Так как каждый из них хочет перещеголять другого в «аристократизме», то конкурируют наши касриловские миллионеры и миллиардеры, в чем только могут. Ротшильды утверждают, например, что им трудно разговаривать по-еврейски, а Бродские хвастают, что они ни единого слова не понимают по-еврейски (в Касриловке это лучший признак аристократизма). Или приключилась такая история у Ротшильдов. Играя в карты, их сынок проиграл целую сотню, тогда Бродские тут же распространили слух, будто их дитя проиграло двести рублей. Или невестка Ротшильдов открыто флиртовала за границей на курорте с незнакомцем. Бродские же, чтобы не отстать от Ротшильдов, стали рассказывать, будто их невестка за границей на курорте тоже флиртовала на виду у всех, но зато с двумя незнакомцами.

Когда аристократы стремятся переплюнуть друг друга, городу от этого только польза.

Касриловка никогда не забудет ту зиму, когда стояли большие морозы и бедняки умирали как мухи. Касриловцы подняли хай: «Где же наши богачи, почему они молчат?» Ротшильды смилостивились и прислали несколько подвод соломы, для того чтобы согреть замерзших. Что же, вы думаете, сделали Бродские? Они бесплатно прислали несколько подвод дров для бедняков: кому — фунт, кому — и два. На Пасху Ротшильды раскошелились и, кроме моэсхитым[63], выделили пятьдесят мешков картошки. Тогда Бродские решили: раз Ротшильды дают картошку, то они дадут сало к картошке. Они открыли большие горшки с салом и делили его. «Всякому нуждающемуся», то есть каждому бедняку, ложку сала, а семье — большую ложку, если глава семьи успел получить бумагу от раввина, которая подтверждала, что его семейство состоит не меньше чем из пяти душ.

Щегольство друг перед другом в превосходстве перекочевало из города в деревню, на дачи. «Палестина» открыла свои ворота перед «Эрец Исроэлом», и полумертвые его дачники ожили. Как это случилось? Вот как. Однажды летом «наши» Ротшильды построили в «Палестине» дачу. Но какую? Шикарную! С верандами, с зеленым крашеным забором, с садом, в котором были яблони, черешня и вишня, крыжовник и смородина. Ротшильды объявили, что вход в сад открыт для всех касриловских дачников: обитателям «Эрец Исроэла» разрешается здесь гулять по субботам, сколько им заблагорассудится. Но только по субботам. В будние дни не сметь!

В ответ на это «наши» Бродские в следующее лето построили в «Палестине» еще более шикарную дачу, с еще более шикарной верандой и садом, в котором росли вишня, черешня, смородина и крыжовник, и во всех синагогах Касриловки они объявили, что вход в сад открыт для всех не только по субботам, но во все дни недели с условием, что никто к деревьям не прикоснется, плодов не станет рвать и траву не будет топтать…

Но раз дачники из «Эрец Исроэла» появились в саду и увидели траву, то им уже не устоять. Сняв с себя кафтаны, они валялись в траве и топтали ее, как только могли. И мальчишки, увидев зеленый крыжовник и красную смородину, вишню и черешню, неотвратимо потянулись к ним…

В ответ на это Бродские обнесли свой сад высоким забором, на ворота повесили замок и издали приказ: отныне вход в сад категорически запрещен, если же кто-либо осмелится войти в сад, ему руки и ноги переломают, морду расквасят и натравят на него собак…

Собаки — это фантазия, досужий вымысел для острастки, но он больше всего помогает: касриловские евреи не любят иметь дело с собаками.

Всем известно, что у настоящих, франкфуртских Ротшильдов издревле установлен обычай: сватать детей, не выходя из своего круга, чтобы семья, упаси Бог, не растворилась в чужой среде. Исключение может составить какой-нибудь граф, маркиз или принц. Если такой вельможа полюбит дочь Ротшильдов, то, разумеется, велик соблазн, против него устоять невозможно…

Касриловские Ротшильды придерживаются установленной традиции. И не потому, что воспитаны в ней прадедами. Они, видите ли, считают себя превыше всех и уговорили себя, что их родословная не имеет себе равных на белом свете. Недаром касриловцы острят по поводу «своих» аристократов: мал носок, да загибает кусок…

Было время, когда новоиспеченные касриловские аристократы, «наши» Бродские, и во сне не мечтали породниться с древними касриловскими аристократами, с «нашими» Ротшильдами. Когда же «наши» Бродские стали «делать деньги» и догонять «наших» Ротшильдов, то взлелеяли они одну-единственную мечту: породниться с Ротшильдами. Но вслух об этом не говорили. Один раз, только один раз приключилась такая история…

«Наши» Бродские послали свата к Ротшильдам, знаменитого шадхена Соловейчика.

