Вольф был восхищен ловкостью и мужеством, с которыми сражался Абиру. Вскоре его спутник пал с копьем в груди, но Абиру продолжал махать саблей. Он убил двух дикарей, а третий обратился в бегство. Как только негроид исчез, Вольф бесшумно подкрался к хамшему сзади и ударил его ребром ладони по руке. Хамшем выронил ятаган.

Увидев Вольфа, он так испугался и удивился, что потерял дар речи. А при виде вышедшей из кустов Хрисеиды еще больше выпучил глаза. Не дожидаясь, когда Абиру придет в себя, Вольф спросил его, что здесь происходит, и тот, сделав над собой усилие, заговорил. Все произошло так, как Роберт и предполагал. Преследуя гворлов со своими людьми и множеством шолкинов, в нескольких милях отсюда Абиру настиг их. Вернее, гворлы устроили своим преследователям засаду, и в ходе стычки добрая треть хамшемов погибла или была ранена. Гворлы же, которые метали ножи из-за деревьев и кустов, обошлись без потерь.

Хамшемы дрогнули и побежали, надеясь сразиться с гворлами в более удобном месте — если таковое попадется на пути. Но внезапно беглецы и преследователи наткнулись на орду черных дикарей.

— И скоро кто-нибудь из них вернется за тобой, — заметил Роберт. — А что произошло с Кикахой и фунемом Лейксфалком?

— О Кикахе я ничего не знаю. С гворлами его нет. А вот идшский рыцарь с ними.

Вольф задумался. Что делать с Абиру? Вольф привык убивать противника в честном бою. К тому же ему хотелось как следует расспросить хамшема обо всем. Роберт чувствовал, что работорговец не тот, за кого себя выдает. Подталкивая пленника острием ятагана, Вольф повел его по тропе. Абиру заупрямился и закричал, что их могут убить, но Вольф приказал ему заткнуться. Через несколько минут послышались крики и стоны. Путники перебрались через мелкий ручей и оказались у подножия крутого высокого холма.

Каменистую поверхность изредка разнообразила скудная растительность. Вдоль тропы, вьющейся вверх по холму, валялись мертвые и раненые гворлы, хамшемы, шолкины и дикари. Почти у самой вершины, окруженные кольцом черных тел, прижавшись к скале под двумя нависающими огромными камнями, сражались трое — гворл, хамшем и идшский барон. Не успели Вольф и Хрисеида ступить на тропу, как хамшемский воин пал, пронзенный несколькими копьями, наконечники которых напоминали размерами лопату. Вольф велел Хрисеиде вернуться. В ответ она натянула тетиву и выпустила стрелу. Один из дикарей покатился по склону с древком в спине.

Вольф мрачно усмехнулся и тоже натянул свой лук. Выбирая тех, кто находился с краю толпы, они с Хрисеидой сумели уложить двенадцать дикарей. И тут их заметили: один из дикарей случайно оглянулся и увидел упавшего собрата. Он закричал и начал дергать за руки тех, кто стоял рядом. Дикари завопили и, потрясая копьями, помчались вниз. Большая часть чернокожих продолжала атаковать гворла и идша. Прежде чем дикари добежали до середины склона, четверо из них свалились на землю.

Затем еще трое упали, пронзенные стрелами, и, перелетев через голову, покатились вниз. Оставшиеся шестеро потеряли желание вступать в рукопашный бой. Они остановились и метнули в лучников копья, но расстояние оказалось слишком большим, и те, без труда увернувшись, ловко и хладнокровно подстрелили еще четверых. Двое уцелевших вопя побежали назад. Но добраться до своих им не удалось, хотя один из туземцев получил ранение лишь в ногу.

К тому времени пал гворл. Фунем Лейксфалк остался один против сорока дикарей. Его небольшое преимущество заключалось в том, что негроиды могли нападать на него только по двое. Стены из валунов и баррикада из трупов не позволяли наброситься на него всем сразу. Фунем Лейксфалк проворно орудовал окровавленным ятаганом и громко пел боевую идшскую песню.

Вольф и Хрисеида нашли небольшое укрытие за двумя обломками скалы и возобновили атаку с тыла. Когда пятеро дикарей упало замертво, колчаны стрелков опустели.

— Вытаскивай стрелы из трупов и используй их вновь! — закричал Роберт — А я пойду ему на помощь.

Он подобрал копье и побежал к вершине, надеясь, что дикари в пылу схватки не заметят его. Обогнув холм, Вольф увидел двух дикарей, затаившихся на валунах. Навес из огромных камней мешал им прыгнуть на спину рыцаря, и они ждали момента, когда он выйдет из-под своей защиты.

