Известно, что племена хунну (гунны) долгое время жили по соседству с Древним Китаем; если, конечно, состояние не прекращавшейся войны можно назвать соседством. Но: в китайских источниках каких-то свидетельств о проживании в то время на территории Древнего Китая многоголовых драконов мы не нашли. Как же узнать, имелись ли такие драконы на тех территориях, где кочевали племена хунну?
Узнать это помогут древние японцы. В своде японских космогонических мифов 'Кодзики' ('Запись о деяниях древности', 712г.) имеется запись о злодеяниях древнего восьмиголового восьмихвостого змея. Змей сожрал семерых дочерей пожилой семейной четы, по одной дочери каждый год, и намеревался сделать то же самое с восьмой. Но бог Хая-Сусаноо, выставив у каждых из восьми ворот по большой чашке крепкого сакэ, подпоил змея, ползавшего вокруг выстроенной вокруг дома ограды. Когда красноглазый алкаш уснул, хитрый бог взял в руки свой меч, шириной лезвия в десять пальцев, и нашинковал змея слоями не толще чем для суши. После чего змею пришлось оставить девушку в покое, а Хая-Сусаноо, как честному богу, на ней жениться. Поскольку уж, в полном соответствии с моральным кодексом языческих героев, именно такое обязательство взял он с родителей девушки в качестве условия совершения своего подвига. (Грубый физический труд сооружения высокой ограды, восьми мощных ворот и приготовления крепкого сакэ мудрый бог оставил самим старикам).
Хая-Сусаноо настолько вовремя случайно проходил по дороге, настолько удачно от скуки без приглашения без всякой нужды без стука без спросу не пугая хозяев не создавая паники ни с того ни с сего зашёл на мгновение в дом будущих тестя и тёщи поболтать о том о сём, а заодно, попутно, жениться на их дочери, что возникает невольное подозрение: а не потому ли смогло осуществиться его божественное счастье, что он давно и тщательно продумал план рассечения на части зловредного прожоры. Похоже на то, что чем-то этот негодяй вредил ему самому.
И ещё одно размышление приходит в голову: восьмиголовый ползучий гад питался отнюдь не мясом своих жертв. Если бы он и в самом деле кушал один раз в год и при этом съедал всего лишь по одной маленькой, худенькой японской девушке, то на первом же году жизни сдох бы от голода. Он питался энергией страха и ужаса как самих жертв, так и других людей, близких жертвам или просто знающих об их ужасной участи. То есть - этот змей был потусторонним драконом. Но, в отличие от известных нам драконов, он находился на очень низкой, архаичной ступени драконьего развития; что, очевидно, явилось следствием его изолированного проживания на острове, исключавшего возможность ознакомления с передовым драконьим опытом. А сам он, будучи весьма в возрасте, на полёт мысли, на высокие чувства не был способен.
Подумать только: за восемь лет своих наползов к старикам и их дочерям так и не догадался, что глупо ползать вдоль заборов и стучаться головами в ворота, напоминая о том, что хозяева всё перепутали и выставили за порог не маленькую слабенькую девушку, а большую чашку крепкого сакэ. Был бы хоть чуть-чуть умный, четверо своих самых бестолковых головы переделал бы в дополнительные хвосты-хоботы, ещё одну аккуратненько раскатал бы в крылья, да и перелетел бы поверх забора во двор. А там уж поужинал бы чинно и культурно, начиная не со спиртного, а, как все опытные выпивохи, с закуски. После ужина, чтобы не обижать стариков - хозяев, влил бы в себя поданное ими сакэ, потом энергично выдохнул бы пары, чиркнул искрой, и - вот вам, пожалуйста, вполне приличный трёхголовый двенадцатихоботной Змей Горыныч. Такого, смотришь, и Сусаноо рубить - шинковать побоялся бы.
Пока змей чешет затылки отрубленных голов, ознакомимся с историей Японии.
Как сообщают древнеяпонские хроники, история эта началась с 'эры богов', проживавших на Высокой Равнине Неба. Главными богами были богиня солнца Аматэрасу и бог ветров Сусаноо. Сусаноо взбунтовался, но был побеждён Аматэрасу и спущен на землю, в страну Идзумо, где стал правителем. Но уже сын Сусаноо, Окунинуси, был принужден богиней Аматэрасу отдать правление её внуку Ниниги, который ради этого спустился с равнины неба на остров Кюсю. Позже внук самого Ниниги переправился на главный остров Японии Хонсю и стал править в стране Ямато.
