-А мы тут сидим просто, милая,- сказал Олиан жене, когда она остановилась и села рядом с ним. Гави тоже прибежал вместе с ней и с жадным любопытством теперь разглядывал Камелию.

  -Почему он на меня так странно смотрит?- шёпотом спросила она Шалуна.

  -Не бойся, он как малый ребёнок. Когда бился за королеву рыцарем, его ранили и он стал таким большим глупым ребёнком. Гави безобидный.

  -Долго нас искали?- задавал уже второй вопрос Олиан, не слыша ответов. Он не видел слёз Лефоны, но чувствовал их, и ему ещё больше становилось стыдно.

  -Это я следил за вами,- похвастался Гави.

  -Пойдём домой,- всё-таки прервала молчание Лефона, и её голос звучал до боли ласково, что Олиан поклялся себе больше никогда не волновать жену.

  -Пойдём,- сказал Шалун Камелии и взял её за руку, которую она резко выдернула.

  -Нет, не пойду,- заупрямилась она, понимая, что ей стыдно появляться в доме гнома после того, как она смотрела на эту жизнь сверху вниз и открыто презирала её.

  -Пойдёшь,- снова пытаясь схватить девушку за руку на ощупь, произнёс Шалун, но ему удавалось схватить только воздух. Тогда он набросился на девушку и намеревался уже силой тащить к дому Бурака, но все услышали восклицание Лефоны:

  -Угомонитесь! Не нужно тебе, Камелия, стыдится прошлых ошибок, стыдись, если не сможешь их исправить. Идёмте домой, Олиан и Гави, а они здесь пусть дерутся.

   Шалун и Камелия остались. Снова сели на ступеньку, снова обнялись, снова молчали, но осознавали, что предстоит переломить и прежние обиды, и разочарования, заполнить внутреннюю пустоту любовью и научиться жить тем, кто дорог и любим, оберегая и защищая. Камелия не вспоминала о слепоте Шалуна, а он не думал о тех сплетнях, которые ходили по Герану о придворной диве, и, глядя на водные блики, оба не заметили, как стали улыбаться, казалось без причины, но на самом деле им было за что благодарить эту ночь и друг друга.

   Геран крепко спал. Где-то в пивнушках шумели завсегдатаи, но ночная тишина мало обращала на это внимание. В лесу ничто не нарушало покой зверей и птиц, разве что ночные хищники порыкивали, нарушая сонную идиллию. И во всей стране не было ни одного существа, которое предчувствовало то, что намеревался принести с собой новый день с первыми лучами солнца. Даже вездесущий Гелий, сопя в постели, уткнувшись носом между грудями жены, не ощущал того дуновения ветерка в открытое окно, которое принесло с собой предупреждение опасности.

   Зато в Илии, где ночь приходила немного позже, чем в Селии, сегодня был праздник. Армия принца Алила всё-таки снова настигла ирнцев и завязался уже не первый бой, но почти в самом начале битвы все дикари исчезли. Сначала все думали, что это иллары помогли островитянам убежать от королевских воинов. Принц приказал искать беглецов как можно тщательнее и быстрее, но поздним вечером к нему в спальню зашёл Брадо, перепугав Ста-Ста и будущего короля. Молча молодой маг прошёлся по просторной комнате, босыми ногами помялся по коврам, разглядывая картины и обстановку, словно не замечая притаившихся от страха принца и его любовницу. Они уже догадывались, что Брадо разыгрывает перед ними представление, как вдруг взгляд его вцепился в Ста-Ста и она потеряла сознание, а за ней уже последовал и принц Алил.

  -Не гоже бабе быть раганой, так что уймись и не мути воду в Илии. А тебе пора уже становиться королём и, помирившись с соседом, править справедливо и без войн, коли военачальник из тебя худой совсем,- только и сказал Брадо им, зная, что услышат даже в беспамятстве его голос.

