны покидать его.
Через некоторое время оказалось, что это совсем не так просто, потому что дно ущелья постепенно повышалось и, кроме того, само ущелье изменило направление и дно его несколько раз оказывалось в поле зрения радаров. Это каждый раз становилось великим часом Гукки, и у мышебобра не осталось никаких сомнений, что они без него, как он выразился, оказались бы в ведре с водой.
Они подошли к одному из таких опасных мест и постарались укрыться за холмами от радарной башни, наблюдавшей за этой местностью. Гукки телепортировался вперед, исследовал местность, а потом по одному перенес с собой всех остальных. Это потребовало от него максимального напряжения, и ему на этот раз не удавалось прыгать дальше, чем на два километра.
В пятнадцати километрах от берега между ними и башней протянулась невысокая цепь холмов.
- Там, на плоской вершине, должна быть возведена еще одна станция слежения, - объяснил Рамес Дон, когда они расположились в одной из ложбин, чтобы отдохнуть, - но ее, кажется, пока что нет. Похоже, у мозга появились другие заботы и это хорошо. Насколько я помню эту местность, если мы будем держаться у подножия холмов, мы попадем в слепую зону, протянувшуюся на два километра к куполу мозга.
- Я не понимаю, - вмешался Боговский, - почему поблизости от мозга есть такое слабое место в защите?
- Это легко объяснимо: все побережье острова великолепно просматривается, так что почти невозможно незаметно высадиться на сушу. Если бы с нами не было Гукки, нам бы, вероятно, это тоже не удалось. Поэтому, как вы сами понимаете, меры безопасности на самом острове совсем не так интенсивны^ как на побережье. Есть более важные дела у мозга.
На острове площадью в десять тысяч квадратных километров живут не более четырех тысяч человек, - продолжил Рамес Дон. - Сельского хозяйства здесь нет никакого, продукты синтетические, как и все предметы повседневного обихода. В центре острова есть места, которые до сих пор еще не исследованы. Города и химические заводы в большинстве своем находятся у побережья.
Уже стемнело, когда они, наконец, добрались до купола. Он поблескивал в желтоватом свете, был мутным, но довольно прозрачным и находился над несколькими рядами строений, располагавшимися прямоугольником.
Роботов не было видно.
- Мозг находится под землей, на глубине пятидесяти метров, - Рамес Дон лежал на животе, подвинувшись к краю небольшого возвышения, чтобы лучше видеть. - Здесь есть три входных шлюза, которые должны охраняться. Однако я никого не вижу. Странно.
- А я... - внезапно прошептал Гукки, прижимаясь к земле. - С северо-запада что-то приближается. Это автомобиль?
- Транспортер, - подтвердил Рамес Дон и осторожно взглянул на равнину. - И без света, а ведь уже почти темно. Если мозг сочтет это неправильным, водитель будет наказан.
Они, напрягшись, лежали в укрытии, наблюдая, как транспортер приблизился по дороге и куполу и остановился возле него. Из машины никто не вышел, внутри купола тоже ничего не двигалось. Не появился ни один робот, чтобы проверить прибывших.
- Кажется, кто-то хочет проверить установку, - неуверенно пробормотал Боговский. - Мы не знаем, что здесь произошло за последние месяцы. Гукки, ты улавливаешь какие-нибудь импульсы мыслей?
- Очень нечетко, я все время пытаюсь это сделать. Кажется, в машине находится только один человек. Можно мне посмотреть?
- Не позволяй себя поймать!
- Не беспокойтесь. Один я легко преодолею два километра. Может быть, мне будет легче читать мысли, когда я окажусь вблизи. Они прождали шесть минут, лотом Гукки дематериализовался.
Корес Дон сидел за пультом управления атомного автомобиля и ждал. С тех пор как четырнадцать дней назад в работе заводов-автоматов по изготовлению продуктов питания появились перебои, он почти забыл о нормальном отдыхе.
Одновременно с этими перебоями прибрежные наблюдательные станции сообщили о выходе из строя радарных установок и других технических средств наблюдения. К сожалению, средства связи тоже вышли из строя, так что прошло почти десять дней, прежде чем собрался Совет Ученых, чтобы обсудить происшедшее и его причины. Контроль мозга уже вошел в плоть и кровь каждого, и им было трудно мыслить и действовать самостоятельно.
Охранные роботы у входов в маленькие города, в которых, как правило, проживало не более пятисот человек, больше не выполняли так четко свои запрограммированные обязанности, контроль работал с перебоями, а в некоторых местах даже вообще полностью вышел из строя. Повсюду считали, что это лишь отдельные сбои, а некоторые думали, что это штучки мозга, проверяющего лояльность людей.
Только когда четыре дня назад собрался Совет Ученых, стало известно обо всех инцидентах в совокупности и в первый раз появилось подозрение, что с кибермозгом что-то не в порядке. Но он ведь не только властвовал и убивал, по его приказам функционировала вся индустрия, производящая жизненно важные вещи и продукты питания, поэтому было решено провести обследование. Тут в ходе обсуждения, конечно, возникло воодушевление и надежды.
Одна группа ученых потребовала официального запроса у мозга, чтобы сохранить лояльность, другая группа, напротив, придерживалась того мнения, что нужно использовать ситуацию, чтобы перепрограммировать мозг, а если в нем действительно есть какой-то дефект, больше не включать его.
Группа мятежников была в большинстве, Корес Дон тоже принадлежал к ним.
Три дня назад четыре кибернетика отправились, чтобы нанести визит в купол диктатора. В случае необходимости они должны были сказать, что поспешили ему на помощь.
Со вчерашнего дня восстановилась неустойчивая связь между городами, но помехи все еще были настолько сильны, что регулярные прием и передача сообщений были невозможны. Связь с четырьмя учеными снова оборвалась, известно, было только, что они добрались до купола мозга.
Корес Дон ждал, потому что он был пятым членом группы, обязанным оставаться на заднем плане, пока его не позовут. Его никто не позвал, и он отправился сюда сам.
И теперь он сидел за рулем своей машины и ждал.
Он ломал голову над тем, где находится машина, на которой сюда прибыли его коллеги. Он нигде не видел ее, так же как нигде не видел охранных роботов, которые обычно постоянно окружали купол и заботились о том, чтобы никто не приблизился к нему незамеченным. Они обычно без предупреждения открывали огонь.
Он нажал на кнопку, и стекло окна возле него скользнуло вниз. Свежий вечерний воздух устремился в кабину. У Кореса Дона не было лучевого оружия, только автомат новейшей конструкции. Он лежал на соседнем сиденье. Против боевых роботов его можно было использовать только в том случае, если тщательно прицелишься и попадешь в нужное место.
Снаружи все было спокойно. Корес Дон знал, где находится вход. Когда его отец еще работал здесь, он часто бывал в этом месте, но с тех пор условия, по-видимому, изменились.
Он хотел подождать еще час и, если до тех пор ничего не произойдет, покинуть машину и проникнуть в купол. Он предполагал, что четверым его коллегам это тоже удалось, но он не знал, живы ли они еще. В куполе не было видно ни одного огонька.
