-Если я тебя оставлю с базанами и Шеком, то глупостей сотворите много. А если я останусь, то глупостей будет не меньше, зато обдуманных. Поэтому вы вынуждаете меня не отправляться к жене и дочке,- улыбаясь снисходительно, ответил Авион.

  -Шек, а что базаны к нам прилипли окончательно?

  -Сашка, им столько пришлось узнать, что или в Мабрин, или в Илию он отправятся точно, но только не обратно в Огненные болота.

   Возражать против участия базанов в освобождении Анари Саша не помышлял, потому что молчаливые клоны могли пригодиться в баталиях с королевскими стражниками, да и мало ли что ещё могло случиться с друзьями в Ставине, где могла пригодиться сила и ловкость близнецов.

   Накалт приближался к побережью Илии, и никто из пассажиров корабля не мог догадываться, какие события разворачиваются в красочной стране, которая и для харков, и для простых селийцев уже не была дружественной и гостеприимной, как раньше.

  4 глава.

   В родное сияние лиизий окунулись тысячи веев, вернувшихся в Валевию. Они снимали кандалы с невольников и пели вместе с сизониями радостные песни, прославляя в них то и дело Брадо и его союзников. Война между Селией и Илией закончилась этим утром, и сияющая страна стала свободной от параков, потому что Гелий соглашался со всеми условиями принца Алила. То, что эти условия принцу диктовал Первый советник в лице Брадо, ни для кого не было секретом. Он сдержал слово, данное крылатым изгнанникам, и теперь знал, что по любому его зову, веи прилетят к нему на помощь в благодарность за освобождение от колдовского ига.

   В Абаре, на вершине горы вдова принца Арлена - Верда праздновала и свою победу, внося в полуразрушенный дворец дочку. Инея не успела пройти испытание и потеряла шанс править Валевией. Теперь Верда, как любящая мать и вея, жаждущая править, становилась королевой до определённого возраста дочери. Никто из веев не смел перечить этому или осуждать, ведь хитрая вея победила честно, пусть и пришлось ей отправить Инею искать иллара, которого, скорее всего, невозможно было найти. А радоваться возвращению домой хотели все веи, и поэтому песни звучали до следующего утра, и над землёй танцевали счастливые пары. Дух единения лесных и городских веев сблизил ещё в изгнании крылатых малюток, и пока что сохранял свою силу, не позволяя никому заикнуться о недозволенности прахам находиться среди обычных жителей Валевии. И казалось, что даже лиизии сияли ночью ярче от счастья, и уверенность, что последнего парака Брадо убил на глазах у Гелия, согревала сердца неугомонных веев.

   Радость победы и в Илии не позволяла никому спать. Все жители, даже те, кто не поднимал оружия, чувствовали себя героями и хозяевами, потому что Селия теперь считалась подданной страной, не имевшей особых прав. Побеждённая армия наполовину растаяла, унося души погибших на заслуженный покой, который у них пытался отнять колдун, а остальные воины, в том числе и харки, были отправлены восвояси. Проявив удивительное великодушие, победители отпустили даже илларов и Гелия, приказав готовить Селию к прибытию важных гостей: короля Вергия, принца Алила и его возлюбленной Ста-Ста, которая всё ещё не могла официально стать хотя бы невестой принца, ведь Анари всё ещё оставалась женой будущего короля и никто не спешил расторгать брак. В Селию готовились отправиться и будущие наместники принца в этой стране: Брадо и Грагара, а также сочинитель Даид, которого не спешили отпускать на свободу, оставляя про запас, словно важный козырь, хотя все понимали, что парень годиться только на сочинение музыки.

   Кто-то видел хитрый ход в столь мягком обращении с побеждённой стороной, но, во-первых, никто ещё толком не знал насколько строго будут управлять страной хамут и разбойник, и, во-вторых, если Гелий оставался пребывать среди живых, то проблемы рано или поздно должны были возникнуть сами по себе. Поэтому любопытным оставалось только догадываться о задумках всей компании.

