Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Их разговоры касаются Туве. Что ей надо купить, кто что оплачивает, как и где их общая дочь будет проводить свободное время, каникулы.

Есть ли у него новая женщина?

Малин ничего такого не заметила, не видела и не слышала. Она такое обычно печенкой чует, да и Туве ни словом не упоминала о том, чтобы в домике на опушке по дороге к равнине Мальмслет появилась новая женщина.

Малин берет отца под руку, ведет его к парковке, спрашивает:

– Сколько человек придет на поминки?

– Все, кроме Дагни Вьёркквист. Она едет на другие похороны в Шерблакку.

Шерблакка.

Место, где расположен крупнейший в регионе комбинат по сжиганию мусора. Иногда запах из Шерблакки налетает на Линчёпинг ядовитым облаком.

Слава богу, сегодня такого нет.

Только этот странный запах паленого, как после взрыва, и… Малин не решается додумать эту мысль до конца… паленого мяса и страха.

Неужели этот запах исходит от мамы?

Они кремируют тела тут же, в помещении, соединенном с часовней; неужели они так торопятся, что мама уже горит, что ее тело уже охвачено языками пламени, так что запах ее горящего мяса разливается в воздухе, как невидимый след?

Но нет. Так быстро от похорон к кремации не переходят.

Гроб все еще стоит внутри. Внезапно Малин охватывает желание кинуться обратно, открыть крышку гроба и положить горячую ладонь на щеку мамы и сказать: «Прощай, прощай, мама! И я прощаю тебя, из-за чего бы ни получилось так, как получилось».

Но она остается на парковке рядом с отцом. Видит, как одна за другой отъезжают машины, отгоняет от себя видения гроба. Чтобы отвлечься, Малин поспешно включает телефон с большим дисплеем, который ей удалось выпросить у Карима Акбара, – единственное техническое усовершенствование в этом году, – и начинает нервно перебирать пальцами по кнопкам. Как только телефон включается, раздается звонок.

На дисплее номер Свена Шёмана.

Он?

Сейчас?

«Он знает, что я на похоронах, – стало быть, случилось нечто из ряда вон выходящее», – думает Малин и ощущает хорошо знакомое чувство возбуждения, которое всегда охватывает ее перед новым большим и важным расследованием. Она почти надеется, что так и будет, но потом накатывает стыд, на этот раз в двойном размере – за то, что она испытывает удовольствие от работы как освобождение именно в этот момент и именно таким образом.

Кто на этот раз попал в беду?

Парочка алкашей укокошили друг друга?

Дерзкое ограбление?

Дети?

Девочки, которые только что померещились ей в виде ангелочков.

Боже, только бы не несчастье с детьми. Насилие, зло в отношении детей – единственное, против чего она безоружна.

* * *

– Малин слушает.

– Малин?

Голос у Свена взволнованный, почти растерянный. Но он берет себя в руки.

– Я знаю, что звоню очень некстати, но произошло нечто чудовищное. Кто-то взорвал бомбу на Большой площади. Мощный заряд. Много пострадавших. Вероятно, есть убитые. Там полная неразбериха и…

Малин слышит слова Свена, но что он на самом деле говорит… что он такое говорит? И она понимает, не понимая, и губы произносят:

– Я сейчас приеду.

Папа смотрит на нее, слышит ее слова и видит, что она уже несется куда-то прочь – вид у него испуганный, но он спокойно кивает ей, стоя возле своего старенького черного «Вольво», словно желая сказать: «Ничего, я справлюсь». Но в его глазах читается что-то еще – затравленность и одновременно облегчение, которого Малин не может сейчас осознать, хотя и понимает, что это важно.

– Поезжай прямо на площадь.

– Буду там через пять минут. Или через десять.

Она нажимает на кнопку отключения, поправляет длинное черное платье и бежит к Туве и Янне.

Янне выглядит озабоченным, смотрит на нее, наморщив лоб, когда она почти бегом приближается к ним, путаясь в длинном платье. Наверное, он видел, как она разговаривала по своему новому телефону, и понял, что включилось ее профессиональное «я».

Если кто-то из службы спасения нужен сейчас на площади, так это Янне.

