Он медленно, как будто нехотя прошел по коридору, толкнул рукой знакомую входную дверь — и почти сразу же увидел Бродена, мешком обвисшего в руках конвоя.

— Что с ним?.. — нахмурившись, спросил О» Браэн. И, видя заминку охранников, повысил голос — Вы оглохли?.. Что с ним, обморок?

— Н-нет, сэр… Боюсь, что он…

— Он умер, сэр, — прямо сказал второй охранник, начавший работать относительно недавно и поэтому не понимавший, что произошло нечто недопустимое.

Действительно недопустимое.

— Как это «умер»?! — прорычал О» Браэн.

Глаза у первого охранника забегали.

— Я не знаю, сэр… должно быть, остановка сердца… он ведь совсем старый, сэр.

— Мы приказали ему встать и следовать за нами. Он не спорил, тут же встал и пошел к двери. А потом как будто бы споткнулся и упал, — сказал второй охранник, не заметивший отчаянных гримас, которые в эту минуту делал ему первый. — Мы тоже подумали, что это обморок. Фил обрызгал его водой, потом дал ему пару раз по морде, чтобы он очнулся. А потом мы поняли, что он совсем того. Загнулся, одним словом.

— Почему не вызвали врача? — тусклым от злости голосом спросил О» Браэн.

Старший из охранников опять начал оправдываться, но это уже не имело ни малейшего значения.

Он умер. Майкл Броден умер. Эта мысль вворачивалась в голову О» Браэна, как тупой заржавленный шуруп.

Он умер, так и оставаясь при своем, и значит… значит… Тут О» Браэн развернулся и со всего размаха саданул кулаком о твердый белый кафель, вынудив охрану испуганно отшатнуться. Ерунда, ничего это не значит. Броден просто умер раньше, чем сломался. Одна старая, изношенная мышца в организме — и плоды его трехмесячных усилий пошли коту под хвост! Если бы не эта остановка сердца, он бы обязательно сломался… все ломаются… вопрос лишь в том, когда и как.

* * *

« Браэн несколько минут смотрел на дверь, закрывшуюся за Адамсом, оттягивая момент, когда придется взяться за оставленные референтом бланки. Он не просто «не любил», а прямо–таки ненавидел эту часть своей работы. И не зря. В подобные минуты он казался себе арестантом, опутанным эластичными ремнями и не имеющим никакой возможности избежать предстоявшей ему пытки. О» Браэн просмотрел составленный Адамсом список, отмечая имена, которые нужно было забыть в первую очередь.

Майкл Броден.

Роза Линден.

Эмма Уоррен.

Рональд Аткинс…

Просто крошечная часть в общем потоке арестантов. Незаметная пылинка в жерновах истории. Но каждое имя — как удар невидимого тока.

Хэтти Довард.

Алан Бькенен.

Макс Фут.

Все те, кто вырвался из их подвалов раньше, чем сломался, и тем самым подорвал самый фундамент власти Партии. Конечно, каждый такой эпизод был чистейшей воды случайностью, а то и результатом преступной небрежности кого–нибудь из следователей. Но иногда в подобные моменты, когда он сидел один над этими проклятыми листками, О» Браэну казалось, что с годами их становится все больше.

Ивэн Рэйли…

Шон Мак — Кинан….

Элизабет Смит….

Их больше нет. Но главное — их всех никогда не было.

Как правило, люди сами не знают о том, каков их самый главный страх. О» Браэн многое отдал бы за подобное незнание. Сам он отлично знал, что если он когда–нибудь окажется в том месте, где не существует темноты, он встретится там со своей памятью.