Основатель мистического направления даосизма Чжан Ли, активно проповедовавший в126 - 144 годах, утверждал, что он 'получил через духов от древнего мудреца Лао Цзы повеление сделать людей счастливыми'. Основной тезой его учения было то же равенство людей перед духами (и их нуждами), но к этому добавилось ещё и требование равенства людей между собой. Энергетическим мотором популяризации учения служил лозунг 'Жёлтое небо должно прийти на смену синему небу' (мы наш, мы новый мир построим), после чего наступит 'время великого счастья'.
В принципе, Лао Цзы проповедовал нечто подобное: 'Правитель-мудрец должен возвратить народ к примитивной простоте, чистоте и неведению, существовавшим до возникновения культуры и морали'. Идея, в общем, такая же примитивно-простая, как и идея поголовного равенства; принять любую из них в её неподдельной чистоте можно лишь при условия неведения достижений культуры и отсутствия морали.
Но вот что странно: почему мудрец, посвятивший свою долгую жизнь пропаганде идеи возврата народа, опущения его власть имущими на уровень примитивно-животного существования, не нашёл в своей долгой жизни немножечко времени для того, чтобы замолвить пару слов об особой значимости революционной борьбы самого народа за всеобщее равенство? Чтобы - 'весь мир насилья мы разрушим до основанья?' Опасался, что правителям-мудрецам идея такого счастья покажется глупой? Или - сам сомневался в её мудрости? А иначе - почему не сообщил результаты своих раздумий лично, при жизни? Пусть даже не всем, лишь самым верным адептам. Или, хотя бы, написал в посмертной записке: 'Завещаю вам всем великое счастье поголовного вечного равенства без возрастных, половых, генетических, профессиональных, национальных, региональных и умственных различий'. Неужто мудрец специально унёс эту великую мудрость на тот свет, чтобы дать возможность духам поучаствовать в её издании? Чтобы те могли её отредактировать, исправить, исказить. Неужто не верил в то, что мудр сам по себе? Неужто хотел предоставить право на решающую эпитафию потусторонним вдохновителям и учителям? Не похоже на мудреца; они так глупо себя не ведут.
Вспомним ещё кое-что из учения Лао Цзы. Кроме советов правителям, как и что им деять, Лао Цзы давал указания народу, как ему жить. А образ жизни народа должен был, по убеждению Лао Цзы, представлять собою недеяние (увэй): уступчивость, покорность, отказ от желаний и борьбы. Но требование соблюдения этих принципов никак не согласуется с приглашением начать вооружённую борьбу за равенство!
Вывод: хитрые китайские духи, воспользовавшись тем, что Лао Цзы опровергнуть законность предъявленного ими патента на изобретение 'счастья в равенстве' опровергнуть уже не может, сами создали и издали эту равнодушную 'мудрость'. А при этом, наподобие некоторых современных производителей, воспользовались известным и популярным брэндом. Но в упаковку доставленного с того света послания без ответного адреса, без имени курьера, без печати почтового отделения и без названия фирмы-поставщика - навалили своей отсебятины (отбесятины). Хавай, хань, халяву! Расплата - потом... Кровавым поносом ужасов и агональной вибрацией массовых смертей.
От духов, от бесов лукавства и зла, а не от Лао Цзы получил 'мудрец' Чжан Ли это ноухау всемирного счастья. Своими предсказаниями и изречениями он 'сеял смуту среди народа', а основной упор делал на борьбе с конфуцианством. Между тем конфуцианство, с его идеей всеобщего порядка, взаимной ответственности, подчинения младших старшим, являлось той основой, на которой строились принципы управления страной и методы построения семьи, общины и государства. Но, в условиях бесконечных катаклизмов и голода, безответственность и 'природный эгоизм' многим бедолагам пришлись по вкусу. А множеством тайных даосских сект, а также направляемыми даосами шайками и ордами обездоленных озлобленных бродяг новые моральные ценности были приняты в качестве руководства к действию.
Новое мировоззрение росло и ширилось, и в 184 году, во главе с Чжан Цзио, продолжателем идей Чжан Ли и основателем секты Тай пин дао, вспыхнуло широко разветвлённое и тщательно подготовленное восстание 'Жёлтых повязок'.
