— Через три месяца, — растерянно ответил Сергей, поглядывая на ничего не понимающую Соню. Она лишь пожала плечами – мол, сама не понимаю, зачем его жене знать это.
— Успеем развестись, — Аня сбросила вызов и швырнула ни в чём не повинную трубку на кровать – их семейное ложе. Нет больше «их».
Не хотелось кричать, плакать, бить посуду. Просто в душе царила пустота. Пустота не только в душе — в квартире, в жизни. Детей у них не было по необъяснимым причинам – не было, и всё. Врачи разводили руками и ничего не могли сделать. Нажитого имущества тоже немного – делить она точно ничего не станет. Всё, что Сергей захочет забрать, она отдаст сама.
В душе, так же, как и за окном: холодно, уныло, серо. Они давно чужие друг другу: муж избегал постели с ней уже несколько месяцев, ссылаясь то на усталость, то на головную боль, то ещё на ряд глупых причин. Неужели люди, прожившие бок о бок шесть лет, могут вдруг, в одночасье стать чужими? Нет, это случилось не сегодня утром, не десять минут назад. Это развивалось постепенно: то на работе задержался, то поцеловать при встрече забыл… или не захотел, то не приехал в ресторан, в котором был заказан столик по случаю шестилетней годовщины свадьбы. А она весь вечер ждала, сидела за столиком, пила мелкими глотками игристое вино и слушала джазовую музыку, так сильно гармонирующую с её душевным состоянием в тот момент – проводами семейной жизни.
Холодный душ помог взбодриться, ведь работу никто не отменял, и ей ещё предстоит встреча с заказчиками: необходимо провести презентацию и постараться уговорить их заключить контракт, ведь если у неё не получится, то «с работой можно будет попрощаться» – шеф так и сказал.
Деловой светлый костюм, который ей так захотелось одеть в этот день, приятно обволакивал тело мягкой тканью. Лёгкое розовое пальто с озорным бантом на спине придало законченности и яркости образу – нет, не лицу: грустные, уставшие глаза с серой апатией смотрели на мир. Лишь образу оно придало красок, лишь ему. Вокруг всё осталось серым.
Далёкий путь до работы на автобусе кого хочешь превратит в измочаленное, злобное существо, но Ане всё было нипочём: её толкали пассажиры, пропихивающиеся внутрь заполненного салона; пихали люди, спешащие выйти на остановке; да и простая тряска не мешала Ане думать, вспоминать. Вспомнила она и тот день, когда высокий загорелый юноша подошёл к ней в парке и подарил ярко-алую розу. «Просто так», — сказал тогда Сергей и беззаботно, обаятельно улыбнулся.
— Просто так, — шепнула Аня, глядя как очередная порция людей, сливающаяся в серую массу, отделяется от остановки и подходит всё ближе к проезжей части, туда, куда вот-вот подъедет автобус, в котором стояла и грустила маленькая женщина. Каждый человек из этой массы желает быть первым, кто войдёт в двери автобуса, и кому, может, ещё и посчастливится занять «сидячее» место.
— Тётя говорит сама с собой, — хихикнула девочка лет шести, выглядывающая из-за материнской спины.
Ребёнку не нашлось «сидячего» места в автобусе, и мать поставила её спиной к окну, закрывая дитя своим телом от нерасторопных взрослых, что так и норовили толкнуть ребёнка.
— Нельзя так, Марина, — пожурила девочку мать и, посмотрев на Аню, постаралась ещё больше закрыть малышку спиной.
Неугомонное дитя, с ясными голубыми глазами, выглядывало из-под локтя и посматривало на грустную женщину, которая стояла рядом. Аня улыбнулась ребёнку, но улыбка не отразилась в глазах, лишь уголки губ на мгновение поползли вверх и вновь опустились, превращая несостоявшуюся весёлую улыбку в грустную мину.
Офис встретил светлыми, но унылыми официальными стенами и бесчувственными сотрудниками, которые часто лишь мнят себя профи, а на деле таковыми не являются. А ещё он встретил словоохотливой Жанночкой, которая, завидев Аню, подбежала и начала вываливать на случайную слушательницу ушат ненужной информации. Они не были подругами, лишь коллегами, но Жанночка была весьма болтлива, потому Аня часто от неё пряталась, а тут не успела, ведь мыслями была далеко: в утреннем разговоре.
— Я такая счастливая, Ань, ты не представляешь, — закатила глаза Жанна и продолжила свой монолог, — что я тебе сейчас расскажу-у-у…
И полился очень эмоциональный рассказ с охами, взмахами руками и хихиканьями. Аня за всё время хорошо, если успела вставить пару раз слово «угу». Зато она узнала, что зам. генерального, Анатолий Степанович, наконец-то бросил свою «мегеру-толстуху жену», и собирается жениться на ней – первой красавице и умнице офиса – бухгалтере Жанночке Заколейко.
