– Как это? – не понял Ривалдуй.
– Ну вот… – обиделся Матрай Докука. – Неуч, одно слово! Что ж ты, никогда жребий не бросал?
– Монетку, значит?
– Именно! По-моему, честнее просто не бывает.
Матрай Докука разом встрепенулся, приободрился, и вид у него сделался совершенно шулерской.
– А может, лучше в домино забьем? – с надеждою заметил Пупель Еня. – Древняя игра… Соединим приятное с полезным…
– Нечего! Я все твои уловки знаю наперед! – решительно отрезал капитан.
Он крякнул, лучезарно улыбнулся и, жестом фокусника расстегивая бесчисленные кнопки, пуговки и молнии, принялся поспешно шарить в карманах.
– Нету, – через минуту с отчаявшейся физиономией провозгласил он.
– Чего – нету?
– Да монетки! Одни купюры, как на зло… Вы ж сами знаете: я сейфов не люблю, всегда ключи от них теряю, а так – разложишь деньги по карманам, если очень надобно – в каком-то обязательно найдешь… Целее, значит…
– Кэп, – жестоко начал Ривалдуй, – ты сказки не рассказывай. Все деньги экипажа у тебя. Что значит – нет?! Куда мелочь девал?
– Действительно, – ввернул с усмешкой Пупель Еня.
Матрай Докука, покрывшись испариной, вновь пробежался по карманам, вытряс на стол кучу всяческого хлама, зачем-то полез за пазуху, но – безрезультатно.
– Ребятки, – простонал он, – пусто! Я не вру вам. – И вдруг хлопнул себя по лбу: – Ах, фалдец, растяпа я! Совсем забыл! Тряска при посадке какая была?! Вот все монеты и повылетали из карманов. Раскатились по щелям, – он обвел рукой каюту. – Выгребать теперь оттуда, выковыривать по одной…
– А я ведь во́н когда предупреждал, что пол пора перестилать!.. – злорадно заметил Пупель Еня.
– Ну, будет, – сказал Ривалдуй. – Подумаешь – монетка!.. Не время препираться. В самом-то деле, кто лучше справится с работой?
– Автоматы, – вздохнул Пупель Еня.
– Золотые слова! – просиял Матрай Докука. – Как это мы сразу не догадались?!. У нас же автоматов на борту – что на Лигере тараканов! Даже, может, и поболе… Всё. В первую разведку отправляются только приборы. Нам и у ракеты хватит дел. Еще успеем…Пойду спущу самокрутку. Вы тут посидите…
– Но-но, кэп!.. – мигом рванулся за ним Ривалдуй, вновь сокрушая стол. – Мы, как дураки, здесь останемся, а ты сядешь в самокрутку – и был таков?!
– Нет, мои дорогие, не волнуйтесь, – сердечно признался капитан. – Я диванчик оттуда к себе в командирский закуток давеча отнес, так что сидеть в машине не на чем теперь. А на железном полу в мои-то годы… Застужусь!
Ривалдуй поежился:
– И вправду – что-то зябко мне и сквозко… Пупель, пойди форточку прикрой.
– Не сумею, – развел руками Пупель Еня. – Шпингалет полетел. Еще дня три назад. Герметизация – тю-тю.
– А надо было аккуратно, – разозлился Ривалдуй. – Свежести ему, видите ли, не хватает! Жарко спать! И так всё на соплях… А починять, конечно, мне?
Меж тем Матрай Докука стремглав вылетел из каюты.
Приписка на полях:
Все трое не были растяпами в буквальном смысле слова. И на слабость рассудка не жаловались. Это были просто милые, законченные первооткрыватели. Спейсотусовщики с заглавной буквы. Их даже уважали во всех отделах КУКИЗЫ.
Пункт второй
Неуклюже переваливаясь, самокрутка заскакала по белому полю.
Потом над прозрачным куполом кабины, где размещались кой-какие, особой рукодельной ценности, бортовые аппараты, а также разноцветные флажки и петарды, взревел, прибивая траву, могучий винт.
Машина, выпустив нежное облачко экологически чистого едкого дыма, рванулась ввысь, сотворила мертвую петлю – и мигом испарилась.
Тогда на обширную, еще при посадке славно утрамбованную лужайку окрест корабля многошарнирные кидательные краны вышвырнули разные самоходные самописцы, самопальные самокаты и всякую полезную всячину сверх этого, впакованную в цветастые ящики с дорогими эмалированными запорами.
