Затем 25 июля вспыхнул путч национал-социалистов, в котором приняли участие только эсэсовцы, в то время как австрийские штурмовики, реагируя на «путч Рема», остались пассивными[9] . Этот путч провалился после убийства союзного канцлера Дольфуса, так как Германия не оказала ожидаемой поддержки, опасаясь угрожающей позиции Муссолини. Преемник Дольфуса, Курт фон Шушниг, утвердился поэтому в мнении, что лишь фашистская Италия хочет и может гарантировать и защитить независимость Австрии. В области внутренней политики была продолжена начатая уже Дольфусом ориентация на итальянский образец. Все еще оставшиеся партии были распущены, и вместо них была создана единая партия под названием «Отечественный фронт» («Vaterlandische Front»). Влияние хеймвера шаг за шагом ограничивалось; его членов, а также многих служащих вынуждали вступать в «Отечественный фронт». И все же новая система, сменившая демократию, вовсе не была столь сильной и сплоченной, как она себя изображала. Новая единая партия и созданные при ней организации по немецкому образцу, такие, как «Сила через радость» («Kraft durch Freude»), «Зимняя помощь» («Winterhilfswerk»), «Штурмовой корпус» («Sturmkorps») и т. д., а также корпоративная система, устроенная по государственно-сословным идеям Отмара Шпанна[10] и под фашистским влиянием, представляли собой искусственно созданные сверху конструкции, неспособные скрыть внутреннюю слабость новой системы.
Впрочем, Шушнигу удалось в значительной мере преодолеть экономический кризис и заключить в июне 1936 года договор с Германией, которая обязалась прекратить экономическую войну против Австрии и признала австрийскую независимость. Но эти экономические успехи и обещания Гитлера уже ничего не стоили, поскольку Италия все больше сближалась с «третьим рейхом». Теперь Гитлер не просто поддерживал деятельность австрийских национал-социалистов, но 12 февраля 1938 года открыто пригрозил фон Шушнигу интервенцией[11] . 11 марта 1938 года фон Шушниг вынужден был под давлением национал-социалистской Германии прервать подготовку намеченного референдума и уйти в отставку. В утренние часы 12 марта немецкие войска вступили в Австрию, где их повсюду восторженно приветствовали. Даже противники аншлюса, к которым принадлежали и ушедшие в подполье социал-демократы, не проявляли особой склонности защищать вместе с независимостью Австрии также и режим, устроенный в ней Дольфусом и фон Шушнигом. Этот режим, прозванный «аустро» («austro»), нередко считали «клерикально-фашистским» ввиду сильной поддержки, оказанной ему – по крайней мере до аншлюса – католической церковью.
Такой термин, пишущийся через дефис, весьма проблематичен. Несомненно, режим Дольфуса – фон Шушнига был диктатурой. Но, в отличие от Германии и Италии, он не мог опираться на первоначальное массовое фашистское движение. «Отечественный фронт» представлял собой, несмотря на свою многочисленность, искусственно созданную и потому слабую организацию, возникшую вследствие предписанного свыше слияния некоторых частей государственного аппарата со значительно ослабленным хеймверовским фашизмом. Подражание организациям и символам фашистской Италии (а отчасти и национал-социалистской Германии) осталось более или менее внешним. Ни Дольфус, ни фон Шушниг никак не соответствовали «идеалу» харизматического фашистского фюрера и не были в состоянии развить привлекательную идеологию, чтобы добиться плебисцитарной поддержки большей части народа. Они полностью отказывались от какой-либо антикапиталистической или псевдосоциалистической идеологии, между тем как идеология национализма оказалась, в некотором смысле, «добычей» великонемецкой пропаганды национал-социалистов. Поддержка католической церкви, в последнее время оказавшаяся очень ненадежной, также не могла помочь Дольфусу и фон Шушнигу приобрести прочную опору в австрийском населении. С другой стороны, временная поддержка этого авторитарного режима католической церковью сама по себе не мешает называть этот режим «фашистским». В конце концов, фашистские режимы в Италии и Германии тоже долго получали сильную поддержку соответствующих церквей.
Режим Дольфуса – фон Шушнига был несомненно антидемократическим и авторитарным, но не представлял собой фашистской или «клерикально-фашистской» диктатуры. В заключение надо отчетливо отметить, что высказанное утверждение, разумеется, никоим образом не «повышает» оценку этого режима в политическом или моральном смысле. Различение авторитарного и фашистского режимов необходимо не только по научным мотивам, но и ввиду неотделимо связанных с этим политических вопросов. В противном случае возникает опасность преуменьшения террористического и тенденциозно тотального характера фашистских диктатур и демонизации антидемократических черт авторитарных диктатур. Возможности и границы демократической обороны и антифашистской стратегии в значительной степени зависят от решения этой, на первый взгляд, «чисто научной» проблемы, в аналогичной форме возникающей – как мы увидим в дальнейшем – также при оценке других диктатур.
Режим Хорти и венгерские «Скрещенные стрелы»
Точно так же, как немецкая Австрия (Deutschosterreich), получившая самостоятельность венгерская часть Австро-Венгерской монархии должна была подписать 4 июня 1920 года в замке Трианон близ Парижа крайне тяжелый мирный договор[12] . Венгрия потеряла 71% своей территории и 63% своего населения. Впрочем, речь идет при этом о территориях с преимущественно невенгерским населением. Однако все венгерские правительства стремились освободить и присоединить к венгерскому государству венгерские меньшинства в Румынии, Югославии и Чехословакии.
При этом венгерские политики слишком легко упускали из виду, что и в «остаточной Венгрии» были меньшинства. Это были немцы и евреи, которые в условиях преимущественно аграрной Венгрии в ходе медленной индустриализации и модернизации этой страны превратились в некий суррогат буржуазии. Но хотя и немцы, и в особенности евреи в значительной мере ассимилировались и мадьяризировались, они с самого начала оказались в неполноправном положении. Уже первое послевоенное венгерское правительство полностью изгнало евреев из органов государственного управления и ввело для еврейских студентов numerus clausus (процентную норму), по которой доля евреев среди студентов не должна была превышать их долю в общем населении (6%). В дальнейшем антисемитское законодательство еще более ужесточилось. Этим способом венгерские правительства реагировали на требования еще очень слабой венгерской буржуазии, стремившейся ограничить экономическое преобладание евреев: евреями были 80% адвокатов, 50% врачей и 37% промышленников, между тем как в офицерском корпусе они составляли лишь 1,6%, а среди промышленных рабочих – 0,4%. Антисемитизм, проявившийся в венгерском обществе еще до 1914 года, тем более усилился и ожесточился оттого, что многие лидеры венгерской советской республики были еврейского происхождения.