Но в древние времена, в отличие от современности, власть имущие во время революций действовали намного жёстче. Ожесточённая война между повстанцами и императорскими войсками закончилась тем, что цветное восстание было потоплено в крови, после чего трое победивших полководцев - ванов перевели течение социалистической революции в русло частнособственнической приватизации. И, словно три дракона, разодрали империю на три царства. Попутно один из них убил последнего императора династии Хань, предпочитавшей отсчитывать время своего правления не от 202 г. до н.э. (восхождение основателя династии на трон), а от 206 (убийство императора предыдущей династии Цинь).
Для простого населения Китая общий цикл развития эпохи Хань также закончился тем, с чего и начался. В начале династии Хань 'люди ели человеческое мясо, больше половины населения вымерло', и в конце её было то же самое. Что, в общем-то, полностью согласуется со взглядами даосов, согласно которым Дао есть вечное хождение по кругу.
4
Так в чём же причина того, что более чем четырёхсотлетний виток истории привёл громадное государство в ту же ужасную нижнюю точку, с какой оно начинало своё восхождение?
Вначале вернёмся к предположению Богданова, что данный исторический процесс закрутился в нежелательную для Китая сторону под неодолимым влиянием чужеродных для китайского этноса генов. В самом деле, внешне весьма на это похоже. С одним уточнением: негативное влияние на судьбы и жизни китайского народа и китайского государства исходило не от рабов, а - от китайских императоров.
Мы уже отмечали, что заражать своими агрессивными генами коренное свободное население у рабов не было возможности; и уж тем более не могли они внедрить свои гены в императоров. Но именно императоры, являвшиеся генетическими потомками народного вождя Лю Бана, принесли своему народу больше страданий, чем все внешние враги вместе взятые. Такое впечатление, что не гунны, а правящая элита Древнего Китая носили в себе некую заразу, что, согласно научным наблюдениям, попеременно проявлялась то в неудержимой агрессии, то в неспособности справиться с элементарной депрессией. Вот только понять бы, где императоры и их подручные эту (генетическую?) заразу подхватили.
А в чём рабы, хотя бы теоретически, были виновны перед китайским народом? Только в том, что своим тяжким трудом укрепляли агрессивную империю и усиливали её бесчеловечный режим. Но ведь тем самым они доказали, что обвинения в наличии в них генов неукротимой агрессивности либо безысходной депрессии беспочвенны. В первом случае они бы бросались с голыми руками на своих мучителей, во втором - кончали жизнь самоубийством. Но, опять же, винить в их покорности нужно не их рабские гены, а жестокость и бесчеловечность их мучителей.
Теперь - об утверждении Богданова, что исходной причиной кризиса Китая эпохи Хань явилось чрезмерное усиление империи. Я с этим согласен; но не согласен с тем, что, мол, если бы усилившаяся империя не нахватала себе в рабы гуннов, те не смогли бы заразить своими ленивыми агрессивными генами коренной этнос, и уж тогда китайцам (самоназвание - хань) жилось бы - лучше некуда.
Учёный, наверное, забыл о том, что в случае нехватки пленников китайские рабовладельцы резко увеличивали гнёт на своих соотечественников. В том числе - массово обращали соотечественников в рабство. Раб, хоть хань, хоть хунну, есть раб, ждать от него трудового энтузиазма и неколебимой преданности, по меньшей мере, наивно. А рабовладельческая империя всегда и в любом случае есть структура, предназначение которой - всеми силами и способами навязывать власть и выполнять желания самых, за всю историю человечества, бездушных, жестоких и бесчеловечных производителей массового зла - рабовладельцев. Рабовладельческая империя всегда и всюду - империя зла. Ждать от неё добросердечия, справедливости и милосердия, ожидать от неё уважения прав и свобод всех своих граждан, рассчитывать на её стремление идти по пути мира, прогресса, взаимовыгодного межклассового и международного сотрудничества - по крайней мере неразумно. А без соблюдения перечисленных принципов - постоянных конфликтов и периодических кризисов не избежать.