   Много странного видали дворцовые слуги, но такое перевоплощения наблюдали впервые, когда на утро зашли в спальню к принцу и увидели его улыбающимся вместе со Ста-Ста солнечным лучам. Они ловили лучики на ладонях и заразительно хохотали, как дети. Можно было смело подумать, что оба потеряли рассудок, но после завтрака принц пошёл работать в кабинет вместе с советниками и вышел только к ужину, пригласив всех к столу. Оживлённо обсуждались самые разные темы, вплоть до жизни бедняков и Ста-Ста, которая вдруг заговорила, помогала Алил дельными советами, и подозрительные слуги, в конце концов поверили в искренность её участия, как и в волнение принца за свой народ, заботу о котором он забросил. Искренность, которая раньше была в Алиле, вернулась к нему и никто не понимал, даже король Вергий, причину перемен в сыне и в Ста-Ста, но никто не решился допытываться, радуясь уже тому, что эти двое взялись за ум и готовы сделать жизнь вокруг лучше, веселее и богаче. Уже никто не вспоминал про ирнцев, и никому в голову не приходило, что островитяне могли вернуться обратно на Флиур - так и было на самом деле, благодаря Брадо, который решил, что острова ему наскучили, да и планы теперь мешали ему жить там. Поэтому в самый разгар боя ирнцы очутились в родном горном городе и с пол часа приходили в себя не веря своему счастью. И только когда с неба плавно посыпался скот, словно мычащие снежинки, ирнцы очнулись и каждый знал за что хвататься и чем себя занять. Никто уже не помышлял о возвращении на родину предков, даже в гости им плыть не хотелось, поэтому о строительстве нового корабля не могло идти и речи, зато счастливы были все и, казалось, безгранично.

  19 глава.

   Первые лучи солнца нехотя и брезгливо скользили по развалинам башен карликов. Зловоние в этом районе, некогда цветущем и красивом, распространялось всюду от мусора, объедков, да от самих жителей этого мрачного места. Карлики жили под завалами в подземелье, или в самих развалинах, оставшихся от их высоких башен. Насупившиеся, не моющиеся, с единственной мыслью в голове - истребить Бурака и его банду - карлики походили на зомби без мимики и живого взора. Они редко выходили погреться в лучах солнечного света, за стиркой женщин-карликов вообще невозможно было заметить, а мылись она, наверное, только в своём воображении и то только по самым большим праздникам, случавшимся в Геране. Обросшие тем, что когда-то можно было назвать волосами, а теперь эти спутанные локоны скорее походили на паклю, небритые и одетые в отрёпья, карлики уже давно не желали для себя лучшей жизни.

   Этим утром они проснулись с обыкновенной мыслью - кого ещё из банды Бурака подкараулить и разделаться с ним. На утренней сходке, которая служила им вместо завтрака, около двухсот карликов, среди которых были и мужчины, и женщины, и дети, выбрали жертвой этого дня Картикту. С гральчи всегда было трудно справиться из-за их непробиваемой кожи, но карлики научились делать такие ножи, которые оказались эффективнее рогаток, поэтому расправиться с Картикту теперь не представлялось для них таким уж неисполнимым делом.

  -Что скажете?- спросил ведучик карликов - тот, кто вёл их вперёд на каждую битву вот уже шесть лет.

  -Картикту каждый день ходит к своим приятелям на другой конец города, в барахловую мастерскую (так называлась мебельная мастерская у них - от автора).

  -Ага, мастеровые ему не помогут - мы их запрём в доме...

  -Точно, и Картикту уже не сможет от нас убежать...

  -Ха-ха, да и убить успеет разве что десятерых, а наши ножи сделают своё дело!

   Скорее всего гральчи Картикту, друг Бурака, погиб бы в этот день, если бы земля не задрожала под ногами карликов, заставляя в страхе разбегаться в разные стороны и вылезать в разные щели из подземелья. На поверхности бушевала пыльная буря, слепя глаза и не позволяя видеть, что происходит вокруг. А земля продолжала дрожать и карлики падали на землю, закрывая голову руками, словно надеясь так защитить себя. Крича и ругаясь, она пролежали так около часа, и вдруг всё стихло. Пыль медленно оседала на землю, а карлики чувствовали, как ростки травы колются об них, продираясь сквозь землю и видя первые в своей жизни лучи солнца.

   Травяной ковёр стелился по теперь по земле, украшенный цветами, как прежде. Ручейки снова потекли по узким канальчикам, через которые были переброшены миниатюрные мостики скорее для красоты, чем из боязни не перешагнуть через ручеёк. А вокруг вместо развалин снова возвышались узкие башенки, словно и не было шести лет, проведённых в руинах. Цветочный аромат поднимался над землёй и карлики с удивлением смотрели друг на друга - на чистых и опрятно одетых, побритых и подстриженных, узнавая прежние лица и радуясь этому чуду. Злость исчезла из их сердец навсегда, и они глазами искали того, кто ожидал их благодарности, но благодетель пожелал остаться неизвестным, направившись к водопадам за городом.