От весьма чувствительных ударов особенно хлипкие ящики в момент вдребезги поразлетались, и тотчас из них принялись выскакивать, выцеживаться и выползать, то подвешиваясь со всех сторон к посадочным распоркам на витых рессорах, то закапываясь напрочь в землю, хитроумные научно-кубистические приборы – пищащие, стучащие, скрежещущие, тикающие, икающие, хлюпающие, булькающие, снующие, содрогающиеся, извивающиеся, брыкающиеся либо просто немые и неподвижные, как добротные чурбаны.
Не прошло и десяти минут, как сотни аппаратов – все в толстой паутине проводов – окружили звездолет.
Так сразу и не разберешь, что́ именно теперь стояло: не то пугало, не то корабль, не то какие-то, особой ценности руины…
Словом, конспирация – по высшему разряду!
Многопредметные блиц-варганщики изящно посворачивались и моментально юркнули в уцелевшие пустые ящики, а прыгающие амбарные замки хищно позамыкались на эмалированных запорах и петлях.
Пункт третий
– Во дают! – любуясь в иллюминатор, невольно причмокнул Ривалдуй.
– Что – дают? – суетливо спросил с порога капитан, поправляя на голове сбившийся парик.
– Автоматика – на уровне, – пояснил Ривалдуй. – Фантастика! Сплошной шарман! Не устаю балдеть.
– Ну, тут тебе нет равных, Ривалдуюшка, – довольный, закивал Матрай Докука. – Ишь, красавцы! Порасставились… Ладно, выкурим по сигаретке за здравие души и спустимся. Походим малость, разомнемся… Или выкурим – потом?
– Да после, кэп, конечно! – поддержал немедля Пупель Еня, начиная собираться на прогулку. – На свежем-то воздухе, в тенечке – куда как лучше!
– Тогда всё, заметано! – рубанул рукой Матрай Докука и встряхнул бакенбардами. – Будем выходить! А, кстати, воздух точно там не ядовитый? Проверяли?
Пункт четвертый
– Ну и жарища, вот не ожидал! Прямо тропики, хоть голый бегай, – пожаловался Пупель Еня, и с носу его капнуло. Он вздохнул и покосился на корабль: – Не то что у нас в ракете, в холодильнике этом…
– А я предупреждал. И нечего было форточку, пока летели, раскрывать, – язвительно отметил Ривалдуй.
– Вернемся – печурку хорошенечко протопим, дров до будущего года хватит, – пообещал Матрай Докука. – А пока – работайте, ребятки, работайте.
– Да вот ведь, фалдуй побери, неувязочка какая, – сокрушенно завздыхал Ривалдуй, – поверишь ли, кэп, только вышли – а уже устал. На что это похоже?! И Пупель, смотрю, тоже скис. Нет адаптации!
– Что ж, можно чуточку и отдохнуть, – сейчас же согласился капитан. – Насиловать себя ни к чему. Здоровье дороже. Объявляю перекур!
Они вспрыгнули на ящики и тотчас задымили.
Солнце стояло почти в зените, ветра не было совершенно, и тишина кругом царила просто сказочная.
– Только бы нам повезло наконец! Так хочется!.. – мечтательно промолвил Ривалдуй и выпустил одиннадцать колец подряд. – Великий Контакт! Эх, мать честная…
Он лег на ящик и уставился в бездонное небо.
Приписка на полях:
Надобно с прискорбием отметить, что за все время эпохальных космических странствий лучших его сынов и дочерей Лигер-Столбовой отыскал лишь одну планету, где наблюдалась вроде бы высокоразвитая жизнь. Но существа там обитали диковатые, и с ними никак не удавалось наладить Контакта. Поговаривали, правда, будто некоторые, наиболее смышленые из них, приноровились клянчить милостыню у первооткрывателей, однако слухи эти подтвердить не удалось. Местные были очень застенчивы и никаких проверок на разумность не желали проходить. Была лишь одна пикантная деталь, мешавшая матерым скептикам поставить на планете жирный крест и навсегда признать отсутствие какого-либо разума на ней: во всех проверявших, что настырно прибывали раз за разом, местные с остервенением кидались камнями. Как завидят, так и швыряют. Иногда довольно метко… Словом, вопрос о вселенском наличии мысли, пригодной для Контакта, оставался в те поры открытым. И пусть зануда Бумдитцпуппер в разных там статьях на этот счет не сочиняет! (См. комментарий.)