-Ребёнок Мали и Вероники - наш глава, но он маленький, поэтому вожаком стал Граза.

  -Отведи меня к нему.

  Ирнец смерил юношу подозрительным взглядом. К нему подошли приятели и дети, и все, как один, смотрели на Мириана так, словно сканировали его помыслы.

  -Ну что вы так смотрите? У меня проблемка и я хочу попросить вас помочь мне.

  -А почему мы должны помогать незнакомцу.

  -Думаешь, мы не понимаем, что нам здесь не рады.

  -Мы хотим обратно на остров, а никто и слушать не желает.

  -Чтоб Брадо крысы сожрали.

   Мириан терпеливо слушал недовольных чужаков, но думал о внедрении своего плана в жизнь. Сначала он предположил, что островитяне, скорее всего, глупы и наивны, но, послушав их всего несколько минут, понял, что заблуждался и пробовал быстро придумать новый ход.

  -Вы ведь всегда воевали за справедливость?- спросил он у флиуртийцев.

  В ответ те хором загалдели и наперебой начали вспоминать отрывки из битв с дикарями и поселенцами. Перебить такие увлекательные рассказы дерзким предложением, Мириан не решился сразу, хотя вскоре заподозрил, что истории не закончатся до рассвета, если он не вмешается, поэтому ирнцы снова услышали его голос:

  -И я люблю справедливость, но несколько дней назад поступил подло, и теперь обязан восстановить справедливость, но одному мне это сделать не под силу. Нужно помощь. Поможете?

   К толпе, собравшейся вокруг Мириана, подошёл стройный мужчина лет 30-ти. Особой силы в его телосложении не замечалось, но выражение его лица излучало силу иного рода - лидера, способного управлять народом словом, за которого могли умереть без сомнений. Его набедренную повязку не украшал пояс с ножом, словно ему претило браться за оружие, когда вокруг каждый ирнец мог защитить его и убить любого, кто посягнёт на жизнь главы.

  -Что этот илиец говорит вам?- задал вопрос Граза у своих соплеменников, словно Мириан пока что был пустым местом для него.

  -Он хочет справедливости, Граза,- поклонившись, ответил один калека - одноногий старичок.

  -Его мог подослать принц, чтобы заманить нас в ловушку,- в упор глядя на незваного любителя справедливости, предположил Граза и никто не посмел ему возразить.- Что скажешь, незнакомец?

  -Я вижу столичное войско уже готово вас куда-то вести, поэтому не буду долго объяснять. Мне нужно попасть в тюрьму, чтобы освободить одного человека. Тюрьма защищена магией, но я знаю, что вы воевали с дикарями, которые были прокляты илларами. Может быть для вас не будет трудно помочь мне.

   Граза улыбнулся, восхищаясь наглостью и предприимчивостью юноши. Как умный и здравомыслящий глава, Граза не собирался устраивать беспорядки в незнакомом месте, зря рискуя соплеменниками. Но высокомерное отношение принца к их появлению, приказ отправляться подальше от столицы в сопровождении войска - раздосадовали Гразу так сильно, что руки его чесались указать пальцем на что-нибудь в этом городе, подлежащее разрушению ирнцами. Возможность исполнить такое безрассудство представилось в лице Мириана, и глава подмигнул ближайшим друзьям, которые знали без слов как всё организовать и что сделать.

  -Мы попытаемся,- отводя в сторону юношу, шептал Граза,- но и ты сделай доброе дело: когда придёт пора убегать из города, ты поведёшь нас тропами, чтобы преследователи потеряли наш след и не расправились над нами. Вижу я, что в этой стране нам не жить в мире с илийцами, мы - чужаки снова, какими нас видели дикари, а теперь будут видеть здесь. Так зачем же склонять голову в первый же день,- Граза хлопнул по плечу Мириана, играя свойского приятеля, хотя был далёк от таких отношений. Везде он искал свою выгоду - на данный момент ему было очень выгодно, чтобы юноша помог ирнцам убежать от столичного войска и самим выбрать, где впредь они будут жить, а уж потом Граза был готов защищаться от любого, кто посмел бы прогнать его вместе с соплеменниками с той земли.

