Поздно ночью, уже находясь на ближней даче в Кунцево, после совещания и после продолжительного застолья с членами Ставки, Иосиф Виссарионович Сталин присел за рабочий стол. Хотелось спать. Но он решил закончить начатый в Кремле разговор — дать ответ Черчиллю. Прокрутив в голове послание английского премьера, он взял перьевую ручку, обмакнул в чернило. Резкие, угловатые буквы, с сильным постоянным нажимом, ложатся на лист.
— ЛИЧНО И СТРОГО СЕКРЕТНО
ОТ ПРЕМЬЕРА И.В. СТАЛИНА
ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ
г-ну У. ЧЕРЧИЛЛЮ
Получил вечером 4 января Ваше послание от 3 января 1945 года. К сожалению, главный маршал авиации г-н Теддер еще не прибыл в Москву.
На несколько секунд Сталин задумался над продолжением текста, затем вновь стал писать. Тот же тяжеловесный нажим на перо. Буквы-зазубрины, непостоянные по размеру, ширине и высоте, пляшут по бумаге, образуя слова и целые предложения.
— Очень важно использовать наше превосходство против немцев в артиллерии и авиации. В этих видах требуется ясная погода для авиации и отсутствие низких туманов, мешающих артиллерии вести прицельный огонь. Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже...
Сталин оторвался от письма, всматривается усталыми, темно серыми глазами в календарный листок с цифрой 5, дописывает:
— второй половины января.
Последнюю строчку письма пишет медленнее обычного, произнося вслух:
— Можете не сомневаться, что мы сделаем все, что только возможно сделать, для того, чтобы оказать содействие нашим славным союзным войскам.
И. Сталин.
Иосиф Виссарионович перечитал написанный текст, остался доволен. Подумал:
— Наступление — наша козырная карта на Ялтинской конференции. Можно диктовать американцам и англичанам условия...
Губы разошлись в усмешке: — Наверное, Уинстон, забыл о своей задумке 'Немыслимое', пыхтит, спит плохо. Вторым Дюнкерком попахивает. Вояки...
Глаза вождя чернеют, взгляд ожесточился. Рука потянулась к трубке, но застыв, сжатым кулаком ложится тяжело на стол.
— Все выйдет по-нашему! Дьявол! С мечом придёшь, от меча и погибнешь! ... Однако пора спать. День был трудный...
Иосиф Виссарионович отпил немного остывшего, холодного чая и, не раздеваясь, только расстегнул крючок френча и сняв сапоги, улегся на дежурный диван, укрылся пледом.
Щелкнул выключатель торшера...
Веки вождя тяжелеют. Тело расслабляется, он погружается в сон. На лице, изрытым старыми оспинами, застывает легкая ухмылка, губы подрагивают: — Кто к нам с мечом придет, от меча и погиб..нет.... От меча и по-гиб-нет...
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ В 14 ГЛАВЕ