Роберт метнул копье и попал одному из них в ягодицу. Дикарь закричал и свалился со скалы, надо полагать, прямо на своих сородичей. Другой вскочил, повернулся — и, получив удар ножом в живот, упал со скалы спиной вниз.

Вольф нашел камень побольше и потащил его к краю скалы. Подняв камень над головой, он подошел к обрыву и, крикнув, бросил глыбу вниз. Услышав крик, туземцы подняли головы — и увидели летящий на них камень. Он проломил головы по крайней мере троим и покатился вниз по холму. Остальные в панике начали разбегаться. Возможно, они решили, что Вольф не один. Или недисциплинированные воины дрогнули, заметив свои огромные потери. Вид перебитых стрелами сородичей усилил общую панику.

Роберт надеялся, что они не вернутся. Чтобы подлить масла в огонь, он спрыгнул вниз, схватил все тот же валун и кинул его вдогонку убегавшим. Тот запрыгал вниз по склону словно волк за кроликами, и, перед тем как достичь подножия, раздавил одного из беглецов.

Хрисеида, укрывшись за скалой, выпустила вслед дикарям еще две стрелы.

Вольф повернулся к барону — тот лежал на земле с копьем в груди. Его лицо было серым, из раны струилась кровь.

— Это вы! — слабо воскликнул он. — Человек из другого мира! Вы видели, как я сражался?

— Я видел все. Вы бились, как истинный воин Иисуса, мой друг. Мне никогда еще не доводилось присутствовать при столь великом сражении. Наверное, вы убили не меньше двадцати врагов.

— Двадцать пять. Я считал.

Фунем Лейксфалк едва заметно улыбнулся, затем его улыбка стала шире.

— Мы оба чуть-чуть преувеличили истину, как сказал бы наш друг Кикаха. Впрочем, это действительно был великий бой. Я сожалею лишь о том, что пришлось сражаться одному, без друзей, почти безоружным, и никто не узнает, как фунем Лейксфалк покрыл свое имя славой — неважно, что ему пришлось биться с ордой вопящих голых дикарей.

— Люди узнают о вас, — ответил Роберт. — Когда-нибудь я расскажу им об этом.

Ему не хотелось давать пустых обещаний. И Вольф, и идш знали, что смерть подстерегает их за любым поворотом, нетерпеливо вынюхивая след.

— Скажите, вам известно, что случилось с Кикахой? — спросил Роберт.

— А-а, с этим ловкачом? Однажды ночью он избавился от своих цепей. Кикаха попытался освободить и меня, но ему это не удалось. И он ушел, пообещав вернуться и выручить меня. Наверное, он так и сделает, но будет слишком поздно.

Вольф окинул взглядом холм. По склону поднималась Хрисеида, неся несколько извлеченных из трупов стрел. Оставшиеся в живых дикари столпились у подножия и оживленно заговорили между собой. Из джунглей показалась еще одна группа чернокожих, спешивших на помощь своим сородичам. Вскоре отряд туземцев снова насчитывал сорок воинов. Главным у них был человек, облаченный в перья и страшную деревянную маску. Он трещал трещоткой, прыгал взад и вперед и, похоже, что-то говорил.

Идш спросил Роберта, что происходит. Тот рассказал ему о том, что видел. Идшский рыцарь что-то тихо зашептал.

— Больше всего на свете мне хотелось сражаться рядом с вами, барон Вольф, — услышал Вольф, склонившись к самым губам барона. — О, какой прекрасной была бы пара благородных рыцарей… в доспехах, с могучими мечами… S’iz kalt.

Его губы перестали шевелиться и начали синеть. Роберт встал и огляделся. Со всех сторон к вершине холма двигались дикари, отрезав путь к отступлению. Вольф стал перетаскивать тела и складывать их штабелями. В глубине души он надеялся, что негроиды станут нападать на него по одному или хотя бы по двое. И если он перебьет пару десятков, они поостынут и уберутся восвояси. Эта слабая надежда не имела под собой никаких оснований — слишком уж упорны были дикари, и даже большие потери могли не устрашить их. Кроме того, они могли окружить холм и дождаться, пока голод и жажда выгонят Вольфа и Хрисеиду из убежища. Добравшись до середины холма, туземцы остановились. Человек в деревянной маске что-то прокричал — и они вновь быстро полезли вверх по склону. Роберт и Хрисеида ждали. Наконец брошенные копья зазвенели о края валунов и вонзились в баррикаду из мертвых. Вольф выстрелил дважды, Хрисеида — трижды. И каждая стрела попала точно в цель.