   Согласившись с условием ирнца, Мириан повёл небольшой отряд к тюрьме, а остальные островитяне разыгрывали отвлекающий манёвр, чтобы воины ничего не заподозрили. В руках мужчин появились самодельные музыкальные инструменты, звуком напоминающие бубны, дудочки и ударно-шумовые инструменты наподобие маракас, которые вместе создали музыкальный фон для женского танца. Женщины встали в круг и, обольстительно поглядывая на воинов Его Величества, начали создавать медленный танец, плавно перерастающий в страстные движения, заманивая внимание всех мужчин в эти сети. Не мудрено, что воины потеряли бдительность и были легко обезоружены теми ирнцами, которые подкрались к ним сзади. Под строгим контролем взора Гразы, ирнцы действовали быстро и бесшумно, и глаза главы явно не желали пока что кровопролития, поэтому столичное войско было связано по рукам и ногам и сложено вокруг фонтана, под дворцовой платформой. Никто не заметил своеволия чужаков, ибо принц пытался заснуть вместе с женой под звуки их музыки, а жители близстоящих домов боялись подходить к окнам, дабы не накликать беду на голову домочадцев.

  -Уходим,- спокойно скомандовал Граза, и ирнцы послушно засеменили за ним следом в направлении тюрьмы, чтобы соединиться с отрядом Мириана и, если потребуется, помочь ему.

   Магия пропустила ирнцев в тюрьму, словно блудных сыновей. Они открыли дверь и впустили борца за справедливость, чтобы вместе с ним искать того человека, ради которого потребовалось столь срочное вмешательство в здешний порядок, и Мириан с восхищением наблюдал, как слаженно островитяне действовали внутри. Охранники не успевали заметить, как оказывались на полу с кляпом во рту, обезоруженные и связанные тугими верёвками. В каждое окошко дверцы Мириан заглядывал, ища знакомые черты лица. Вереница дверей на этажах казалась бесконечной, и в каждой камере томилась чья-то жизнь заслуженно или по предательству. Обыскав все этажи, Мириан не нашёл Авиона, но вовремя вспомнил про подвал, куда уводили заключённых на допросы с пристрастием, и теперь оставалось спуститься туда - в обитель боли, которую могло выдержать не каждое живое существо.

   Зловоние на первой же ступеньке, ведущей в подвал, ударило в нос. Факелы освещали путь, и, борясь с тошнотой, Мириан спускался вниз, пытаясь не рисовать картины в воображении - что он мог увидеть там, судя по запаху. Как вдруг ирнцы отодвинули его в сторону и пошли первыми, явно услышав острым слухом чьё-то присутствие за углом. Шмыгнув за угол, они напали ещё на пару охранников, догадался Мириан по характерным звукам падения тел на пол.

   Первое же окошко камеры открыло взору Мириана измученное голое тело Авиона, лежавшего на голом полу в собственных экскрементах и в луже крови. Сверху послышался какой-то шум и юноша с тревогой оглянулся на ирнцев, но те улыбкой дали понять, что приближаются друзья...

  13 глава.

   В спешке брошенный город Ирн напоминал огромное разорённое гнездо. Везде валялась разная утварь, оружие, вещи, костры около пещер ещё дымились, но тишина вокруг не хозяйничала из-за недовольного мычания скотины в тысячу голов, оставленной без присмотра на лугах.

   Начинался рассвет, притягивая за уши новый день, который не спешил вступать в права, пугаясь разбушевавшегося Брадо. Молодой маг бродил по лесу, выдирая с корнями деревья и бросая их в сторону только потому, что ему хотелось выпустить пар злости наружу. Он кричал, бесновался, рычал и обрушивал смерч на берега вокруг островов. А с первыми лучами солнца он заставил грозовые тучи застелить небо собой и обрушить проливной дождь на землю, чтобы остудить свою разгорячённую головушку и грудь, в которой билось сейчас такое жаркое сердце, что молодой маг уже не мог придумать как утихомирить этот жар - жар страсти, жар любви и желания. Всему виной была Камелия, из-за которой мысли Брадо уже не чаяли надежду восстановить прежний расчётливый и хладнокровный ход. Его раздражали непонятные изменение, еле заметные по ощущению, но явно связанные с чувством к придворной диве. Если пару дней назад Брадо был уверен, что хочет собрать самую кровожадную банду за все века этого континента, то теперь он уже и думать забыл об этом, размышляя об одном - как избавиться от этой любовной напасти, или как завладеть ею. В ночь последней встречи Брадо с Камелией он совершил то, что почти ни одна женщина не простила бы мужчине. Чувства вины молодой маг не испытывал, но и того наслаждения, о котором мечтал, не получил. Даже то, что Камелия сопротивлялась изо всех сил и не сдалась, не восхищало его или огорчало, он просто желал испытать с ней то, что чувствовал - что-то новое и необычное для его хищной натуры.