– Значит, в семье действительно ничего не назревало? – вернула я собеседницу ближе к теме.

– Знаешь, сейчас, Женя, когда ты спросила, я припоминаю, что в доме Игоря некоторое время назад случались какие-то странные происшествия. Ой, ничего, что я на «ты»?

– Конечно, продолжайте. Но о чем речь?

– В том-то и дело, что не знаю. Игорь не то чтобы скрытный у меня вырос, просто очень закрытый плюс профессия свой отпечаток наложила. Если сын сочтет некое событие военной тайной, сам никогда не расскажет и выпытать у него не получится ни за что. Но с месяц назад примерно Игорь привез ко мне детей и слишком строго разговаривал с Ритой. Это при мне было. Я насторожилась и стала вопросы задавать. Внучка отмалчивалась, сын тоже отделался общими фразами. Русик или не понял ничего, или не вникал. В общем, я потом детей по отдельности осторожно расспросила, сопоставила рассказы и сделала вывод, что произошло недоразумение. Рита закрылась в ванной и долго не выходила. Игорь вроде бы заподозрил, что она там курит, и устроил шумный разбор полетов. Выяснилось, что Рита не курила, а читала какую-то книгу, но ее все равно наказали. Убей бог, не пойму за что.

– Знаете, – протянула я, – книги тоже разные бывают. Игорь, как я понимаю, воспитывает детей достаточно строго?

– Да, у него не забалуешь. Сначала я тоже так подумала. Но очень хотелось знать все подробности. А у сына один ответ: «Мама, не лезь не в свое дело! Наказал, значит, надо так!»

– И больше ничего не случалось? – протянула я, подталкивая собеседницу к еще большей откровенности.

– Да, наверное, кое-что случалось, – смущенно продолжила Нина Сергеевна. – Однажды Нора жаловалась на свои привычные недомогания как-то уж слишком настойчиво. И мне показалось, что невестка пытается на что-то намекнуть. Но я особого значения этому разговору тогда не придала. Вернее, подумала, что она просит забрать детей к себе на время. Ведь это не в характере моей невестки – открыто попросить помочь с детьми и дать ей немного отдохнуть от обязанностей матери.

– И вы решили?..

– Что она хочет немного расслабиться, больше побыть наедине с Игорем. Но теперь мне кажется, Нора что-то другое имела в виду.

– Хотите сказать, что невестка пыталась намекнуть, будто болеет из-за Риты?

– Не знаю, Женя! Совершенно ничего не знаю! Но теперь понимаю: Нора пыталась осторожно донести до меня какую-то мысль. Я уже ничему не удивляюсь.

– Как вы думаете, Нина Сергеевна, невестка попросила бы у вас помощи, если бы вдруг стала ссориться с Ритой? Они ведь не стали бы всей семьей скрывать от вас какие-то вопиющие факты?

– Даже не знаю. Нора, конечно, скрытная особа и предпочитает действовать обходными путями, я уже говорила.

– И все же?

– Наверное, Нора, скорее всего, обратилась бы к Игорю за помощью, а не ко мне. Но все равно, думаю, я должна была бы что-то заметить. Хотя затрудняюсь ответить уверенно и пребываю в полной растерянности. Понимаешь, Женя, что бы там у них ни произошло, сложилась безвыходная ситуация. Игорь – мой сын, а Рита – внучка, мне жалко их обоих. Вот я и мечусь словно меж двух огней, а как дальше быть – непонятно. Я верю своему сыну, он не может поступать несправедливо, даже ради любимой жены. Но не могу поверить в виновность внучки. Рита – хорошая девочка, она не могла совершить ничего ужасного. И я хочу, чтобы ты, Женя, помогла во всем разобраться.

– Насколько я понимаю, Игорь не намерен давать законный ход делу?

– Заявлять в полицию? – испуганно побледнела моя собеседница. – Надеюсь, Рита не могла сделать ничего настолько дурного.

– Понимаю вас. Но если на минутку предположить, что могла? Как Игорь поступит, на ваш взгляд?

– Наверное, ты права, Женя, Игорь не станет обращаться в полицию. Рита остается его дочерью, что бы ни натворила. Или пыталась натворить. Нора жива-здорова, и я так понимаю, что дальше намерений дело пойти не могло. Или Рита собиралась что-то сделать и просто не успела? Господи, я с ума сойду, гадая обо всех этих тайнах!

