Если вы понимаете, что странствие само по себе есть цель, что нет цели, для которой существует странствие — все цели существуют только для странствия; странствие есть цель само по себе — тогда вам даже не нужно иметь целей. Вам не нужно волноваться о смысле, об истине, о Боге; вы можете продолжать поиск.
Но, возможно, это трудновато. И будет несколько странно, если кто-нибудь спросит вас: "Что ты ищешь?" Если вы не можете ему ответить, если вы просто говорите: "Я — искатель в чистом виде, для меня не имеет значения, что искать..."
Чтобы не оказаться в затруднении, вы выбираете какое-то слово: вы ищете освобождения, вы ищете просветления, вы ищете высшую истину — прекрасные слова, вполне удовлетворительные для человека, который задает вам вопрос. Не озадачены ни вы, ни он.
Но что вы находите во всех этих странствиях, во всех поисках, во всех восхождениях? Заратустра говорит: вы находите только себя.
Конечно, если вы не странствовали, вы, возможно, и не найдете себя — ибо все эти восторги, все новые места, которые вы проходите, помогают вам открыть самих себя. Мало-помалу вам в голову приходит, что все цели — просто предлог.
Я — не что иное, как желание, стремление к невозможному.
Это значит познать себя — желание невозможного.
Возможное — только для посредственных умов, для средних людей.
Невозможное — для истинных гигантов.
Им известно, что это нельзя найти, именно поэтому так важно искать. Совершенная уверенность в том, что это никогда не находили и никогда не найдут, приносит огромное воодушевление.
Невозможное всегда поднимает человеческое сознание на более высокий план. Быть может, вы ничего не найдете, но вы станете сверхчеловеком.
В конце концов, человек живет только тем, что внутри него.
Прошло то время, когда случайности еще встречались на пути моем; что же может встретиться мне теперь, что не было бы частью моей и достоянием моим!
Теперь в его жизни нет случайностей — что имеет в виду Заратустра? В вашей жизни происходят случайности, потому что вы выбрали определенную цель, и если вы сбились с пути, вы ее не достигаете. Вы хотели попасть на поезд, но приходите на вокзал слишком поздно и упускаете поезд. Но если у вас нет иной цели, кроме странствия, вы не можете заблудиться. Если вы не собираетесь успеть на поезд — какой-то особенный поезд — вы не можете его пропустить.
Случайности происходят только оттого, что мы хотим, чтобы наша жизнь складывалась определенным образом, а что-то идет не так, что-то мешает, препятствует, что-то стоит на пути. Вы хотите, чтобы было иначе, чтобы это оказалось не так; вот почему бывают случайности.
Заратустра говорит: Прошло то время, когда случайности еще встречались на пути моем. Теперь ничто не может быть для меня случайностью, ибо я принимаю все. Даже случайность хороша, заблуждение хорошо. Я не стремился ни к какой определенной цели.
Это нечто необычайно глубокое; такой человек может прийти к пониманию с жизнью, к такой глубокой связи и гармонии, что все, что бы ни случилось — хорошо. Он не просит, чтобы нечто произошло, он просто открыт — что бы ни случилось, это хорошо, что бы ни произошло — это именно то, что он хотел.
Выйти за пределы случайности означает, что вы достигли необычайной созвучности с существованием. Неудачи невозможны, разочарование невозможно. Ваша тишина и спокойствие ненарушимы.
Гаутама Будда назвал такое понимание "таковость". Что бы ни случилось, он говорит: "Так и должно быть". Если вы ожидали другого, вы безусловно расстроитесь и будете разочарованы — жизнь оказалась неблагосклонна к вам. Но для Гаутамы Будды жизнь всегда добра, существование всегда милосердно; что бы ни случилось, именно так и должно было быть.
У Гаутамы Будды нет других желаний, чем у самого существования.
Его слово очень красиво. Его оригинальное слово — татхата, и из-за этого слова, оттого, что он постоянно пользовался им... Умирает ученик, и он говорит: "Очень хорошо, пришло его время". Никто не умирает не вовремя, хотя на каждой могиле и написано: "Этот бедняга умер безвременно". Никто не умирает безвременно, все умирают вовремя, в точности тогда, когда им д олжно. Из-за этого слова татхата, "такова природа вещей", его назвали Татхагата — человек, который верит в таковость.
Такого человека нельзя расстроить. Он примет это расстройство как нечто абсолютно желанное, ожидаемое. Нет никакого противления, никакого недовольства. Не то, чтобы он как-то принимает это — есть тотальное приятие.
В тотальном приятии случайности прекращаются, и жизнь становится совершенно другим переживанием, где нет разочарований, нет случайностей, нет бедствий, где все происходит точно так, как должно быть. Вы так центрированы, так спокойны и безмятежны. В вас нет никакого волнения. Лишь в этой центрированности, в этой тишине и безмятежности приходят к самопознанию.
Ко мне и в меня возвращается, наконец, мое истинное я - те части его, что так долго были на чужбине, рассеянные среди многих вещей и случайностей. Теперь я собрал воедино все разрозненные части. Наконец-то я дома!
Но помните, дом не означает, что он собирается сидеть на одном месте. Его дом — странничество, его дом — восхождение в горы. Он обрел свою самую чистую страсть — и это не что иное, как желание превзойти себя. Это он называет "возвратиться домой", стать единым; собрать все разбросанные части и создать органическое единство.
И еще одно знаю я точно: теперь стою я перед последней вершиной моей и перед тем, что давно уже было предназначено мне. О, на самый трудный путь предстоит мне вступить! О, начал я самое одинокое свое странствие! До сих пор он был со своими учениками. Теперь он абсолютно один и пускается в самое долгое странствие — странствие, которое, быть может, не закончится никогда, которое только начинается, но никогда не заканчивается.