   Брадо не побоялся отпустить Гелия в первую очередь потому, что с каждым новым днём становился сильнее и учился мыслить дальновидно, поэтому сместил колдуна до его прежней должности советника. И даже, не исключая каких-то козней со стороны Гелия, Брадо, конечно, не боялся. Он уверил себя, что с любой проделкой злопамятного колдуна, сможет справиться. Пусть Гелий потерял корону в очередной раз, женатый на королеве, снова у разбитого корыта, его не тыкали в грязь лицом, а наоборот оставляли во дворце вместе с жёнушкой. Конечно, для королевы Полии это могло быть унизительнее изгнания - находиться в собственном доме в услужении победителю в войне,- но силой её в столице никто не собирался удерживать, тем более после передачи короны королю Вергию, как правящему Илией. Но во все тонкости Брадо не вникал, зная одно - в отсутствии и Вергия и Алила он будет править Селией, а Грагара всего лишь подправлять. Поэтому вино текло рекой, небо озаряли вспышки разноцветных огоньков, и все веселились, вспоминая погибших и прославляя военачальника Брадо больше, чем королевское семейство и Грагару. В лесах риглы рыком вторили людским крикам от радости, что молодой маг позволил им вернуться в родные пенаты, и от предвкушения хорошей охоты, где можно было выслеживать добычу, а не пожирать всё, что движется, как приходилось во время сражений.

   Зато в Селии все ходили с поникшей головой. Большинство женщин овдовели или потеряли сыновей, города не успели отстроить заново после нападения карабов, и даже королева Полия всё ещё ожидала когда же вторая половина дворца будет восстановлена. А после возвращения Гелия, позорно проигравшего войну, королева вовсе закрылась в своей спальне и не желала никого видеть, кроме Камелии.

  -Спой мне мою любимую песню,- просила Полия девушку. Камелия не снимала маску, поэтому Его Величество не видела её грустного и уставшего лица. Девушка устала жить в неволе. Она скучала по забегаловке "Пей и пой", по гральчи и Бураку, по любящей многочисленной публике. И самое главное, её сердце не могло найти себе покоя от тоски по Шалуну. Это могло показаться смешным, ведь Камелия так мало его знала, но что-то тянуло её к этому разгильдяю и ловеласу, не желавшему взрослеть. Певица не сомневалась, что его покорил её голос и именно это Шалун полюбил в ней, но мысленно Камелия готовилась к их первой встрече без маски. Хотя охотник не мог видеть, она не смогла бы ему запретить прикасаться к обезображенному лицу, поэтому очень важно было видеть для неё реакцию поклонника, с которым хотелось петь сердцем, наполненным любовью. Ослепшие глаза не помогли бы увидеть ей выражение лица Шалуна, но, словно дополнение к прекрасному голосу, Камелия обладала даром видеть цветные силуэты людей. Каждый оттенок цвета ей говорил о многом и про человека, и про его мысли, и не скрывалась степень честности и истинная любовь. Только в Шалуне она смогла увидеть эту правдивость, на которую, в чём не сомневались его друзья, он не был способен, разбив сердца многим прелестницам столицы и её окрестностей.

  -Твоё пение сегодня уж очень сонное,- недовольно бросила ей королева. Раздражение не смогла утихомирить даже Камелия, и это ещё больше выводило Полию из себя. Как вдруг она что-то вспомнила и выбежала из комнаты.

   К прибытию гостей Гелий вместе с илларами спешил отстроить дворец в прежнем виде, и работа у них удивительным образом спорилась. Это занятие даже отвлекало от мрачных мыслей о поражении, но появление королевы вернуло колдуна в реальную серость, в которой пока что не существовало ни одного просвета надежды на изменение ситуации в свою пользу.

  -Я желаю отправиться на Флиур,- прокричала Её Величество колдуну, парящему на уровне второго этажа, что оживлённо обсуждая с главой Совета илларов. Узнать в колдуне прежнего Гелия - лишённого мимики, холодного, равнодушного ко всему, кроме своей цели, в которой даже любовь к королеве играла роль лёгкого пути к трону, - было не так легко, потому что и улыбался, и даже смеялся, разговаривал много и быстро, а на лице впервые выступил румянец. Но Полия не задерживала своё внимание на таких мелочах, ведь сейчас решалась её судьба.