Соловейчик, доложу я вам, современный сват модернизированной Касриловки, и зовут его не шадхеном, а посредником. Соловейчик не столько знаменит количеством заключенных браков, сколько умением сватать, уговаривать и хлопотать. Своими уговорами он способен перевернуть мир. Нет такого человека, который мог бы устоять против речей Соловейчика. Огонь и пламень! Посредник Соловейчик — сын старого Шолома-шадхена, все же он уже человек из нынешних, носит котелок и белую манишку с галстуком. Правда, котелок очень поношен, манишка грязная, а галстук, прошу извинить, просто лоснящаяся тряпка. И все же Соловейчик при шляпе, манишке и галстуке! К этому прибавьте короткий, сильно изношенный пиджак, который сидит на нем, как на вешалке, да еще короткие, но широкие в клетку брюки, и вы сразу поймете, чем сын-«посредник» отличается от «шадхена»-отца. А о бороде и пейсах и говорить не приходится. Какая там борода, какие там пейсы! Не борода, а бороденка. Человек же не обязан носить бороду, словно веник, разросшийся во все лицо! От пейсов совсем ничего не осталось. Острижены, выбриты под самый корень. А как Соловейчик разговаривает! Еврейского «мир вам» вы не услышите, только русское «здрастие» и «до свидание». И никогда по-еврейски не скажет «я хочу вам сосватать», а обязательно по-французски и по-русски «имею для вас партию что-нибудь особенное». Отец Соловейчика, мир праху его, всегда носил с собой большой красивый зонтик. Соловейчику это не пристало. Он аристократ, ходит с тросточкой. Он ведь не шадхен, а посредник…

Получив такое высокое поручение, как устроить «партию» для двух аристократических домов, какими являются «наши» Бродские и «наши» Ротшильды, посредник Соловейчик надел чистую манишку, причесал бороденку и отправился к Ротшильдам. Не успел он сказать на своем смешанном языке «здрастие, у меня есть для вас партия что-нибудь особенное», как Ротшильды спросили Соловейчика, кого он имеет в виду. Узнав, что посредник предлагает им «партию» с Бродскими, Ротшильды так набросились на него, что он, кажется, детям и внукам прикажет никогда больше не соваться со своими «партиями». Его предупредили: если он появится в другой раз с таким «что-нибудь особенным», ему придется головой дверь открывать. Короче, Соловейчика выгнали. Зато, стоя на пороге, он им показал, на что «посредник» способен. Он громко произнес: «Запомните, это говорит вам Соловейчик, никто не знает, чье будет завтра».

Надо же! Слова Соловейчика оказались пророческими. И пробил час. Те же Ротшильды, которые его прогнали, послали за ним и просили заняться устройством «партии» с новыми касриловскими аристократами, с «нашими» Бродскими, как сказано: «Если нужен вор, то вынь его из петли».

Соловейчик немедленно прибыл к Ротшильдам. Его просили присесть, угостили папиросой и спичкой. Таков обычай у касриловских аристократов: дуются, как индюки, не допускают к себе за версту, но если вы им нужны, то склонят голову ниже травы, станут мягче масла, хоть возьми и приложи их к нарыву. Высказав свой восторг по поводу великого дара посредника Соловейчика, они дали ему понять, что ни за какие деньги с мире не искали бы жениха у Бродских, разве Бродские ровня Ротшильдам! Но как в Талмуде сказано: приходится. А посему пусть Соловейчик отправится к Бродским и скажет им: так, мол, и так… Язык у Соловейчика хорошо подвешен, не учить же его, он ведь еврей, который может…