Иногда мне казалось, если бы Амира была молодой и красивой, возможно, и я смог бы… как-то перебороть своё отвращение. Хотя, если бы она вытворяла всё то же самое, то едва ли мне было бы дело до того, как она выглядит.

Сейчас же… вдруг ощущаю неприятное першение в горле, демон, кажется, снова покраснел. Как же тошно осознавать, что я всего лишь раб у неё в услужении.

– Что отстаёшь? – оборачивается.

– Так положено идти чуть позади, – отвечаю. Кивает. Потом уточняет:

– Это обязательно? Или просто…

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Все хозяева всегда на поводке водили.

– Иди-ка рядом со мной. Если что, я недавно приехала, мне не страшно не знать правил. А то как-то я себя некомфортно чувствую, когда ты на грани видимости мелькаешь.

Прибавляю шаг, иду вровень с ней. Странное ощущение. Без поводка и не позади. Прямо как человек. Усмехаюсь горько. Не мечтай, а то больно ударишься, выпадая обратно в реальность.

– Послушай, – говорит. – В этом кафе нет специальных сидений для рабов. Ты можешь или встать за моей спиной, или… сесть у ног.

– Как прикажете? – интересуюсь. У ног, конечно, ей будет приятнее, но нужно же спросить.

– Антер, как хочешь. Хочешь – стой, устанешь – садись. Не могу, к сожалению, другого выбора предложить.

– Постою, – кажется, звучит, словно бурчу недовольно. Только бы не заметила…

Похоже, не заметила. Молчит. Ничего не добавляет. Ну и ладно, если передумает – надеюсь, сообщит. Сама же просила на колени не становиться. Необъяснимое пожелание. Последние шесть лет изо дня в день в меня кнутом и пультом вбивали, какую позу должен занимать раб в присутствии хозяина, а эту что-то не устраивает. Понять бы ещё, что.

Кафе недалеко, правда, приходится выйти за пределы внутренней ограды, до которой отсюда, оказывается, полчаса ходьбы. Выход автоматический, хозяйка прикладывает ладонь, у меня лишь рабский чип считывают и какую-то распечатку ей выдают. И почти сразу за оградой – кафе. «Земная чашечка», вывеска в виде солнечной системы, вместо солнца чайник, а вокруг чашки на блюдцах. Ещё и крутятся. Дизайнеры-оригиналы. Лучше бы для рабов скамью поставили, всё-таки за стеной уже, сюда и с других миров попасть могут. А впрочем, не совсем, там где-то через километр вторая стена ограды имеется, наружная. Похоже, подружка не таринианка, и доступ в аристократические кварталы ей запрещён.

А здесь, между стенами, жилья практически нет: магазины, рестораны, увеселительные заведения, офисы, клиники – всё то, что не доросло до статуса «аристократического», но усиленно пытается хоть как-то к нему приблизиться.

– Чара! – кричит Ямалита, бросаясь на шею девице того же возраста и почти того же роста, только черноволосой и черноглазой, со смуглой кожей, покрытой несколькими слоями загара.

– Литка! Сколько лет! Как же я рада тебя видеть! Ну как ты?! Это, что ли, раб твой?

– Ага, хорош, правда?

– А чего у него кнут в руках?

– Ну не в сумочке же мне кнут носить, – показывает свой макси-кошелёк на ремешке. – Вдруг мне его наказать захочется? Тут все так ходят, – смеётся.

– Очень удобно, – скалится подружка, – сам кнут носит, сам подаёт когда надо… может, ещё и сам себя наказывает?

– Надо будет попробовать, – хохочет госпожа, закусываю губу, чтобы не передёрнуться. Самого себя избивать мне ещё никто не приказывал. – Но вообще у меня есть пульт от него, идём в кафе, обо всём поговорим!

Никогда я, наверное, не привыкну. Казалось бы, за столько лет уже можно успокоиться и забить. Но нет, почему так мерзко и противно, когда симпатичные девушки обсуждают тебя словно вещь? Возможно, потому, что если они начнут развлекаться, то мне прямо здесь, на улице, в кафе и где они захотят, придётся исполнять всё, что взбредёт в дурные головки, и о чём бы я ни мечтал – другого пути просто нет. Может, надо было в первый же день прекратить всё это, а не рассчитывать на очередной шанс сбежать?

Когда она за пульт схватилась, снова прошиб озноб, думал, сейчас показуху устроит. Вроде пронесло. Вроде даже не ждёт, чтобы я прямо тут демонстрировал подруге свою покорность и исполнительность.