Что там сейчас происходит?

Как на войне. Оторванные части тел, кровь и крики. Янне нужен там. Кигали в Руанде, Босния, Судан. Назовите хоть одну современную горячую точку, где он не побывал бы в своем стремлении помогать другим.

– Мы должны ехать, ты и я, – говорит она и хватает его за руку, объясняет, что произошло, и Туве произносит, повернув к ним свое открытое юное лицо и глядя на них ясным взглядом:

– Поезжайте. Я позабочусь о дедушке. Поезжайте, это важнее.

– Спасибо, – произносит Малин и поворачивается спиной к Туве, ощущая, что уже поступала так тысячу раз – на тысячу раз больше, чем надо.

К ним подходит отец.

– Папа, звонили с работы, произошло нечто ужасное, я вынуждена уехать.

– Поезжай, – отвечает он без колебаний. – Поминки – невеселое мероприятие, уверяю тебя.

Он не спрашивает, что случилось, – похоже, ему даже не любопытно.

* * *

Минуту спустя Малин уже сидит в своем новом белом служебном «Гольфе», Янне рядом с ней.

Папа и Туве возьмут «Ягуар».

Весенние лучи прогрели воздух в машине – он стал горячим, как в бункере посреди пустыни.

В зеркало заднего вида Малин видит папу и Туве, стоящих на парковке у часовни. Они обнимают друг друга, но Малин не видит, плачут они или нет. Ей кажется, что это не так – она старается представить себе, как они черпают друг в друге энергию, чтобы прожить остаток этого дня, вынести все то будущее, которое последует за ним.

Янне делает глубокий вдох, откашливается, прежде чем произнести:

– Я видел, что взрыв бомбы может сделать с человеческим телом, Малин. Будь готова к самому страшному.

Глава 5

Два серо-белых голубя поклевывают комочек чего-то, напоминающего мясо. Малин думает, что это человеческое мясо – или как? Кусочек разорванного на клочки тела – словно острые зубы дракона разорвали его на части.

Мостовая на Большой площади покрыта пятнами пыли и мусора. Грязная табличка со словами «Распродажа», написанными от руки оранжевым фломастером, пролетает мимо нее на ветру вместе с сотнями лепестков тюльпана.

Вправду ли там, впереди, человеческое мясо?

Малин движется в сторону предмета, лежащего на земле в десяти метрах перед входом в аптеку. Поднимает руки, отгоняя голубей, чтобы те перестали клевать.

Похоже на то.

Только бы это была ошибка…

Нет, нет, нет…

Подол ее черного платья развевается на ветру, когда она медленно приближается к тому, чего не хочет видеть.

Они с Янне припарковали машину возле «Гамлета», и со стороны улицы Стургатан никаких разрушений не было видно, людей тоже. Была лишь всеобъемлющая тишина, когда они распахнули дверцы машины и побежали в сторону площади и ожидающей их картины.

Может быть, звонок Свена ей все же приснился? И никакого взрыва не было? А может быть, это вовсе не бомба, а взрыв газа? Хотя в Линчёпинге давно уже перестали использовать газ…

Они приблизились к площади. Сбросили темп, словно пытаясь успокоить пульс, собраться, подготовиться, включить профессиональные стороны своей личности.

Вся земля перед обувным магазином и киоском «Пресс-бюро» была усыпана осколками выбитых стекол. Запах горелого мяса и шерсти стал ощутимее, но Малин не слышала криков.

Они завернули за угол галереи и увидели площадь.

От этого зрелища у Малин чуть было не подкосились ноги. Она вынуждена была остановиться, перевести дух, в то время как Янне кинулся вперед к машинам «Скорой помощи» и пожарным, въехавшим на площадь со стороны «Мёрнерс инн» и Центрального отеля.

Пожарные и врачи «Скорой помощи» кружились вокруг лежащих людей, накрытых блестящими одеялами, с небрежно перевязанными окровавленными головами. Некоторые из раненых разговаривали по телефону.

«Наверняка звонят родственникам», – подумала Малин и сама ощутила острое желание позвонить Туве, хотя они расстались всего несколько минут назад.

6
{"b":"552789","o":1}