Из официальной истории известно, что первыми жителями японских островов были мирные спокойные айны и кунасо, жившие соответственно на севере и на юге центрального острова Хонсю. Во второй четверти первого тысячелетия до нашей эры произошло первое большое переселение людей с материка на остров Кюсю. (Кюсю расположен ближе других Японских островов к материку; к тому же от Корейского полуострова тянется к острову Кюсю череда более мелких островов, промежутки между которыми можно легко преодолеть на практически любых плавательных средствах.)
В те далёкие времена территория Древнего Китая располагалась западнее Корейского полуострова, а севернее реки Хуанхэ (которая сейчас разделяет Китай примерно пополам) простирались степи гуннских кочевий. Очевидно, возглавляемые Ни-Ниги переселенцы с 'Высокой Равнины Неба' были родом не с гористого Корейского полуострова, и не из Поднебесной страны, а с обширной равнины над ними. Так что, с огромной долей вероятности, древние предки японцев и племена хунну, как минимум, родом из одних и тех же монгольских степей. Дополнительно свидетельствует в пользу этого утверждения тот факт, что лингвисты включают японский язык в алтайскую семью языков, которая делится на две ветви: западно-хуннскую и восточно-хуннскую.
Также известно, что государство Ямато образовалось в третьем веке нашей эры, после завоевания острова Хонсю войском воинственного племени из Кюсю. А до того времени на каждом из островов существовали различные формы материальных и духовных культур. На Хонсю, под руководством священников - духовная культура айнов Дзёмон, которой придерживался мирный союз племён Кинай. На Кюсю - культура бронзового века Яёй.
Вдруг, на рубеже второго и третьего веков нашей эры (то есть - во времена ослабления Китая, падения династии Хань и соответствующего усиления активности агрессивных северных кочевников) культуру Яёй резко сменила воинственная культура Кофун ('культура курганов'). Символом этой культуры, вместо трёх символических предметов культуры Яёй, сделался единственный предмет - меч, а захоронения стали представлять собою до боли знакомые нам курганы кочевников.
Вскоре после захвата власти на острове Кюсю воины агрессивной культуры Кофун обрушились на мирных спокойных жителей Хонсю. В третьем веке агрессоры победили союз племён Кинай, навязали островитянам, вместе со своей властью, свою культуру и свой язык (который ныне и считается японским) и образовали государство Ямато. Государственной религией этого государства стал синтоизм. ('Синто' переводится как 'путь богов', а ареной непосредственной деятельности богов является весь мир).
Так вот, получается, что бог Сусаноо 'убрал' огромного восьмиголового восьмихоботного, но неповоротливого и старого змея, который властвовал в стране Идзумо до него. Но удержать власть над людьми потомкам и адептам Сусаноо не удалось, благодаря чему и восцарствовал синтоизм: религия, в небе которой главный бог - Аматэрасу, а на земле - неисчислимое множество духов, оставшихся после расчленения древнего дракона на мельчайшие части.
Очевидно, Сусаноо являлся представителем 'более прогрессивной' (то есть - более агрессивной) популяции 'богов', и прибыл на Кюсю во втором веке, вместе с последней волной воинственных переселенцев. А восьмиголовый гад был духом (драконом) более 'отсталой' формации.
Также очевидно, что восьмиголовый восьмихвостый людоед был не местным островитянином (кого бы он изначально жрал на безлюдном Кюсю?), а первоначально проживал на той же равнине, что и хунну. Значит, на этой обширной равнине (или в отделявших её от Китая горах, на естественных укреплениях которых была позже возведена Великая Китайская стена) могли и должны были обитать и другие многоголовые змеи-людоеды. Среди них мог найтись и такой, который, после сооружения Стены, догадался трансформироваться в трёхголового крылатого. Что позволяло ему перелетать через Стену к беззащитным китайским девушкам и прочим мирным селянам, вместо того чтобы долго и нудно ползти вдоль неё по горам к редким проходам, где его ждали бы угощения мечей в десять пальцев шириной. А тот факт, что древний японский змей был бескрылым, лишь сообщает, что перебрался он на Японские острова ещё в те далёкие времена, когда Великой Китайской стены не было и в помине (её начали строить в 4 в. до н.э.). Соответственно не возникло у змея и окрылявшей его догадки. И он, несмотря на обилие голов, отстал и в умственном развитии, и во внешнем облике от драконов, вынужденных совершенствоваться в условиях острой конкурентной борьбы на материке. Из-за чего и пострадал.