Последнюю фразу Нина Сергеевна произнесла чуть громче, чем следовало бы. Люди за соседними столиками стали на нас оглядываться.

– Вот, еще не хватало устроить сцену в общественном месте, – обескураженно пробормотала она. – Женя, пожалуйста, успокой мою истерзанную душу. И скажи, что сможешь нам помочь!

– Честно говоря, я не уверена, что вам требуется именно расследование. Возможно, произошло небольшое недоразумение, и вам, Нина Сергеевна, нужно просто спокойно и серьезно поговорить с сыном и невесткой. Проблема сама собой разрешится и уладится. Даже если родных помирить все же не выйдет, обязательно получится прийти к какому-то компромиссу, который удовлетворит всех.

– У меня не получится! Думаешь, я не пыталась?! Они не желают даже обсуждать ситуацию. А я не желаю жить в неведении! И как бы там ни было, вопрос касается моей родной внучки. Я не позволю Игорю отослать девочку и совершенно вычеркнуть ее из нашей жизни.

– Куда отослать? Я так поняла, что Рита теперь живет с вами?

– Наверное, забыла сказать. Сначала Игорь требовал немедленно отправить ее к матери в Германию. И очень разозлился, когда я воспротивилась.

– Вот как?

– Думаю, ты должна понять, почему я заняла столь категорическую позицию. Виновата девочка или нет, она будет потеряна для нас навсегда. Кроме того, в Германии ее никто не ждет. Вика вышла замуж и полностью растворилась в новой семье. Ее нынешний муж – настоящий бюргер, бережливый, рациональный и законопослушный до занудства. Я так понимаю, он и раньше не горел желанием растить чужого ребенка. А теперь, когда Рита превратилась в бунтующего подростка, тем более будет против. Но дело не только в этом – я не хочу доживать свои годы без общества внучки. А вот знать, что она сделала или намеревалась сделать, – должна обязательно. Поэтому расследование необходимо провести.

– Чтобы все прояснить?

– Прежде всего, чтобы принять необходимые меры. Я не имею в виду обращение в полицию, это уж слишком. И я категорически против отправки Риты за границу. Но если девочка виновата в серьезном проступке, наказание она понесет обязательно – это моя принципиальная позиция. Безнаказанность или вседозволенность обычно плохо влияют на формирующуюся личность.

– Пожалуй, соглашусь с вами.

– Вот! – удовлетворенно воскликнула моя собеседница. – Значит, нужно срочно провести расследование.

– Даже если и так, – мягко возразила я, – вам не обязательно привлекать меня. Подобное расследование может провести обычный частный детектив. Так будет проще и гораздо дешевле, кстати. Я скорее телохранитель, а не сыщик и провожу расследования, только если это жизненно необходимо для спасения клиента. Поскольку здесь нет угрозы жизни человека, это задание не соответствует моей квалификации. А еще вам, скорее всего, нужно обратиться к хорошему семейному психологу. Это уже после того, как удастся разобраться в ситуации.

– Ты права, Женя, и я о твоей квалификации и уровне подготовки, конечно, наслышана. Но знаю и то, что недавно ты бралась за подобную работу. В буквальном смысле защищала членов одной семьи друг от друга. Так сказать, помогла навести мосты и выступала не только в роли телохранителя, но и переговорщика, и консультанта-психолога. И вышло все просто замечательно!

– Информация о моих клиентах, как и подробности всех дел, являются конфиденциальными сведениями, – строго начала я. – И если тетя Мила позволила себе хоть что-то выходящее за рамки дозволенного… – Я не договорила, задохнувшись от возмущения, и замолчала, внимательно следя за мимикой собеседницы.

Достанется тетушке от меня по первое число.

– Нет-нет, Женя! Не подумай ничего такого, Мила совершенно ни при чем! Дело в том, что я хорошо знакома с Ниной Тереневой. Мы не близкие подруги, скорее приятельницы, по работе, бывает, сталкиваемся, трудимся ведь в одной области. Сейчас уже не скажу, каким образом речь зашла о тебе. Но я сказала, что у меня проблема – без подробностей, конечно. А она заверила, что твое вмешательство помогло их семье избавиться от многих неурядиц. Они чудесным образом избежали смерти, помирились с родней и даже разбогатели. Нина, конечно, тоже не вдавалась в подробности, но они меня и не интересовали. Важен результат.