— Ой, Аня, на тебе лица нет. Что-то случилось? — заметила, наконец, состояние собеседницы, которая после слов «бросить свою надоевшую жену» побледнела и еле сдерживала рвавшиеся наружу слёзы. Но жалеть себя ей было некогда, потому, вскинув голову, Аня чётко, но грубее чем хотела на самом деле, ответила:
— Нет, Жанна, я за тебя очень рада. Прости, у меня презентация.
И то ли это рок пронёсся над Аней, то ли судьба возжелала подсыпать больших разочарований в ее жизнь, но потенциальные партнёры так и остались потенциальными. Нет, Аня на все сто процентов провела презентацию, выложившись по полной программе, но неразговорчивые гости пошептались и… отказались от контракта.
«Пиши заявление», — стояли в ушах слова босса, что сразу после встречи вызвал её «на ковёр». И доводы, что дело не в презентации – ведь она была проведена идеально, да и бизнес-проект не вызывал нареканий – не возымели результата и Ане было предложено отработать две недели и собирать вещи. Да, босс назначил ей премию, дабы закрыть рот, чтобы не скандалила и не опровергала решение руководства, но сам факт, что тебя попросили убраться из жизни этой организации, в которой Аня проработала без малого пять лет, наводил на весьма грустные мысли: и тут не нужна. Вкупе с утренним разговором, что должен был состояться ещё много месяцев назад, разговор с шефом привёл женщину в состояние полной апатии к жизни.
Побросав в сумку вещи, Аня поспешила покинуть помещение офиса, в котором ей уже нет места.
Она не спешила, шла медленно, словно ей некуда идти. Туфли промокли, но ей было абсолютно на это наплевать: всё не имело смысла. «Надо идти домой», — говорила сама себе Аня, а ноги не шли. Плелась, не смотря по сторонам, и думала, думала, думала… Мысли сжирали остатки спокойствия. События минувшего дня, что стал самым чёрным за всю жизнь, навались и давили с силой бетонной плиты. Неужели никому нет до неё дела?
Аня потянулась было к сумке, чтобы достать телефон и позвонить подруге, как чётко представила, что сейчас скажет ей Машка:
«Я тебе говорила», — скажет она сочувствующим голосом.
И вот эта жалость Ане сейчас абсолютно была ни к чему.
Телефон так и был зажат в руке, а Аня стояла и смотрела на людей, которые куда-то спешат, и никому нет дела во всём мире до неё.
Не спеша подошла к остановке и села на лавочку, укрываясь от проливного дождя, который внезапно обрушился на город. Приходили и садились рядом люди; кто-то стоял, прижавшись к боковой стенке стеклянного павильона. Аня сидела и смотрела в никуда. Дождь пролился на землю и внезапно прекратился, оставляя после себя грязные лужи, а Аня продолжала сидеть на деревянной скамейке.
— Девушка, вам плохо? — участливо спросил пожилой мужчина, заглядывая в лицо.
— А? — Аня отвлеклась от мыслей и взглянула в голубые глаза, поблёкшие от времени и мудрости.
— Плохо вам? — спросил ещё раз и присел рядом, выставляя вперёд трость: обычную чёрную, ничем не примечательную.
Женщина вернулась в реальный мир, выплывая из грустных мыслей.
— Нет-нет, — поспешила ответить и встала, увидев, что на остановке стоит нужный ей транспорт. Автобус вот-вот должен был закрыть двери и тронуться с места, вливаясь в шумный поток автомобилей, что нёсся по проспекту.
Аня встала и решила поспешить, тогда, возможно, водитель остановится и пустит внутрь салона. Непонятная необходимость попасть внутрь именно этого автобуса заставила девушку прибавить шаг. Только не заметила Аня, как мужчина, так же, как и она, неуспевающий на автобус, бежит в её сторону и уже вот-вот поравняется с ней. Столкновение было неизбежно. Мужчина толкнул Аню вскользь, но так, что она пошатнулась и её сумка, светлая замшевая и самая любимая, упала прямо в грязную лужу. Буркнув «простите», он даже не повернул голову в сторону растерявшейся женщины, на которую сегодня свалилось уж очень много невзгод. Заскочил в автобус, что сразу после этого закрыл двери, и поспешил сесть, и не было ему дела до Ани, оставшейся на улице, которая стояла и смотрела на сумку, залитую грязной водой.
