Арлен. Но, мсье, мадам….
Отец. Мадам нет дома?
Арлен. Нет, она дома.
Отец. Прекрасно. Тогда сейчас же подавайте.
Арлен. Слушаю, мсье.
Даниэль выходит из своей комнаты.
Отец. Ну вот. Одна уже есть.
Даниэль. Здравствуй, па.
Отец. Франсуа дома?
Даниэль (заглядывает в комнату Франсуа). Не знаю, в комнате его нет.
Отец. Я ведь предупреждал: кто опоздает хоть на пять минут, останется без завтрака. Где твоя мать?
Даниэль. Не знаю.
Отец. А ты разве не собираешься завтракать?
Даниэль. Нет, я не голодна.
Отец. Позови, пожалуйста, бабушку. Дани, бабушка, к столу. (Матери.) Дорогая моя, я ….
Мать. Ах, Андре, пожалуйста, вы же знаете, я не люблю, когда вы говорите мне «дорогая моя»… Вы всегда обращаетесь ко мне так, когда собираетесь сказать что-нибудь неприятное.
Отец. Ну, хорошо. Вы это видели?
Мать. Что это такое?
Отец (раздраженно). Как что? Вы же видите — счет от молочника. (Передает ей счет. Пауза.) Вас в нем ничего не удивляет?
Мать. Да, конечно.
Отец. Что именно?
Мать. Вид этого счета.
Отец. Что?
Мать. Он мог бы печатать свои счета на машинке.
Отец. Это все, что вы можете сказать? Нет, подумать только! Двести восемьдесят пять литров молока в месяц на семь человек! Вернее, на шесть, ведь Доминик его не пьет. (Поднимает руки к небу.)
Мать. Да… Действительно, это много, Может быть, это ошибка?
Отец (кричит вне себя). Нет, здесь не ошибки. Просто в этом доме чудовищно расточительны. Вы слышите, что я говорю? Чудовищно расточительны! (Служанке.) Арлен….
Арлен (которая молча до сих пор присутствовала). Да, мсье.
Отец. Объясните мне, как можно вшестером израсходовать двести восемьдесят литров молока за месяц? А?
Арлен. Принимая ванны, мсье!
Отец. Что такое?
Арлен. Ну, откуда я знаю, мсье? Может быть, кто-то принимает молочные ванны!
Мать. Что вы говорите, Арлен. (Бабушке, которая в это время входит в комнату.) Как ты спала, мама?
Арлен. О, я забыла о телятине!. (Бежит в кухню.)
Отец. А — это, что вы на это скажите? Счет от булочника. Семьдесят четыре пирожных! Невероятно!
Все. Доминик!
Арлен ввозит стол. Появляется Доминик. Она все еще в пижаме.
Двигается нарочито медленно и небрежно-расслабленно.
Отец (Доминике). Ты не будешь завтракать.
Мать (бабушке). Мама, начинай пожалуйста…
Доминик (только что вошедшей Арлен). Моя морковь готова?
Арлен. Да, я ее сварила.
Доминик. Сварили?… Вы сошли с ума! А витамины?
Арлен. Я их не трогала.
Отец (насмешливо). Можешь есть картошку.
Доминик (с возмущением) Картошку!
Франсуа. Папа… Кинозвезда, и вдруг картошку….
Доминик (пожимает плечами, встает и идет в кухню). Идиот!
Мать (пытаясь все сгладить). А где Даниэль? Она же приходила к завтраку?
Отец. Она в своей комнате. Мадемуазель не голодна.
Франсуа (удивленно). Она дома? (встает и идет в комнату Даниэль.)
Отец. Франсуа! Если так будет продолжаться, ты останешься без завтрака.
Мать. В чем дело? Опять что-нибудь случилось? Доминик, а почему не завтракает Даниэль?
Доминик. Не знаю. Она мне не сообщила.
Отец. Прошу вас, Алиса, давайте наконец все сядем за стол. Хорошо было бы хоть время от времени иметь возможность спокойно поесть в домашней обстановке.
Мать. Но, Андре, может быть, она заболела…
Отец. Заболела! Нет, она умирает… Лучше спросите у нее, сколько она съела пирожных сегодня утром.
Бабушка. Андре….
Отец. Семьдесят четыре!
Мать. Андре, к вам обращается мама.
Отец. Я вас слушаю, бабушка.
Бабушка хочет что-то сказать, но не решается.
Мать. В чем дело мама?
Бабушка. Андре, это я ем пирожные…
Отец. А!.
Бабушка. …После обеда…
Мать. Но, мама, нужно было сразу сказать, а то обвиняют детей….
Отец. Успокойтесь, Алиса. Подумаешь, один раз их обвинили в чем-то напрасно….
Доминика. Обвинили!. Можно подумать, что мы гангстеры!
Арлен (входя в комнату). Так я несу телятину?
Мать. Арлен! Сколько раз я вам говорила: вы должны входить в комнату только тогда, когда я вас позову…. И вы не должны говорить: «Я несу телятину», а должны спросить: «Прикажите подавать, мадам?». Нужно быть внимательнее, Арлен.
Арлен. Да, мадам. Так я несу телятину?
Все. Да несите, несите.
Доминик. Что-то давно не видно Жоржа…
Мать. Он заходил сегодня утром.
Доминик. По-прежнему безумно влюблён?
Мать. Какая ты злая, Доминика!
Доминик. Вовсе нет. Я просто интересуюсь. Никогда нельзя знать, чем все это закончится.
Входит Арлен с телятиной
Арлен. Телятина!
Мать (к Доминик). Что ты имеешь в виду?
Доминик. Ничего. Надо же говорить о чем-то. Здесь только и делают, что ругаются.
Возвращается отец…
Все. Папа!
Отец. Начиная с завтрашнего дня, я не пущу к столу никого, кто придет с опозданием. Понятно? (После паузы.) Или можете идти завтракать к своим «друзьям» и «подружкам». В этом доме, кажется, считаются только с ними… Бабушка, соль!
Доминик (с достоинством). А! Я позволю себе заметить, что мои друзья…
Отец. А ты ступай красоваться в бассейн и оставь нас, пожалуйста, в покое…. Это не дети, а какие-то бандиты…. Один все свое время проводят в кабаках, играя на трубе, вместо того чтобы ходить на лекции, другая (смотрит на Доминик) думает только о тряпках….
Доминик встает и с достоинством выходит из комнаты.
А эта (смотрит на Даниэль) — какой-то метеор — появляется на мгновение в сопровождении дюжины дружков и сейчас же опять исчезает. А эти дружки — просто шайка лоботрясов…
Даниэль (мгновенно вспыхивает). Не смей говорить о моих друзьях, Ты о них ничего не знаешь.
Отец. Замолчи. Ешь свою телятину!
Даниэль. А ты не нападай на моих друзей.
Мать. Дорогие! Помолчите, не раздражайте отца. Он так устал.
Даниэль. Во всяком случае, мои друзья….
Франсуа. Даниэль, замолчи!
Даниэль сейчас же послушно умолкает.
Арлен. Мадам и мсье уезжают завтра за город?
Отец. Да, непременно, и как можно раньше.
Арлен. Мадам, значит, я могу быть свободна в субботу вечером?
Мать. А разве вы не поедете с нами?
Арлен (смущенно). Нет, я хочу пойти на концерт гитаристов.
Отец. Как вам угодно. Но все, кто собирается ехать с нами, должны быть у машины ровно в шесть часов…. со своими чемоданами. Предупреждаю, я никого не буду ждать.
Мать. Ты поедешь с нами, Франсуа?
Франсуа. Нет, у меня работа.