Заходим, становлюсь за креслом хозяйки, они что-то заказывают, надо же, она просит принести мне стакан воды. Официантка кривится, но приносит. Спасибо, жаркий сегодня день. Похоже, я один тут раб. Ну да, нас за ограду выводить не любят.

Слушаю глупый бабский трёп, пытаясь определить свою дальнейшую судьбу. Готовлюсь к тому, что рано или поздно заговорят про меня, и придётся повиноваться. Вспоминаю, как Амира взяла меня на какое-то выступление заезжих музыкантов с Копернии. И я весь концерт пролежал в её ложе, носом в ковровую дорожку, потому что ей нужно было куда-то ноги поставить. Разозлил я её перед этим, помнится.

Ненавижу выходить из дома.

Тамалия

– Решила тебе помаду подарить, прости, больше ничего не успела, если бы ты заранее предупредила… Цвет классный, тебе подойдёт!

– Литка, прекрати, ничего мне не надо! Прикинь, я тебе тоже помаду привезла…

– Та же фирма?! – разглядываю.

– Ну я же знаю, какую ты предпочитаешь, – смеётся. – Вот ещё… смотри… Твои любимые конфютели, здесь таких нет?

Повизгиваю от восторга, пусть кто усомнится, что две подружки встретились. Хватаю её за руку, сжимаю, что-то бормочу.

Есть у нас в конторе система передачи информации, по примеру древней азбуки Морзе. Сжимаю её руку специальным шифром: «Помоги ему!»

Лерка бросает мимолётный взгляд на Антера, отвечая мне – «Да».

Продолжаю расспрашивать о «знакомых», о том, где она сейчас, чем занимается, рассказываю о своей местной жизни. Кажется, немного успокаиваюсь. Лерка поможет, поищет пути, попытается уговорить начальство, возможно, нам даже удастся вывезти Антера с Тарина.

Боги, как быстро встреча прошла! И как хочется поговорить с подругой подольше. Лерка, какая тут гадость, тут жить невозможно, мне воздуха не хватает, не могу видеть этих издевательств… Лерка понимает, стискивает руку: «Я с тобой».

Спасибо, подружка.

– Прости, зай, пора мне уже, скоро корабль…

– Приезжай ко мне! Хоть на несколько дней, хоть на недельку, я устрою разрешение, только ты заранее сообщи! Я так скучаю!

– Обязательно! Слушай, ты тут сиди, не высовывайся, последнего же ещё не поймали.

Мрачнею: согласно легенде, я тут, кроме всего прочего, скрываюсь от обидчиков. Киваю, мол, да, я отсюда никуда, а ты приезжай!

– Постараюсь отпуск выбить, – обещает, – тоже хочу с тобой поболтать подольше, эх, сели бы на кухне, да с винчиком, помнишь, как бывало? Ну выглядишь ты классно, Литка, молодец, надеюсь, оправилась?

– Всё нормально, – улыбаюсь, – тут для девушек климат благоприятный, носятся с нами как с хрустальными вазами, мужчину чуть ли не за косой взгляд засудить можно!

– Классно вам тут! Обязательно постараюсь приехать! Ну, пора мне, дорогая.

Нужно Лерку отпустить раньше, выходить одновременно правилами запрещено. Хотя с удовольствием проводила бы её хотя бы до стены! Но за Леркой дублёр следит, я так и не вычислила, кто из посетителей, впрочем, и не старалась специально, не нужно мне этого знать. Вроде бы никто меня здесь ни в чём подозревать не должен, но мало ли…

– Я заплачу, Чар, беги.

– Ну что ты!

– Не, ты у меня в гостях, счёт за мной! Залетай!

– Ладно, – соглашается, – в следующий раз я угощаю!

Поднимаемся, чмокаемся, она идёт к выходу, я возвращаюсь на место, вставляю карточку в приёмное гнездо, расположенное прямо на столе, подтверждаю сумму, дожидаюсь сигнала про оплату. Встаю.

Антер

Не могу поверить, что так легко отделался, они даже почти и не говорили обо мне, всё своих знакомых обсуждали. Интересно, с чего это госпоже на Тарине сидеть необходимо? Ну да не моего ума дело. Каждая мышца на взводе от ожидания, что же мне предстоит, какой приказ будет отдан, то ли сделать что-нибудь из серии «смотри, какой у меня послушный раб», то ли наоборот – стоять, не смея перечить, на какое-нибудь предложение вроде «хочешь рассмотреть, ты же там у себя и рабов, наверное, не видела? С ним что пожелаешь можно делать, пока я не прикажу, даже пикнуть не посмеет…»