беспрестанной военно-технической и промышленной гонки стала

гонка в развитии образовательных систем.

Во-вторых, к этому времени (2-я половина XVIII в.)

бюрократизация уже шла полным ходом, соответственно, и первые

попытки резко расширить и улучшить систему высшего образования

были сугубо бюрократическими: в германских государствах

учреждались государственные гимназии, а во Франции — высшие

школы. Все преподаватели имели статус (а значит, и габитус)

чиновников в жесткой административной системе подчинения. Такие

учреждения оказались застойными и полностью не способными к

ведению творческих исследований и разработок.

В-третьих, французское Просвещение нанесло мощный идейный

удар по авторитету церкви, а обострение межстрановой конкуренции

в связи с наполеоновскими войнами дало государствам

дополнительные козыри для изъятия такого важного теперь ресурса,

как университеты, из-под церковной опеки.

Удачно сложившаяся в Пруссии коалиция высокообразованных и

прогрессивно мыслящих государственников (лидер и символ —

Вильгельм фон Гумбольдт) с бывшими богословами, создававшими

квазирелигиозные философские учения (Фихте и Гегель), а также с

представителями бурно развивавшихся естественных и гуманитарных

наук (таких, как Гельмгольц) создала модель исследовательского

университета со светской идеологией, что послужило мощным

катализатором для всех остальных институтов — заменителей

прежнего духовного доминирования церкви.

Капиталистическая индустриализация:

от ремесленных цехов и ярмарок —

к фабрикам и фондовым рынкам

Большая и сложная история социально-экономического развития

капитализма многократно и по-разному описана с позиций марксизма,

веберианства, миросистемного анализа, теории модернизации и т. д.

[Mann 1986; 1993; Sanderson, 1995; Snooks, 1995; Бродель, 1992; Коллинз, 2015].

Очевидно, что структурной основой развития была мегатенденция

«лифт» [Розов, 2011, гл. 2], включающая многочисленные контуры

положительной обратной связи между тенденциями роста: расширение

рынков, увеличение денежной массы и инфляция, разорение мелких

производителей и появление избытка рабочей силы, технический

прогресс и рост производительности труда, укрупнение,

специализация и машинизация производств, рост надстроечных

рынков векселей, акций, ценных бумаг, рост свободных капиталов,

рост населения, колонизация и эмиграция, рост спроса на новые

товары, новое расширение рынков и т. д., и т. п.

37

В аспекте роли воображения и не только, ключевой

представляется фигура предпринимателя, организующего и

запускающего новое производство на заемные деньги,

полученные либо в кредит, либо через продажу акций на

фондовом рынке. Само это производство воплощает

появившуюся ранее идею (пусть и опирающуюся на опыт

знакомства со сходными производствами). Здесь важно то, что

сама эта идея может родиться и воплотиться только

в определенных институциональных условиях, включающих

наличие рынков и возможностей в них входить в качестве

покупателя (средств производства, рабочей силы) и продавца

(произведенных товаров), защиты собственности и инвестиций,

порядка и практик кредитования, продажи акций и т. п. Все эти

условия также исторически развивались, и когда-то в их

становлении участвовало творческое социоинженерное

воображение.

Почему вдруг стали рождаться и затем бесконечно

наращиваться все эти структуры и институты капитализма?

Согласно универсальной модели исторической динамики, «сами

собой», эволюционно такие существенные изменения не

происходят. Каковы же были кризисы и вызовы, повлекшие за

собой соответствующие институциональные ответы?

Вероятно, для Европы главным исходным вызовом

послужило фактическое закрытие восточного Средиземноморья

турками-османами в конце XV в., что и послужило стимулом

поисков пути в Индию 4 почти по всем азимутам, за чем

последовали великие географические открытия и подъем

торговли на дальние расстояния.

Последующая история капитализма может быть описана как

беспрестанное появление дефицитов и вызовов, связанных с

нехваткой капитала, с гарантиями возврата инвестиций и

сохранением накоплений, с разнообразными попытками

завоевать монополию и подавить конкурентов; причем ответы

на эти вызовы давались самые различные, но высшего статуса

ядра мир-экономики добивались именно те страны

(Нидерланды, Великобритания, США), где были созданы

наиболее благоприятные условия для конкуренции, капитала и

буржуазии [Бродель, 1992].

4 Как известно, «Индия» привлекала в качестве источника специй, а

необычайная и удивляющая сейчас роль специй определялась их

функциями в качестве консервантов мяса и рыбы (при отсутствии

холодильников) и в качестве основного сырья для изготовления лекарств

(при отсутствии химической фармакологии).

38

Демократизация:

от единой и наследственной власти знатных —

к разделенной и сменяемой власти избранных

Демократизация включает два процесса: развитие институтов

коллегиального разделения власти (горизонтальные контракты,

взаимная связанность, установленный порядок ответственности,

санкций, смещения с должности, сдержки и противовесы, формы

участия в принятии решений и т. д.), а также расширение

избирательного права в выборах представителей законодательной и

исполнительной власти, причем базовым является именно развитие

коллегиальности власти [Коллинз, 2015, гл. 4].

Идеально-типическое упрощение этого процесса дает такую схему:

авторитарная наследственная монархия с нижележащими пирамидами

назначаемых сверху офицеров, чиновников и судей через ряд этапов

превращается в сбалансированное сотрудничество автономных, но

сложным образом ограниченных и взаимно ответственных властных

структур: правительства, избираемого населением парламента,

судейского корпуса и органов местного самоуправления.

Такое устройство власти появлялось в результате многих раундов

политической борьбы, в которой ни один из центров силы по каким-то

причинам не мог подавить и уничтожить конкурентов, а сами

институты и формы коллегиальной власти рождались как формальная

фиксация достигнутых компромиссов. Именно в подготовке и ведении

соответствующих переговоров между политическими силами (грубо

говоря, представителями землевладельческой аристократии, городской

буржуазии, королевской бюрократии, позже с привлечением

оппозиционных партий разного толка) резко активизировались

интеллектуальные сети и центры, стало продуктивным политическое

воображение [Wuthnow, 1989].

Ясно также, что сами такие переговоры проводятся в периоды

нарушения обычного политического порядка, т. е. в ситуациях кризиса,

но при отказе от насилия (отказе — по соображениям моральным,

традиционным, от усталости, нехватки ресурсов, часто в условиях

внешнего геополитического давления). Воображаемые новые

институциональные формы, которые потом воплощались в структурах

и правилах коллегиального разделения власти, были компромиссными

ответами на вызовы. Эти ответы обычно были призваны обеспечить

гарантии безопасности, установить ясные и справедливые правила

политического взаимодействия, препятствовать монополизации власти,

исключить хаос и неправовое насилие в кризисных ситуациях,

сообразовать полномочия разных органов и постов с ответственностью